Президент
Официанты застыли. Все в ресторане застыли, кроме метрдотеля, который поспешил к ним, вытянув руки.
– Мистер Риверс, сэр, – обратился он к дяде Генри. – Как приятно видеть вас снова. Мистер Тургид. Позвольте мне взять эту коробку…
– НЕТ! – заорал Тургид. – Не трожьте машину времени!
– Тургид, – с упрёком проговорил дядя Генри.
– Извините, – сказал Тургид. – Я не хотел грубить. Но мы не знаем, сколько у нас времени. Эта штуковина примчалась сюда и может снова умчаться в любую секунду.
– Опять ты изобретаешь? – обвинительно крякнул дядя Моффат. – Я думал, что ты обещал завязать с этим.
– Руперт? – воскликнул дядя Генри, когда его глаза неожиданно остановились на нём. – Это Руперт? В костюме?
– Да, – пробормотал дядя Моффат, неловко переваливаясь на стуле. – Что с того?
– Да то, что он выглядит смехотворно, вот что, – заметил дядя Генри.
Руперт покраснел. До этого момента ему представлялось, что он выглядит крайне щегольски и все ему завидуют.
– Не выглядит, – упрямо заявил дядя Моффат. – Он выглядит стильно. Разве не стильно он выглядит, Джеймс?
– Вполне стильно, сэр. И, если позволите, – сказал метрдотель, тревожно косясь на дядю Генри, поскольку оба, и дядя Генри, и дядя Моффат, были влиятельными завсегдатаями, – чуточку смешно тоже. В самом лучшем смысле этого слова.
– Бога ради, Джеймс, перестань изворачиваться, – проговорил дядя Генри, а затем повернулся к дяде Моффату. – Это ты купил ему этот костюм?
– Дядя Генри, – перебил Тургид, – можно мы просто двинем дальше?
– Почему ты ему купил костюм? – поинтересовался дядя Генри, не обращая на Тургида никакого внимания.
– Если хочешь знать, сегодня у него день рождения.
– А, – протянул дядя Генри. – С днём рождения, Руперт. Да, но почему костюм? Я совершенно уверен, проведя с ним немного времени, что костюм – далеко не самый желанный для него подарок. Как и для любого нормального мальчишки.
Так я теперь нормальный мальчишка, удивился Руперт. Это вызвало у него двойственное чувство. Нормальный – это значит, он такой же, как другие мальчишки, несмотря на то, что он Браун с бедной городской окраины. И это хорошо. Но это также означает, что он больше не особенный. И это тревожило и удручало его.
– Ага, с днём рождения, старина, – бросил Тургид, который также заговорил как-то иначе, оказавшись в «Унионе». – Всех благ.
– И значит, вы обедаете в клубе? – продолжил дядя Генри. – Празднуете? Великолепно. Мы к вам присоединимся? И что мы едим? – он потянулся к столу, на котором стоял один из подносов и стащил картошку. – Ммм, в клубе делают отличную картошку.
– Можно подумать, всё время в наших руках, – проговорил Тургид, закатывая глаза. – Давай, Руперт, залезай к нам в машину времени. Мы возьмём тебя куда-нибудь поинтереснее, чем это место, и отпразднуем как следует.
– Нет, не возьмёте. Я ещё не загладил вину, – брякнул дядя Моффат.
– АГА! – вскричал дядя Генри. – Ты привёл его сюда не потому, что это его день рождения. Ты взял его сюда, потому что распереживался из-за призов. А это строго, строго против правил!
Руперту хотелось сказать: «Так и вы поступили так же», – но смолчал.
– Ты знаешь не хуже меня, – продолжал дядя Генри, – что ты не должен переживать из-за того, что кто-то проиграл, и ты не должен компенсировать ему проигрыш. Пошли, Руперт, раз Моффат нарушил правила, ему придётся лишиться твоего общества.
– Вот и не придётся. Не двигайся с места, Руперт, – велел дядя Моффат. – И давай приступим к обеду.
– Да, давайте приступим к обеду, – прошептал Руперт, жадно глядя на еду, но никто его не услышал.
– Никаких обедов, – возмутился дядя Генри, вылезая из коробки.
Он двинулся прямо к Руперту, поднял его со стула – Руперт едва успел схватить свой пакет с одеждой – и забросил в коробку. Для такого сухопарого дядьки он был необычайно силён. А затем, как раз когда он собрался и сам запрыгнуть в коробку, она завела своё своеобразное жужжание, и в следующий момент дядя Генри стоял возле заставленного едой стола, не сводя глаз с места, где только что была машина времени.
– Да окуни меня в масло и зажарь во фритюре! – воскликнул он в изумлении.
– Да, – вставил дядя Моффат. – Вот видишь, что ты наделал? Из-за тебя Руперт лишился праздничного ланча. Крайне недостойная уловка.
– Ерунда, уверен, Тургид найдёт ему еды, где б там они ни очутились. И вообще, когда ты, наконец, поймёшь, что детям не нравится клуб «Унион»? – спросил дядя Генри.
– Вздор, Руперт отлично проводил время, пока не явился ты, – ответствовал дядя Моффат.
– Мммм, но это в самом деле выглядит аппетитно, – дядя Генри схватил Рупертову тарелку, украшенную бенгальскими огнями, к этому моменту догоревшими. Он выдернул их, пододвинул себе стул и сел напротив дяди Моффата, затем поставил перед собой тарелку и без лишних церемоний принялся за еду. – Не пропадать же добру, – сказал он, набив рот бургером.
