– Но ты можешь спросить…
– Мы спрашивали.
– И звезды тоже молчат?
– Звезды молчат.
– Ариэль, мне страшно.
– Не страшись. Я сохраню тебя.
– Я больше боюсь за Сеня и Деня, чем за себя. Я люблю их.
– И они тебя любят.
– Я не хочу, чтобы они умирали. Они умрут?
Ариэль сомкнул крылья вокруг Иалит. Он не смотрел на нее.
– Я не знаю.
Сэнди спал. Он все еще не понимал, почему так отнесся к Тигле и к ее предложению бежать, но через некоторое время перестал изводить себя вопросами. Когда придет время действовать, тогда он и поймет, что надо делать.
День – не лучшее время для побега. Может, под покровом ночи…
– Близнец!
Это был голос Тиглы. Запах Тиглы.
Девушка закрепила полог, чтобы тот оставался открытым.
– К тебе гость, – сказала она.
Сэнди сел, мгновенно насторожившись. Так, значит, ее отец и брат все-таки пришли убить его.
Но это оказался Рофокаль. Нефилим вошел в шатер. Для этого ему пришлось так сильно нагнуться, что его огненные крылья чиркнули по пыли. Как и Сэнди, он был слишком высок, чтобы стоять выпрямившись в этом маленьком шатре. Рофокаль уселся с текучим изяществом и взглянул в лицо Сэнди своими темно-красными глазами. Его яркие волосы были собраны сзади, лицо бело как снег.
Нефилим протянул руку и коснулся колена Сэнди. Прикосновение было холодным – настолько холодным, что обжигало. Сэнди вздрогнул, но не вскрикнул.
– Почему ты все еще здесь? – спросил Рофокаль.
Сэнди ответил, стараясь говорить как можно спокойнее:
– Меня похитили и удерживают как заложника. Если я сбегу и покину этот шатер, меня легко будет увидеть. У меня не выйдет затеряться в толпе. Я такой же высокий, как и ты. Я превращусь в легкую мишень.
– Почему ты пришел?
– Пришел? Я не приходил. Отец и брат Тиглы похитили меня, и я подозреваю, что это ты их подговорил.
– Я не спрашиваю, почему ты здесь, в этом шатре, – сказал Рофокаль. – Я спрашиваю, почему вы с братом решили прийти в этот оазис.
– По ошибке, – ответил Сэнди, как когда-то Тигле.
Рофокаль снова протянул руку и снова коснулся колена Сэнди. Однажды зимой у Сэнди случилось обморожение. Ощущение было очень похожее.
– Если это было ошибкой, почему ты не уходишь?
– Мы уйдем, когда придет время уходить, – нарочито медленно отозвался Сэнди.
– И как же ты собираешься уйти?
А и вправду, как?
– Мы узнаем это, когда придет время.
– Ты здесь чужой.
– Нет. Я не чужой Ною и его семье.
Рофокаль издал звук, напоминающий комариное жужжание.
– Ты чужой здесь, в оазисе. В этих временах, в этих краях нет таких великанов, как вы. Почему у вас нет крыльев?
– Мы летаем на самолетах и космических кораблях.
– Что?
Нефилим много чего не знал.
– Для полета у нас есть машины, – сказал Сэнди.
– Ты можешь покинуть эту планету?
– Мы посещали Луну. Мы летаем меж звезд.
– Ты?
– Я слишком молод, – объяснил Сэнди. – Мой отец совершил несколько полетов.
– Эль прислал вас мучать нас?
– А ты как думаешь? – спросил Сэнди.
– Вы не из нас, не из нефилимов. Но я думаю, к серафимам вы тоже не относитесь.
– Нет. Мы люди.
– Смертные?
– Да.
– Тогда почему вы пришли?
– По ошибке, – повторил Сэнди.
– Хочешь, я заберу тебя отсюда, из этого маленького шатра?
– Нет.
– Они придут и убьют тебя.
– Возможно.
– Ной не захочет отдавать свои виноградники.
– И будет совершенно прав. Никаких соглашений с террористами.
– Ты глуп. Я могу передать ему послание, если хочешь. Думаю, если ты его попросишь, он отдаст виноградники.
– Я не буду его просить.
– Тогда ты умрешь.
– Тебе этого хочется, не так ли? – спросил Сэнди. – Возможно, тебе хотелось бы убить меня собственноручно?
– Я оставлю тебя. Ты наглец.
– Почему вы невзлюбили нас с братом?
– Вы чужие в нашем мире. Вы грозите неприятностями. Я думаю, вас прислали, чтобы устроить неприятности нефилимам.
Рофокаль встал. Воздух затрещал от энергии. У Сэнди закололо кожу. Комар улетел.
Через несколько минут в шатер вошла Тигла:
– Он тебе сказал? – Девушка хихикнула. В полумраке шатра ямочка на ее подбородке казалась трещинкой.
– Что твой отец и брат собираются убить меня? Да, сказал.
– Не про это. – Ее одолевал смех.
Сэнди не видел ничего смешного.
– А что тогда?
– Про Ноя.
– Он сказал, что Ной не желает отдавать свои виноградники.
– Да нет, не про это!
– А про что?
Хихиканье девушки бесило Сэнди.
– Ной строит лодку. Лодку! – Она больше не могла сдерживать смех.
Сэнди выпрямился. Осторожно спросил:
– Почему он строит лодку?
– Он говорит – это ковчег. – Смех ее звучал издевательски. – До ближайшего моря или реки луны пути!
– Тогда почему он это делает? – спросил Сэнди.
– А кто его знает!
– Он строит ее для себя?
