– Ты считаешь, они подозревают Винса?
– Ну, обычно ведь муж убивает, – сказала Рода.
– Правда?
– У тебя, между прочим, сосиски вот-вот сгорят.
– Но Винс? Да ладно. – Энди убрал сосиски с гриля и при этом обжег пальцы. – По-моему, он не мог. Ему смелости не хватит.
– Не знаю, – сказала Рода. – Мне вот всегда казалось, что он какая-то темная лошадка.
– Серьезно?
– Там вообще ужас что – ей клюшкой для гольфа проломили башку. Нашли тело в саду за домом, одежды – кот наплакал. И вот сиди гадай, чем это она занималась.
– Ты откуда все это знаешь? – опешил Энди.
– От Триш Паркер, – объяснила Рода. – Мать одного из тех, кто нашел тело. Она в моем книжном клубе.
– В твоем книжном клубе?
Неясно, чему тут изумляться больше – что Венди Айвс убили или что Рода ходит в книжный клуб.
– Первое правило книжного клуба, – сказала Рода, – нет никакого книжного клуба[85]. Тост ты тоже планируешь сжечь?
– Прошу, сквайр, ваш полный английский, он же полный йоркширский, как мы его называем, – возвестил Энди, доставив чреватую обещанием инфаркта тарелку мужчине из «Ланди». – А для вашей прелестной дамы – два идеальных яйца-пашот. Свободный выгул, органические, с фермы дальше по дороге. – (Или из супермаркета «Моррисонс», как мы его называем, прибавил он про себя.)
Чего хотела полиция? Желудок в страхе исполнял сальто, запах яичницы тоже не способствовал. Утренние любезности давались сложнее обычного.
А на Томми полиция вышла? Улучив момент, Энди метнулся в коридор и звякнул Томми, но у того сразу включилась голосовая почта. Не успел Энди придумать, что сказать, из столовой донесся визг, а затем пронзительное «алло» Роды, устремившейся на охоту за мужем.
– Эндрю! Господи боже, ты лесбиянке принес кровяную колбасу!
До Ньюкасла Энди добирался почти три часа. На А19 грузовик рассыпал груз, и полиция перенаправляла движение вокруг руин бытовой техники. Энди вскользь посочувствовал громадным картонкам, разбросанным по обочине, точно павшие солдаты. Одна лопнула – на боку горестно валялась стиральная машина, помятая и побитая. На ум пришла Венди Айвс, которой клюшкой для гольфа проломили башку.
Какой клюшкой? – рассеянно размышлял он, пока полз мимо коробочных развалин. Вот он бы что выбрал для такой задачи? Вуд, пожалуй, – впрочем, нет, мы же не на фервей голову Венди забрасываем. Лучше всего короткий айрон – восьмой или девятый? Остановился на паттере. Ведж на конце тонкий. Расколет череп, как яйцо. Ход мысли внезапно прервался – Энди сообразил, что груз растерял тягач «Грузоперевозок Холройда». Томми устроит шоферу веселую жизнь.
Энди снова звякнул Томми, но тот по-прежнему не отвечал.
Когда настала пора загонять Жасмин и Марию из кисайдской квартиры к себе в машину, Энди уже вымотался, будто отпахал полную смену и еще сверхурочно. Пожитки девушек за ночь размножились, и вещи он запихивал в багажник целую вечность. Позвонили с незнакомого номера, и Энди предоставил звонившему общаться с голосовой почтой.
Толком не успели двинуться в путь, как пришлось тормозить на бензоколонке и покупать девушкам бургеры. Энди тоже съел бургер – желудок, безжалостно лишенный сэндвича с беконом, с голоду выл, – но от бургера лишь сильнее замутило. Энди воспользовался моментом и послушал голосовую почту. Детективу-инспектору Марриот требуется наскоро с ним побеседовать. Он не мог бы перезвонить? Нет, не мог бы. Рода ведь говорила, что приходили констебли? А теперь звонит инспектор? Обложили со всех сторон. Энди снова позвонил Томми, но тот не ответил – по обоим телефонам. Стало нехорошо, и виноват был не только бургер. Почему к Энди тянутся длинные руки закона?