Посетители ресторана всё это время оставались стоять, и теперь только, когда инцидент был очевидно исчерпан, сели и вернулись к еде. Их мало интересовало, в чем секрет фокуса с появлением и исчезновением картонной коробки. Они были богаты и привыкли к самым лучшим развлечениям. А теперь им нужно было закончить одно важное дело – обед – и вернуться к другим важным делам текущего дня.
Дядя Моффат вздохнул, подал официанту знак, что можно подавать, и, когда его тарелка материализовалась перед ним на столе, также начал есть.
– Интересно, куда их перенесло, – проговорил дядя Генри с полным ртом латука и помидоров, склонившись над своим циклопическим гамбургером. – Куда-нибудь с хорошей едой, надеюсь.
Тургида и Руперта волновал тот же вопрос, когда мгновение спустя машина времени совершила посадку посреди просторной комнаты с большим письменным столом.
– Ух, – озадачился Тургид. – Это выглядит прямо как чей-то дом.
Руперт огляделся. На его взгляд, помещение вовсе не походило на чей-то дом. Комната была большая и роскошно обставленная, но всё же это, несомненно, было какое-то учреждение. Он не смог бы сказать, как и почему, ну, разве что отделкой занимался редкостный ретроград. И всё было чересчур безупречным. Он вдруг понял, что мать имела в виду, когда, смеясь, говорила, что у их дома на диво обжитой вид, – именно его и недоставало этой комнате. И всё же она выглядела смутно знакомой, словно он где-то видел её раньше – возможно, на фотографиях. По центру комнаты на полу лежал большой круглый ковёр с изображением орла. Тут был большой письменный стол, несколько диванов и пара огромных окон.
– Тургид, – возбуждённо начал он, поскольку его вдруг осенило, но тут дверь в комнату открылась.
Вошла женщина.
– Мистер президент, – начала она, запнулась и завизжала.
Тургид и Руперт подпрыгнули. Руперт со страхом глянул, не прорвали ли они дно коробки.
– Как вы сюда попали? Бог мой, мистер президент! – запричитала женщина, затем прокашлялась и попыталась взять себя в руки. – Что с вами произошло?! Кто сотворил это с вами?! – И она выбежала из комнаты.
– Я думаю, мы в Овальном кабинете Белого дома, – закончил Руперт шёпотом.
– И в самом деле, – согласился Тургид, который тоже видел фотографии этого кабинета. – Но где же президент? Я никого не вижу.
– Может, она решила, что он с нами в коробке, – предположил Руперт. – Может, она решила, что мы упихали его внутрь.
Это звучало малоправдоподобно, но их время думать и гадать истекло. В ту же минуту в кабинет вбежала группа мужчин и женщин в синих костюмах, в ухе у каждого торчала телефонная гарнитура.
– Видите! – воскликнула первая женщина, вбегая вслед за ними. – Точь-в-точь как на его детских фотографиях. Это и есть он в детстве. Кто-то превратил его из шестидесятидевятилетнего мужчины в ребёнка! – она выхватила с полки фотографию и приложила её к Тургиду, чтобы и остальные увидели сходство.
– Наверное, это племянник, – пророкотал один из мужчин. – Это представляется более правдоподобным, чем ваша идея со спонтанным омоложением в ходе реализации коварного плана, осуществлённого вот им, – он указал на Руперта.
– Нет, никакого плана не было, – нервно затараторил Руперт. – Тем более коварного.
– У президента нет племянников. Ни одного, – возразила женщина. – Как его личный секретарь я знаю о президенте всё, и если бы у него был племянник, это было бы мне известно. И вам это должно быть известно, ведь вы в службе безопасности.
– Ну, возможно, дальний родственник, – терпеливо гнул своё агент службы безопасности.
– Бога ради, просто спросите его! – воскликнул ещё один агент. Он повернулся к Тургиду. – Откуда вы знакомы с президентом, молодой человек?
– Я с ним не знаком, – честно ответил Тургид. – Я попал сюда благодаря волшебной коробке. – Такое определение показалось ему более разумным, чем машина времени. «Машина времени, – решил он, – настолько заезженная штука, что в неё никто не поверит. А о передвижении с помощью волшебной коробки не часто услышишь».
– Вот видите, – заметил один агент, повернувшись к другому, – это просто детки, гостящие у президента, играют в свои игры. Куда ушёл президент, молодой человек? И кто твой нарядный друг? – Руперт, естественно, был по-прежнему одет в свой дорогой шёлковый костюм.
Тургид и Руперт переглянулись, пронзённые одной и той же мыслью. Одно дело появиться в волшебной коробке на глазах у целой комнаты бизнесменов из Огайо, обедающих в клубе «Унион». Совсем другое – появиться в подобном транспортном средстве перед агентами безопасности, работающими на самом высоком уровне в столице государства.
– Ага, президент… Понятия не имею. С турецкой пасхи его не видел, – небрежно брякнул Тургид. Он слышал это выражение в передаче Би-би-си, и ему казалось, что оно задаёт ту либеральную тональность, которая присуща высшему классу.
– Ты со мной не умничай, юноша, – начал один из агентов, но затем сообразил, что эти мальчики, возможно, друзья президента или дети высокопоставленных дипломатов, и смягчил свой тон. – Вот что, не хотите ли пройти со мной, мальчики, мы найдём для вас на кухне молока и печенья и разберёмся, что происходит.