– Но, Руперт, – проговорила она, – зачем кому-то дарить тебе костюм?
– Не важно. Это длинная история. Но ты должна поверить мне, что мы можем пойти к ним домой, рассказать, что произошло, и ты получишь свою работу обратно.
Мать встала. Она зашла в дом, взяла плащ, в котором проходила всю зиму, и надела его. Он заметил, что она причесалась и накрасила губы. Глядя на её красные губы, он задумался, сколько лет этой помаде и где она хранила её всё это время, ведь прежде он никогда не видел её накрашенной. Он подумал, не та ли это помада, которой были накрашены её губы в тот день в парке «Кони-Айленд», они ведь и тогда были красные.
– Ну что ж, пойдём, – сказала она. – Хотя, вероятно, ничего хорошего из этого не выйдет.
Они направились к дому Риверсов, и сердце Руперта яростно колотилось при мысли, как удачно всё обернулось. Всё вело к счастливой развязке, потому что, без сомнения, как только Риверсы узнают, что его мать работает уборщицей, они предложат ей работу получше.
Когда они подошли к воротам дома Риверсов, мать повернулась к нему и спросила:
– Как я выгляжу?
– Ты отлично выглядишь, – подбодрил её Руперт, впрочем, зная, что её вид не имеет никакого значения, потому что она была с ним.
Затем он нажал на кнопку у ворот. Он нажал снова. И в третий раз. Но ответа не было. Он хотел нажать в четвёртый раз, когда мать перехватила его руку.
– Не надо, – попросила она. – Ты же не хочешь разозлить их. У них наверняка есть какая-нибудь там скрытая камера. Они наверняка видят, кто им звонит, и не хотят открывать. Давай, пойдём домой. Быстренько, пока хуже не стало.
– Может, никто не слышал звонка, – предположил Руперт. – Они бы открыли, увидев, что это я. И даже если их нет дома, дворецкий откроет дверь. У них даже и кухарка есть.
– Кухарка и дворецкий, – почти беззвучно сказала сама себе мать, словно не веря, что домашняя жизнь может быть настолько великолепной.
Руперт снова нажал на звонок, но по-прежнему никто не открывал, и он начал трезвонить не переставая.
– Прекрати, – велела мать. – Давай валить, пока они копов не вызвали.
– Я не понимаю, – пробормотал Руперт. – Я же дружу с ними. Честно.
– Ну, конечно, Руперт, – проговорила мать, и в её голос вернулся всегдашний цинизм. – Пошли.
Она оторвала его от решётки, и они двинулись в сторону дома, когда Руперт вдруг увидел, что им навстречу идёт библиотекарша с кучей пакетов из магазина.
– Здрасте! – воскликнул он обрадованно и подбежал к ней.
Она не сразу узнала его, но затем сказала:
– Да это же Руперт, верно?
– Да. Мама, это библиотекарша, которая живёт с Риверсами, – затараторил он. – Это моя мать, миссис Браун.
– Как поживаете, мисс Браун? – поздоровалась библиотекарша.
– Ничего, – отозвалась мать Руперта.
– Мы как раз пришли поговорить с Риверсами кое о чём, – начал было Руперт, но библиотекарша перебила его.
– Ну, это вы слишком поздно пришли, – сказала она. – Да, увы, слишком поздно. Они уехали.
– Уехали? – эхом отозвался Руперт.
– Ну да. Все.
– Все? И Тургид? – ошарашенно проговорил Руперт.
