Опять же — культ распространен среди бедных слоев населения. Будь он замаран преступлениями, его бы без прикрытия давно запретили.
Очередную сходку культисты… Нет, звучит как-то неправильно. Навевает мысли о чём-то мистическом и полукриминальном. Под определение сектантов они тоже не совсем подходят, на фанатиков народ не тянет, среди лиц попадаются с признаками интеллекта. Черныш подумал и решил называть их просто верующими. Так вот, свои ритуалы или обряды верующие проводили в овраге. Вроде бы, по канонам их религии собираться полагалось под землей, желательно в нерукотворной пещере, но из-за дефицита помещений пришлось довольствоваться оврагом на окраине городка. Площадку они, конечно, облагородили — прокопали удобный спуск, выложили камешками проход, установили скамейки и даже устроили из здоровенного булыжника алтарь со свечками. Кроме свечек на слегка стесанной верхушке каменюки лежала какая-то ткань и человеческий череп, непонятно, натуральный или искусственный. Скорее всего, натуральный — народ тут собрался небогатый, у них на скульптора денег нет.
Засел Черныш на краю оврага. Колючие кусты ему не мешали, он удобно устроился и с довольством смотрел сверху вниз на людей, постепенно заполнявших ряды своеобразной залы. На его удивление, службу пришли посетить не только южане. Примерно половина верующих обладала светлой кожей и русыми либо каштановыми волосами, характерными для коренных жителей королевства. Понять их можно — Хозяин Нижнего Мира, входящий в Пятерку, и сам по себе устраивал не всех, и жрецы его были интегрированы в структуру власти. От чиновников бедняки логично старались держаться подальше, не ожидая от них ничего приятного; в то же время, не задумываться о том, что там после смерти, они не могли. Утешительница Мертвых давала ответы на нужные им вопросы, даруя успокоение и не накладывая тяжких повинностей взамен.
Знакомых лиц было немного. Во-первых, та старуха, которой Черныш недавно снял ухудшающий зрение сглаз; во-вторых, парочка возчиков, иногда появлявшихся в трактирах, где кот подслушивал разговоры. И, в-третьих, бабка Ханира. При её виде Черныш испытал умиление пополам с довольством. В силу прижизненного менталитета он старался держаться подальше от всего, связанного с «кровавой гэбнёй», но при полном её отсутствии чувствовал себя неуютно. Понимание, что те, кому положено, бдят и присматривают, пусть и одним глазком, действовало успокаивающе.
Сама служба особого интереса не вызвала. Жрец помолился, возложил на алтарь дары — ветки шиповника, съестное и какие-то бумажные свертки, — затем громко прочел проповедь, убеждая паству вести себя хорошо и не вести плохо. Паства внимала, хотя, по мнению Черныша, не в коня корм. Дефицит ресурсов неизбежно порождает борьбу за них, и чем меньше той же еды, тем ожесточеннее борьба. Если же учесть, что людям сколько ни дай, им всё мало… В общем, попаданец сомневался.
Но напоминать надо, да. Может, через тысячи лет сработает.
Суммарно с начала службы прошел час. Не сказать, что время потрачено зря — в момент принесения жертвы Черныш заметил на алтаре белое свечение. Засомневался, не показалось ли, присмотрелся внимательнее. Нет, всё так и есть: сгорая в разведенном огне, дары источали небольшие искорки, тяжеловесно падавшие вниз и исчезавшие, не долетая до земли. Так что, похоже, не всё тут шарлатанство. Кот мысленно поставил себе зарубку в памяти посетить такую же службу в церкви Хозяина Низа и проверить, наблюдается ли схожий эффект.
Люди уже расходились, приняв благословление жреца и оставляя скромные подношения, когда в залу вбежали новые действующие лица. Тоже знакомые. Те самые родители обреченного ребенка, в доме которых Черныш недавно побывал. Мужчина нес свернутое в кулёк одеяло, осторожно придерживая крошечную головку сына. Привставший было кот печально качнул головой и сел на задние лапы, он даже со своего места чувствовал — жизнь недавно, буквально только что, покинула крохотное тело.
Плотник протянул ребенка жрецу, тот быстро осмотрел его и с сочувствием что-то сказал. Мать громко вскрикнула и зарыдала, обступившие мужчину верующие принялись дружно складывать ладони перед лбом, выражая почтение Смерти. Женщины тут же бросились утешать несчастную, Ханира, естественно, оказалась в первых рядах, сочувствуя горю и стреляя глазками вокруг. Она же мгновенно отреагировала, стоило отцу начать кричать:
— Это колдун! Это он проклял моего сына!
— Верно-верно! — дребезжащий голосок Ханиры ввинчивался в уши, легко перекрывая остальные звуки. — Он, гад коварный! За то его наш Юрган и прогнал, дай бог ему здоровья!
Бабка, словно ненароком, ткнула локтем мужчину, заставляя подавиться очередным возгласом, подскочила к матери, обняла её, утешающе погладила по спине. Принялась бормотать:
— Ничего, ничего. Душа чистая, безгрешная. Его внизу примут, медом накормят, в одежды царские оденут, от горя избавят. Сейчас службу справим, вот и святой человек подскажет, что делать.
