– Однако ж было, – настаивала она.
– Конечно, было, – проговорил официант, помня о своих чаевых. – Вы очень наблюдательны!
– Да, я всегда была наблюдательной, верно, Стэнли? – вопросила Глория.
– И почему это, куда бы мы ни пошли, всюду пожар? – проворчал Стэнли.
– Нигде, где мы были, пожара не было, – уточнила Глория.
– Ну, значит, если не учебная тревога, так ещё что-нибудь, – заявил Стэнли.
– Ты просто голоден, – отмахнулась Глория.
– Конечно, голоден. Я умираю от голода. Мне нужно сделать заказ.
И они подняли глаза на доску.
– Что это за искрящаяся штука в меню? – спросила пожилая дама за соседним столиком, протягивая руку за очками.
– О, искрящийся салат – я возьму его для начала, – воскликнула Глория. – Давай и ты закажи его, Стэнли. Шеф Майклз никогда прежде не включал его в меню. Должно быть, это что-то новенькое.
– Не знаю, я не любитель блёсток, – засомневался Стэнли. – В нём не окажутся пайетки, как думаешь? Или эти жуткие серебряные шарики, которые я вечно прошу тебя не класть на кексы.
– Ну, ты скажешь, Стэнли! Пайетки! Вот поэтому с мужчинами так сложно, – доверительно сказала официанту Глория. – Они никогда не хотят пробовать ничего нового.
– Не могу с вами не согласиться, – промолвил официант, несмотря на то, что он сам был мужчиной. – Но осмелюсь сказать, что я также терпеть не могу пайетки. Особенно в еде.
– Отлично, итак, мне принесите просто вяленую говядину, – решил Стэнли. – Вот это мужская закуска.
И ресторан снова наполнился хлопотливым гулом.
– Слушай, малыш, – зашептал Сэм, подкравшись к Руперту, – ты не видел, кто кричал «пожар»? Ты ничего не видел, а? Потому как в мусорном баке лежит обгорелый рулон туалетной бумаги! Я думаю, кто-то пытался спалить этот кабак!
Руперт простодушно покачал головой, пытаясь придать лицу шокированное выражение.
Когда Руперт крикнул «Пожар!», Сэм стоял у дальнего конца барной стойки, и всё же он одним из первых пробился к двери. «Сначала женщины, дети и старики» – для него было пустым звуком. Он считал этот подход устаревшим.
– Всё это просто безумие, – начал было Сэм, но прежде чем он успел продолжить, гости разом стали проталкиваться к бару, как часто бывает после пережитого страха. Тут уж за работой Сэму стало не до размышлений о том, кто мог попытаться поджечь ресторан.
Миссис Риверс предупредила всех поваров, что помимо жареной рыбы – строчки из меню, которая сегодня была закреплена за ней – она будет готовить искрящийся салат. Больше никому не нужно о нём беспокоиться.
Когда один из официантов, войдя с заказом, прокричал: «Искрящийся салат!», – шеф Майклз отчитал его:
– В меню нет никакого искрящегося салата. Ты что, рехнулся? Вернись и прими заказ снова, ты что-то недослышал.
Однако ресторан был полон, и времени разобраться в произошедшем у него не было. Именно на это миссис Риверс и рассчитывала, и, счастливая, она начала собирать свой особенный салат.
Руперт видел, как два первых искрящихся салата вынесли из кухни. Они были ярко-зеленые, а сверху посыпаны чем-то розовым и блестящим. Посыпанные блёстками салаты отражали свет стоявших на столах свечей, и в темноте ресторанного зала казалось, что они сияют. «Надо же, – подумал Руперт, – какие они красивые». Он даже не знал, что пища может так волшебно выглядеть.
Искрящиеся салаты поставили перед гостями в противоположных концах ресторана.
– Ого, выглядит вкусненько, – обрадовалась Глория. Она съела кусочек и застонала от удовольствия. – Бог мой, Стэнли! Я никогда не пробовала ничего подобного. Ты должен это попробовать. Это просто фантастика!
– Боже милостивый, это потрясающе, нет слов… это… – проговорила женщина в другом конце зала, приступив к своему искрящемуся салату.
– Брось, Лейси, – проворчал её муж. – Ты сама вечно твердишь, чтобы я поменьше говорил о еде.
– К чёрту, забудь. Попробуй это, – она протянула ему лист салата латука.
Раздражённое выражение на его лице сменилось восторгом.
– Дай-ка это мне, – грубо бросил он и, схватив тарелку, нанизал полную вилку.
За другим столиком Глория не оставляла попыток угостить Стэнли салатом.
Поначалу Стэнли сопротивлялся, но затем вскричал с полным ртом:
– Официант! Ещё один искрящийся салат! Кому нужно основное блюдо, когда можно есть это?
После этого заказы на искрящийся салат полетели на кухню, а искрящиеся салаты полетели в зал.
Руперт, разинув рот, смотрел, как заказавшие салат гости начали оборачиваться к людям за другими столиками. К людям, которых они даже не знали, к совершённым незнакомцам, и убеждали:
– Вы должны заказать это. Вы пожалеете, если не попробуете. Всю оставшуюся жизнь будете локти кусать!
– Ну, знаете, – возмутился один мужчина. – Никогда не понимал, зачем нужно есть в присутствии совершенно посторонних людей.
– Ай, да помолчите и попробуйте, – перебила женщина с соседнего столика, перегнулась через перегородку и сунула ему в рот вилку с искрящимся латуком.
– Леди, леди, микробы! – взвизгнул он, но в следующее мгновение уже восклицал: – Мой Бог! Отдайте мне это. Вы можете заказать себе другой. Я хочу этот. Я хочу этот салат НЕМЕДЛЕННО!