– Именно так. Миссис Риверс перебралась в Цинциннати. Она открывает собственный ресторан, назвала его «У Бетти». Сразила меня наповал. Риверс работает в ресторане! Мистер Риверс дал ей бой, но тогда она заявила, что уезжает и забирает с собой детей, а он может поступать, как ему вздумается. Ну, а без миссис Риверс он никуда. Она всегда была душой этой семьи. Вот все они и переехали. Бум! Без лишних слов. Говорят, они в отёле живут, подыскивают дом, и миссис Риверс ужасно счастлива. Ну а Генри, он просто исчез. Я всегда думала, что он немного странный. Может, он и вернётся, потому что все его вещи по-прежнему в доме, но от него уже несколько дней нет ни слуху ни духу. Исчез даже до отъезда мистера и миссис Риверс. Миссис Риверс считала, что нужно сообщить в полицию, но Тургид сказал, что дядя Генри предупредил его, что отправляется путешествовать, и попросил не беспокоиться, если он будет отсутствовать некоторое время. Он сказал, что это каламбур, однако я его не понимаю. Моффат забрал детей в Висконсин к жене, с которой он воссоединился. Они держат молочную ферму. Он говорил, что они разъехались из-за того, что он встал, как Буриданов осел, и ни туда ни сюда. А коровы – её страсть. Коровы! Что значит корова, хотел бы он знать! Но обед в клубе «Унион» напомнил ему о том, что корова – это стейки и гамбургеры, и, возможно, его жена согласится держать половину молочных коров, а половину мясных. Это он может одобрить. Так что он снялся с места вместе с Уильямом, Мелани и другим Тургидом. Да, Руперт, мне следовало передать тебе, что твои рубашки готовы и ты можешь их просто забрать. Я думала, может, ты зайдёшь в библиотеку, и тогда я скажу тебе, но ты не пользуешься библиотекой, верно?
– Я не записан в библиотеку, – заметил Руперт.
– Ну так запишись. Это, знаешь ли, бесплатно, – сказала библиотекарша.
– Правда, бесплатно? – изумился Руперт. Если это так, выходит, он давным-давно мог брать книги для Элизы. Книги для себя!
– Да, Руперт, правда, – подтвердила библиотекарша.
– Точно, бесплатно, – протянула миссис Браун. – И где я уже это слышала?
Но библиотекарша, поглощённая изложением сводки перемещений членов семьи, пропустила шпильку мимо ушей и продолжала:
– Хазелнат, как ты знаешь, скрылась, не оставив адреса. Ну, это их нимало не удивило – она же Макинтош. А кухарка и дворецкий ушли, потому что готовить и прислуживать стало некому, я не в счёт, я же не член семьи. И, как они сказали, мне прислуживать не престижно. Оказывается, среди дворецких всё сводится к тому, на кого ты работаешь. Так что, похоже, дом и все двадцать четыре спальни в моём распоряжении. Как бы там ни было, вот я иду из бакалейной лавки. А потом мне придётся заняться уборкой, уборщицы-то тоже разбежались, а то я бы пригласила вас к чаю. Вы по делу пришли или просто в гости?
– Моя мать потеряла работу на сталелитейном заводе, и мы собирались попросить Риверсов, чтобы они распорядились вернуть её обратно, – пояснил Руперт.
– Мне необходима эта работа, – сказала миссис Браун. – Или мы потеряем крышу над головой.
– Позор! – воскликнула библиотекарша. – Я бы предложила вам переселиться ко мне, но у меня всего двадцать четыре спальни. Будь у меня, скажем, двадцать пять, я бы могла выделить гостевую спальню, ну а так у меня в самом деле нет места. Что ж, удачи вам. Пойду-ка я, пока мороженое не растаяло, – и с этими словами библиотекарша ввела код на панели, и ворота открылись перед ней. Она удалилась по дорожке.
Руперт на мгновение застыл, не сводя глаз с дома за воротами.
– Я познакомился с ними, и столько всего произошло, а теперь… – он замолчал, не зная как выразить своё смятение: машина времени, миссис Риверс, дядя Моффат, тётя Хазелнат с её драгоценностями, его друг – его друг! – и, пуф, все исчезли.
– Я понимаю. – Мать смотрела в том же направлении, что и Руперт. – Есть вещи, которые проносятся очень быстро, так, словно их и не было вовсе.