Немного растерявшийся жрец сразу согласился помочь с похоронами. Небольшое тельце водрузили на алтарь и тут же, в присутствии задержавшихся людей, начали заупокойную службу. Про чародея больше не вспоминали, мысли народа перекинулись с возможного смертоносного колдовства на организацию поминок.
Если бунт в городе и состоится, то не в ближайшее время и по другому поводу.
Дела у Накара шли просто прекрасно. Его перестала доставать Бирекка, вероятно, с ней поговорил пасынок; сам Бирон приказчика ценил и платил неплохие, по местным меркам, деньги, которых хватало на беспечную жизнь и небольшие подарки «даме сердца» — спокойной вдовушке, не спешащей связать себя новыми узами брака. Бывшие коллеги покинули город и по улицам можно было ходить без опаски случайной встречи. Срок окончания наказания неумолимо приближался, обещая возвращение чародейских сил и, следовательно, более высокого статуса.
Единственным темным пятном в светлой палитре настоящего являлся Черныш, но и тут при желании можно было выискать свои достоинства. Например, увидеть умного, интересного собеседника, способного пролить свет на кое-какие спорные бытовые вопросы. Или наоборот — готового порассуждать на серьёзные темы, для крестьян непонятные. Общения с образованными людьми своего круга Накару не хватало, так что жизнью после переезда он, в определенном смысле, наслаждался.
— Проповедников с юга не трогают из-за их довольно примитивных верований. У нас всё-таки народ привык к более высокой культуре, — выслушав рассказ кота о имевших тем же вечером место событиях, заметил опальный маг. — Боги у них простые. Считается, что бог может не услышать молитву, потому что спит, или по делам отошёл куда-то, или просто отвлекся. Неудачу может наслать случайно — дескать, целился в одного, попал в другого. С таким подходом их секты обречены оставаться малочисленными и маргинализированными.
— Культ Пятерых не считает их достойным противником? — фыркнул кот. — Сомнительная точка зрения. История помнит не одну мировую религию, выраставшую из простенькой веры крохотного племени. Толковый проповедник в нужном месте в нужное время способен породить пламя, пожирающее и перерождающее целые народы.
— Угу. Жрецы Судьбы так и говорят: вовремя сказанное слово меняет судьбы царств.
— Я слышал другое выражение. Взмах крыла бабочки порождает ураган на другом конце мира, — перефразировал цитату Черныш. — Слушай, расскажи про ваших богов. Я про Пятерых знаю очень мало, только то, что мужики в трактирах говорят, а это источник так себе.
— Сходил бы в храм, проповедь послушал, — подколол его Накар.
— Жрецов удивил, популярным стал, — продолжил Черныш. — Нет уж, обойдусь.
Про неприятные ощущения, охватывающие его в храме, он говорить не хотел. Незачем сообщать магу такие подробности.
— Да, тебе не позавидуешь, — признал мужчина. — Ты бы подумал о легализации. Поверь, Гильдия с пониманием относится к последствиям экспериментов, у некоторых её членов облик сильно отличается от человеческого.
— Возможно. Но сначала мне придётся им доказывать, что я когда-то был человеком, и не факт, что удастся. Нельзя убедить того, кто не хочет быть убежденным, знаешь ли. Так что давай про Пятерых — кто, откуда, почему им остальные подчиняются.
— Как скажешь, — пожал плечами Накар. — Хотя на твои вопросы ответить не просто. В первую очередь потому, что Пятеро — не боги. Те статуи, которым простолюдины молятся, они для черни предназначены и никакого отношения к реальности не имеют. Культ создан искусственно царем Аррунтом вокруг персонификаций различных основ нашего мира. Хранитель Закона как воплощение мироустройства и, в узком смысле, власти; Мать Источников, покровительница жизни, деторождения, плодородия; Кузнец Судьбы в качестве воплощения созидания, его оппонент и близнец Воитель присутствует в любом разрушении, в частности, он считается богом воинов. Хозяин Нижнего Мира, Утешитель стоит несколько особняком — души уходят за пределы нашего мира. В определенном смысле правильнее говорить, что у нас церковь Четырёх и Одного.
— Надо бы ознакомиться с биографией этого Аррунта, — сделал вывод Черныш. — Любопытная, должно быть, личность.
— О, ты даже не представляешь, насколько! — заверил его волшебник. — Последний из великих правителей Лацийской державы, задержавший её распад лет на двести. Ему требовалась альтернатива набравшим популярность восточным учениям, и он создал своё, взяв за основу философию школы когниторов. Изначально в Пятерых верили только маги.
— А потом?
— Постепенно вера проникла во все слои населения. Жрецы Пятерых представляют реальную силу, способную выполнить взятые на себя обязательства с точки зрения властей, и в то же время не накладывают на своих адептов тяжелых ограничений, в отличие от младших богов. К тому же культ очень гибок, легко приспосабливается к новым условиям.
— Под «младшими богами» ты подразумеваешь кого-то вроде Синеликого?
— Или Аку, Рефарта, Такино, Трехкрылого. Они реально существуют и являются могущественными духами, по своим причинам покровительствующими людям. Недооценивать их не надо, но в качестве глав пантеона королевства они не годятся. Не потому, что слабы — слишком своевольны и непредсказуемы.