Они проехали Ангела Севера[86] – Энди показал его Жасмин и Марии:
– А это, девчонки, Ангел Севера.
Ну прямо записной экскурсовод. Обе поохали и поахали – можно подумать, поняли.
Ангел-то – он мужчина или женщина? Ангелы вроде бесполые? Приятно думать, что Ангел возвышается над Энди, оберегая его, но на самом деле, наверное, судит. Вот честно, не вел бы машину – ткнулся бы лбом в руль и зарыдал от бессмысленности всего на свете.
– Скоро приедем, – сказал он, ободрительно улыбаясь девушкам в зеркало заднего вида.
Пришлось еще раз тормознуть на бензоколонке «Роудшеф», чтоб девчонки сходили в туалет. Пока ждал, купил шоколадок и фанты в банках – обе хлестали только ее. В уборной они проваландались сто лет, и в миг паранойи Энди почудилось, что они сбежали, но в итоге девчонки вернулись, хихикая как полоумные и треща на своем непостижимом языке.
– Не угодно ли прохладительного, дамы? – иронически изобразил он джентльмена, усадив обеих назад в машину.
Опять хиханьки.
Они напоминали Энди одну знакомую тайку из Бангкока, за пару лет до Роды. Смеялась, что бы он ни говорил, восторгалась, что бы ни делал. Отчего Энди мерещилось, что мужчин забавнее и интереснее его не рождалось на свет. Сплошное притворство, ясен пень, но разве это важно?
Энди хотел привезти ее домой, жениться, народить детей – весь набор. А не сложилось. «Передумал», – сказал он тогда Томми, но, вообще-то, передумала девушка. У нее было странное тайское прозвище… Шомпу? В таком духе. Томми всегда именовал ее «Шампунь». Томми тогда поехал с Энди, они занимались «Пансионатом», как это у них называлось, хотя собственно названия не было никакого, только номер дома на окраине Паттайи. Шомпу теперь, судя по всему, подалась в буддийские монахини.
Томми закорешился с Бассани и Кармоди за несколько месяцев до того, как втянули Энди. Томми для них занимался рэкетом по мелочи – он тогда еще выступал на ринге, и если они вляпывались, пара кулаков всегда пригождалась. Громила, «телок». Сейчас он от грязной работы воздерживался. Обзавелся парочкой, как он выражался, «замов» – здоровенные социопаты Джейсон и Василий. Энди всегда считал, что Василий русский, но уточнить так и не собрался – не очень-то интересно. Оба выполняли все, что ни попросишь. Страшное дело.
В таиландский так называемый «Пансионат» Тони Бассани и Мик Кармоди с друзьями и знакомцами схожих вкусов ездили «отдохнуть». Среди этих друзей и знакомцев было много важных, тузовых даже – минимум один просто судья, главный судья, горстка служащих муниципальных советов, крупные полицейские чины, судебные адвокаты, один-два члена парламента. В «Пансионате» они отрывались по кроткому и покладистому местному населению. «Кроткому» и «покладистому» – это, пожалуй, неточно. Забитому и эксплуатируемому – так, пожалуй, точнее. В основном несовершеннолетние – их там десяток за пенни. И, если уж на то пошло (сам перед собой оправдывался Энди), их же не под дулом пистолета заставляли. Кроме одного раза, который лучше забыть. Для Томми и Энди тот раз и стал началом конца.
– Пора резко уматывать, согласись? – сказал Томми.
Энди с этими людьми никогда не встречался, даже с Бассани и Кармоди. Нет, в «Бельведере» видал, ясен пень, – на грине, в клубе, с женами, вечерами по субботам, – но не был представлен: осторожность прежде всего.
На Энди вышел солиситор Бассани и Кармоди. Честолюбивый салага, только со стажировки. