– Кто это тебе рассказал?
– Мег.
– Мне тоже понравилось. Правда. Слушай, а Мег наверняка понравилось бы, если бы мы упомянули Марию Митчелл. Это ведь она прославилась как первая женщина-астроном?
– Я скучаю по Мег. И по Чарльзу Уоллесу. И по родителям.
Но Деннис все еще размышлял над своим списком:
– А волхвы, которые пошли за звездой, – они ведь были астрономами. Слу-ушай!
– Чего?
– Если бы в потопе утонули все и земля не была заселена заново, Христос никогда бы не родился!
Сэнди, учуявший теперь уже знакомый, но все еще тревожащий запах, почти не слышал брата.
– Тссс!
– Ты чего?
– Смотри!
Неясный силуэт отделился от общей тропы и двинулся в их сторону.
– Тигла!
– Никак она не угомонится, – пробормотал Деннис.
Тигла усвоила, что к Деннису не следует прикасаться – во всяком случае, ей. Она приблизилась к братьям с наигранной скромностью, опустив ресницы, чтобы самым выгодным образом продемонстрировать их длину. Потом легонько коснулась руки Сэнди – словно бы для того, чтобы сохранить равновесие.
– Сегодня хороший вечер, да? – сказала она.
Деннис отодвинулся подальше от смешанного запаха пота и духов.
– Ничего так. – Сэнди с сомнением взглянул на пульсирующий на горизонте желтый свет.
– Я подумала, – промурлыкала Тигла, – что вам, может, интересно будет узнать: Махла собирается рожать сегодня ночью.
– А ты откуда знаешь? – настороженно спросил Деннис.
– Рофокаль сказал.
– А ему-то откуда знать? – спросил Сэнди.
– Они с Угиэлем друзья. Иалит и Оливема придут помогать.
Близнецы видели, как рождаются котята и щенки, и однажды присутствовали при появлении теленка на свет, и играли с новорожденными ягнятами и поросятами на соседской ферме. Они переглянулись.
– Готов поручиться, что Оливема – хорошая повитуха, – сказал Деннис.
Тигла продолжала:
– Мне сказали, что матери Оливемы пришлось нелегко, когда она рожала ее. Дети нефилимов обычно крупные.
Деннис пристально взглянул на нее:
– А тебя это как-то касается?
– Может, когда-нибудь и коснется. Надеюсь, Махле будет не слишком тяжело. Она такая маленькая. Как я.
– Спасибо, что сообщила, – пренебрежительно бросил Деннис.
– Ночь обещает быть чудесной. – Пальцы Тиглы пробежались по руке Сэнди.
Деннис отвернулся и взглянул на шатер. Полог так и оставался закреплен в открытом состоянии. Хиггайон сидел в дверном проеме и слегка помахивал хоботом, словно ловил ветер.
Сэнди посмотрел на Тиглу и заколебался.
Тигла, почуяв это, тут же принялась за свое:
– Такая чудесная ночь для прогулки! Когда ребенок Махлы родится, Иалит с Оливемой пойдут домой, и мы можем их встретить…
Сэнди клюнул на приманку:
– Ну… только недалеко. И недолго.
– Конечно-конечно! – заверила его Тигла. – Просто немного пройдемся!
Тут Сэнди заметил, что Деннис старательно отводит взгляд.
– Ты идешь?
– Нет.
– Не будешь возражать, если я пойду?
– Конечно нет.
– Я ненадолго.
– Не парься.
Неразрывная связь между ними словно куда-то пропала. Сэнди не нравилось это ощущение. Но он встал. Тигла вложила маленькую ручку в его руку. Дойдя до общей тропы, Сэнди оглянулся. Хиггайон вышел из шатра и встал рядом с Деннисом.
Ночь выдалась более душной, чем обычно. Звезды выглядели расплывчатыми и совсем близкими, – казалось, протяни руку и дотянешься. Буря без дождя усилила жару, вместо того чтобы сбить ее. Гора дымилась.
– Пойдем в пустыню, – предложила Тигла, – и посмотрим на восход луны.
Выйти из оазиса в пустыню было все равно что выйти на лодке в море. Песок пустыни приятно холодил ноги Сэнди, привычные уже к ходьбе по горячему дневному песку, камням, сухой траве с острыми кромками.
Тигла привела их к каменному выступу:
– Давай посидим.
Восход луны в этой древней пустыне был совсем не похож на восход луны дома. Дома луна, поднимающаяся из-за горизонта, была насыщенно-желтой, почти красной. Здесь же, в период, когда воздушный океан над планетой все еще был чист и прозрачен, луна вставала в сверкании алмазов.
Сэнди засмотрелся на яркую восходящую луну. Он оказался не готов к тому, что лицо Тиглы вдруг перекроет свет и она прижмется губами к его губам. Она встала на колени и от губ ее пахло ягодами. А потом Сэнди окутал этот ее запах – ароматические масла и немытое тело.
Сэнди понимал, чего она хочет, и тоже этого хотел. Он был готов на это – но не с Тиглой, несмотря на всю ее эффектную внешность. Тигла не стоила того, чтобы из-за нее потерять способность прикоснуться к единорогу.
А вот Иалит…
Сэнди понимал, что им с Деннисом не следует вмешиваться и пытаться изменить историю. Даже ради Иалит…
И вообще он торопит события. Иалит – не Тигла. Иалит одинаково мило улыбается им обоим.
Рыжие волосы Тиглы, которые луна сделала серебристо-золотистыми, падали ему на лицо, и он тонул в их запахе. Девушка поглаживала его шею, затылок. Их дыхание смешалось. Сэнди понял, что если он не прекратит это немедленно, то позже уже не сумеет. Мысленно вздохнув, он отстранился. Встал.