– Нет, это очень большая лодка. Здоровенная. Сыновья помогают ему. Он говорит, что пойдет дождь! – Ее смех снова резанул слух Сэнди. – У нас дождь бывает только весной, и то немного. Он стал посмешищем для всего оазиса.
Сэнди сидел и настороженно смотрел на нее.
– Рофокаль думает, что он, возможно, строит эту штуку, чтобы избавиться от тебя. Лодка в безводном месте – это придурь.
– Я есть хочу, – сказал Сэнди.
– Так я принесу тебе еще еды.
– И просто оставь ее мне.
Тигла надулась:
– Ты что, не хочешь, чтобы я посидела и поговорила с тобой, пока ты будешь есть? Я тебя развяжу.
– Я справлюсь. – Сэнди напряг мышцы, чтобы казалось, что ремни держатся крепко. – Мне нужно подумать.
– Про этот дурацкий ковчег?
– Много про что.
– Ну… ладно. – Тигла вышла и вернулась с миской. – Ты точно не хочешь, чтобы я осталась?
Но Сэнди был неколебим:
– Совершенно уверен. Довольно, Тигла. Иди.
И она ушла, продолжая дуться.
Сэнди принюхался к еде. Фу! Она испортилась. Он отодвинул миску, выпутал руки из ремней, развязал ноги. Если Ной уже строит ковчег, нельзя терять время. Опасно это или нет, но, как только стемнеет, он покинет шатер и уйдет в пустыню, попытается выяснить, в каком месте оазиса его держали, и тогда уже отправится туда, куда окажется ближе, к шатру дедушки Ламеха или к шатру Ноя.
А потом он лег отдыхать и ждать наступления ночи.
– Они зашли слишком далеко, – сказал Ной, – схватив нашего Сеня.
Семейство собралось в шатре, прячась от солнца и жары.
– Но ведь ты же не отдашь им виноградники! – воскликнул Хам.
Ной покачал головой:
– Я сказал им, что не отдам. Но теперь… Я уже превратил один из виноградников, требующих пересадки, в склад материалов. Какая будет польза от виноградников, если они уйдут под воду?
– Мы помогаем тебе со всей этой ерундой, отец, потому что ты нас попросил, – сказал Хам. – Но не говори, будто ты веришь, что дождь будет настолько силен!
– Так мне было сказано.
Сим вернулся с охоты и теперь сидел на груде шкур. Села устроилась рядом с ним.
– Ты уверен, что это был голос Эля?
– Уверен.
– А не мог это быть голос какого-нибудь нефилима? – предположила Элишива.
– Я не спутаю голос Эля с голосом нефилима.
– Они очень ловко притворяются.
– Эль – это Эль. Если бы кто-то из нефилимов попытался говорить голосом Эля, Эль сказал бы мне об этом.
Матреда оторвалась от приготовления пищи:
– Когда начнутся эти дожди?
– Когда будет готов ковчег.
– А как же наши сестры, их мужья, их дети? – спросил Сим.
Ной вытер руки о бороду:
– Я должен сделать окно в ковчеге, и дверь у него в боку, и второй, и третий этаж. Эль велел мне взять в ковчег тварей всех видов и мою жену и сыновей с женами.
– А как же Иалит? – резко спросила Оливема.
Ной печально покачал головой.
– Но, отец, это же будет большая лодка! – запротестовал Сим. – Там ведь хватит места не только нам восьмерым!
– Твари, – повторил Ной, – всех видов, чтобы потом, когда потоп схлынет, и люди, и звери, и птицы вновь заселили землю.
– Я в это все не верю, – заявил Хам. – Но если такое случится, я уступлю свое место в ковчеге Иалит.
Оливема взглянула на него с удивлением и признательностью.
– Чушь какая, – сказала Ана. – Когда ты построишь этот ковчег, а ничего так и не случится, как ты будешь смотреть всем в глаза?
Ной пригладил бороду:
– Я повинуюсь Элю.
– А наши близнецы? – спросила Оливема. – Что будет с ними?
– И где Сень? – спросила Элишива.
– Иафет с Денем наверняка найдут его, – сказал Ной. Села подняла хобот и затрубила. – А если они не вернутся с Сенем к закату, я передумаю. Я отдам виноградники. Я посажу новые, когда потоп схлынет.
– Ты вправду веришь, что потоп будет! – удивленно проговорил Хам. – У нас даже по весне слишком мало дождей, чтобы с них был какой-то толк! Если бы не наши колодцы, никакого оазиса не было бы!
– Разве наш отец когда-либо оставался в дураках? – спросил Сим.
– Нет, – ответила Ана. – Но все когда-нибудь случается в первый раз.
Адмаэль – белый верблюд – прошел через весь оазис туда, где держали Сэнди. Это был самый дальний конец оазиса. От шатра Ноя досюда было столько же, сколько до шатра дедушки Ламеха, только в противоположную сторону. Адмаэль не стал входить в шатер. Он устроился в нескольких ярдах от него и стал ждать.
Аднакиэль-жираф общипывал молодые листочки, вытянув длинную золотистую шею. Высоко на дереве, дремля в дневное время, восседал Акатриэль-сова, втянув голову в плечи.
Они ждали.
Иафет с Деннисом шли за Хиггайоном. Мамонт рысил зигзагами между краем оазиса и пустыней, принюхивался, встряхивал головой так, что солнце, поднимающееся все выше, блестело на изогнутых бивнях, и снова нюхал. Туда и обратно. К оазису. В пустыню.
– Солнце уже высоко, – сказал Иафет. – Тебе нужно укрыться, День.