Мать, наверное, в эту минуту заглянула далеко в прошлое с тем же чувством, с каким Тургид смотрел в будущее, которого он не ожидал и не желал, потому что она сказала:
– Это оказалось не то, что я полагала, я сама оказалась не той, какой полагала себя…
Время даёт всё и забирает всё. Сколько раз это должно произойти, прежде чем расхочется что-либо чувствовать? И плохое и даже хорошее?
Руперту хотелось, чтобы его мать увидела всё то, что видел он – океан, солнце, уходящее в Тихий океан, драгоценности тёти Хазелнат, выражение на лицах людей, попробовавших искрящийся салат. Как же ему повезло! Но, быть может, мать устала видеть, и даже видеть собственных детей. Его отец повторял, что она – кремень! Но Руперт теперь думал, а не ошибается ли он? Может, дело не в том, что у неё нет чувств, а в том, что у неё их слишком много.
Они шли домой, и дома по обе стороны от них тянулись, как коридор, в самом конце его, ровно по центру, висело солнце, подсвечивая чудесным бледным зимним светом снежные сумерки. Но видел эту картину один Руперт.
Придя домой, они увидели, что по всему крыльцу раскиданы письма. Почтальон просто бросил их. Он отказывался опускать их в специальную щель. У него был кот.
– Письмо тебе, – мать протянула Руперту конверт так, словно ничего более удивительного и не видела. Она открыла парадную дверь, и они вошли. – Шёлковые костюмы, почта, – бормотала она. – Мир с ума сошёл. – Качая головой, она прошла на кухню и начала готовить ужин, а Руперт остался удивлённо разглядывать конверт.
Единственное письмо, которое он получал, было от тёти Хазелнат, но на этом конверте был не её почерк. Он надорвал конверт. Письмо было от Чарли и Часа.
Дорогой Руперт!
Мы подумали, что тебе интересно будет узнать, как сложились наши дела во Флориде. Мы не можем написать Хазелнат, потому что не знаем, где она, наши письма к ней вернулись обратно, но, возможно, ты можешь передать ей новости, когда увидишь её в следующий раз или же получишь письмо. Ну а пока мы в курсе, что ты захочешь знать, стали мы циркачами или космонавтами. Ну, поначалу мы одно попробовали, а потом передумали. Когда мы были подростками, Натти часто говорила мне, что твоя жизнь уникальная, а потому она блистательная штука – НИ У КОГО нет второй такой, – парящая посреди вселенной, которая течёт и изменяется, и так оно и есть, и всё же, я думаю, она удивится, узнав, что мы стали…
Руперт в изумлении дочитал предложение. Он бы предположил, что всё было наоборот. Он как раз собирался перечитать письмо, когда с кухни донёсся вопль.
Все, кто был дома, сбежались туда и увидели, что миссис Браун опрокинула на себя овсянку, а возле плиты стоит отец, чертовски довольный и одетый в костюм.
– Дети, – объявила миссис Браун, – ваш отец нашёл работу.
И вот все они услышали, как этим утром мистер Браун возился со своим «Транс Ам» на подъездной дорожке, когда какой-то мужчина остановился, заинтересовавшись автомобилем. Мистер Браун рассказал, как перебрал мотор и на что автомобиль теперь способен. Тут они разговорились о машинах вообще. Мужчине принадлежала площадка для подержанных автомашин, и он хотел бы заняться ретроавтомобилями, но не мог найти механика, которому их доверить. За время длинного разговора и он и мистер Браун постепенно поняли, что оба одинаково понимают машины – что можно, а что нельзя с ними делать. Затем мужчина сказал, что хотел бы не просто реставрировать ретроавтомобили, но и продавать их. Однако ему нужен правильный продавец. И он думает, что мистер Браун – это его человек. Не сходя с места, он нанял его механиком и продавцом. Отец Руперта приступит к работе завтра же. Поэтому днём мистер Браун отправился в город и купил костюм на деньги, отложенные на а