Тигла поднялась на ноги и с упреком посмотрела на Сэнди:
– Тебе не нравится? Не нравится то, что я делаю?
– Нравится. – Голос его был хриплым. – Слишком нравится.
– Слишком? Как это может быть слишком? Жизнь – это удовольствие, чем его больше – тем лучше! Как ты можешь говорить – «слишком»?
– Ты сама – слишком. – Он попытался рассмеяться. – Я, пожалуй, лучше пойду. Дедушке Ламеху нездоровится.
– Он умирает, – без обиняков заявила Тигла. – Рофокаль мне сказал.
– Рофокаль знает не все.
– Он знает больше нас, больше любого смертного.
Сэнди застыл. Ему показалось, будто он слышит жужжание комара. Потом стало тихо. Он развернулся и зашагал обратно к оазису. Тигла соскользнула с камня, кинулась за ним вдогонку и схватила его за руку.
– Ты тоже, – выдохнула она. – Ты наверняка из того же племени, что и Рофокаль, – такой высокий, такой сильный! Ты мог бы взять меня и забросить на плечо. Откуда ты явился?
Сэнди уже надоело отвечать на старые вопросы.
– Из другой части планеты. Из другого времени.
– Почему ты пришел сюда?
– По ошибке, – коротко ответил он.
– Но почему прийти сюда было ошибкой? Это чудесно, что ты здесь! Долго ли ты здесь пробудешь?
– Не знаю.
– Но чем-то же ты собираешься заниматься? Чем?
– Ухаживать за садом и огородом дедушки Ламеха.
– И все? Не может быть, чтобы ты явился сюда только ради этого! Наверняка должна быть какая-то причина!
– Нет, – отрезал Сэнди и отнял у Тиглы руку.
– Нет, – сказала Тигла. – Я ничего не выяснила. Я спросила его обо всем, что ты велел, но он ничего мне не ответил.
Рофокаль нависал над ней, и его крылья пламенели, словно солнце, даже в лунном свете.
– Но хоть что-то он должен был сказать.
– Он сказал, что пришел издалека и что это случилось по ошибке.
– По ошибке? – переспросил Рофокаль. Гранатовые озера его глаз казались непроницаемыми. – Мог ли Эль совершить еще одну ошибку?
– Ты думаешь, их послал твой Эль?
– А кто ж еще? Они явно не здешние. Они могут быть такой же угрозой для нас, как и серафимы. Серафимы, по крайней мере, тщательно следят за тем, чтобы ни на кого не влиять и ничего не менять.
– Ты думаешь, молодые великаны станут что-то менять?
– Кто знает? И ты не сумела ничего из него вытянуть?
Ямочка на подбородке Тиглы сделалась глубже.
– Во всяком случае, на этот раз он пошел со мной.
– Верно. Ты его поцеловала?
Тигла кивнула:
– На вкус он такой юный! Юный, как утро.
– Ему понравилось?
– Понравилось. Но потом он отстранился. Дай мне время, Рофокаль! Ведь в этот раз он согласился пойти со мной!
Рофокаль одним быстрым изящным движением опустился на колени, так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
– Тебе следует поторопиться, моя маленькая Тигла.
– Почему? К чему спешить?
Рофокаль вытер лоб тыльной стороной руки:
– Наши силы отчасти убывают. Мы не можем больше сказать… Но Ною что-то известно. Его сыновья женились в неслыханно юном возрасте и очень поспешно. Ной все еще говорит с Единым, от которого я отвернулся. Возможно, еще одной сотни лет не будет.
– Но почему ты хотел, чтобы я… искушала его?
– А разве благодаря этому он не оказался бы в твоей – и моей – власти? – Нефилим привлек девушку к себе. – Как бы ни увлекся тобою юный великан, ты по-прежнему принадлежишь мне.
– Ты дашь мне ребенка?
Нефилим раскинул крылья, и Тиглу словно бы окутало огненное облако.
– Скоро.
– Скоро, – сказала Оливема. – Скоро. Тужься, Махла, тужься сильнее.
– Скоро, – успокаивающе повторила Иалит. – Скоро он выйдет.
Матреда промолчала.
Махла, лежавшая навзничь на груде шкур, закричала. Она судорожно зашарила вокруг себя. Матреда взяла ее за руки, и Махла тут же вцепилась в них.
– Как все долго тянется, – прошептала Иалит. – Сколько еще она сможет выдержать?
– Вставай! – приказала Махле Матреда.
– Я не могу! Не могу! – взвыла Махла. – Ох, скорее бы, скорее бы…
– Вставай, – повторила Махла. – Садись на корточки.
– Я уже садилась! Но потом я слишком устала и больше не могла…
– Ты достаточно отдохнула, – отрезала Матреда. – Помогите ей встать, – велела она Иалит и Оливеме.
Девушкам пришлось пустить в ход всю свою силу, чтобы поднять сопротивляющуюся Махлу со шкур.
– На корточки, – велела Матреда. – Тужься. Ну же! Давай!
– Луна садится, – сказала Иалит.
Оливема взглянула на Матреду:
– Моя мать прошла через это. И она все еще жива.
– Да, милая, – отозвалась Матреда. – Спасибо тебе.
Оливема впервые признала во всеуслышание, что происходит от нефилимов, и Матреда благодарно сжала ее плечо.
Луна села. Солнце встало. В маленьком домике из белой глины было душно. Четыре женщины истекали потом. Волосы Махлы промокли так, словно она окунула голову в кувшин с водой. Глаза ее от боли сделались огро