Он вскочил и попытался выхватить у неё тарелку. Оба вцепились в неё обеими руками, едва не рассыпав салат по всему полу, и вдруг застыли в изумлении.
Случилось нечто ещё более потрясающее. Столик Стэнли и Глории начал подниматься вместе со стульями. Медленно, но верно они воспарили к потолку, и, естественно, сидевшие на этих стульях люди тоже взмыли в воздух.
– Какое невероятное ощущение, – проговорила Глория. – Словно я сделана из воздуха. Словно я легче воздуха.
– Что происходит? – вопросила пожилая дама на другом конце ресторана, когда её столик также начал подниматься. – Марджери, что происходит? За все мои восемьдесят четыре года я ни разу не взлетала в ресторане. Это последняя мода? Теперь люди парят? Не уверена, что мне это нравится. Я совершенно убеждена, что здесь нужны ремни безопасности.
– НРАВИТСЯ? – взревел Стэнли, чей столик витал под самым потолком. – Да я В ВОСТОРГЕ! Это изумительно. Никогда в жизни не чувствовал себя так волшебно. Я птица! Я самолёт! Я – СУПЕР СТЭНЛИ!
Все больше и больше людей поднимались в воздух. Одна женщина направлялась в туалет и взмыла, не дойдя до дверей.
– Батюшки! – охнула она, болтаясь возле светильника.
К ней присоединилась женщина, шедшая в бар.
– Чудесно, не правда ли? – заметила она. Она обнаружила, что, легонько помахивая руками, может плыть по воздуху. – Просто божественно.
– Вовсе нет, – возразила женщина, которая шла в туалет. – Я хочу писать.
По всему ресторану там, где ели искрящиеся салаты, люди парили в воздухе.
– Неужели это и в самом деле происходит? – спрашивала одна женщина у другой. – Наверное, я сплю.
– Нет, как вы не понимаете? – воскликнула женщина в боа из перьев. – Это изысканность вкуса. Он настолько небывалый, усладительный, необычайный, что так и хочется воспарить. От него делаешься счастливой. В восторге и во славе забываешь все свои земные тяготы.
– Это моё имя, – вставила жена Стэнли. – «Глория» означает «слава». Возможно, это как-то связано со мной.
– Не глупи, – одёрнул её Стэнли. – Я знаю тебя тридцать лет, и это первый раз, когда ты паришь.
Сэм прекратил обслуживать клиентов и, как и Руперт, стоял с разинутым ртом.
«Но где же миссис Риверс? – подумал Руперт. – Она должна это увидеть». Он знал, что должен сидеть на барном стуле, как приклеенный, но ему была невыносима мысль, что она не видит, что делают её салаты.
Поэтому он соскочил со стула, толкнул дверь на кухню и, схватив её за край кителя, потащил в ресторан.
– Послушай, Руперт, о чём ты только думаешь… – начала она, но осеклась, увидев парящие под потолком столики.
Чего бы она только ни воображала, каких плодов ни ждала от бессчётных ночей, которыми лежала без сна, пытаясь придумать свой ошеломительный салат, такого она не могла себе представить. Она ничего не сказала, только в изумлении сжала невольно плечо Руперта, и оба так и стояли, не в силах вымолвить и слова.
Невесть откуда на Руперта накатила грусть, ему вдруг захотелось, чтобы вот так, положив руку ему на плечо, рядом стояла не миссис Руперт, а его мать. Ему хотелось, чтобы она была здесь с ним и тоже могла увидеть это чудо. Если бы она могла это увидеть, он был уверен, и в ней разгорелась бы искорка радости. На мгновение он чувствовал себя виноватым, что это происходит с ним, а не с ней.
А затем случилось нечто ужасное. Шеф-повар Майклз, недоумевая, отчего никто не заказывает стейки, или рыбу, или курицу из меню, и все линейные повара, которым положено их готовить, стоят без дела, ворвался в ресторан, взглянул вверх и прорычал:
– Что здесь происходит? Что такое здесь происходит?!
– Это искрящийся салат! – воскликнула Глория, хихикая. – Он такой парительный. Попробуйте!
– Какой ещё искрящийся салат? – вскричал шеф Майклз. – В моём меню никогда не было искрящегося салата!
– Теперь есть. Вот! – Женщина витала достаточно высоко в воздухе, чтобы ткнуть пальцем во вписанную Рупертом строку на доске.
Шеф Майклз обратил своё внимание на доску.
– Это не один из моих салатов! – рявкнул он. – Кто вставил его в моё меню?
– Кто бы это ни был, он гений! – заметил мужчина из-под потолка. – Вам следует к нему прислушаться. Вам следует уж по меньшей мере сделать его главным поваром.
– Чепуха! – проревел шеф Майклз. – Мне следует его уволить! Здесь только один главный повар, и это я! Я этого НЕ ПОТЕРПЛЮ! Официанты, не подавайте больше никаких искрящихся салатов. А вы все! Немедленно спускайтесь! Я не потерплю никакого ПАРЕНИЯ! Кто вообще сотворил это зелье? Я оторву ему голову!
– Я сотворила, – тихим голосом призналась миссис Риверс. – Людям салат вроде нравится.
– Мы его обожаем, дорогуша, – сказала пожилая леди, пытаясь сделать на своём парящем стуле мёртвую петлю. – Никогда не получала такого удовольствия от простого салата. Вы думаете, всё дело в фолиевой кислоте? Я читала, что нужно употреблять много фолиевой кислоты. Знай я, что у неё такой эффект, я бы непременно следовала этому правилу.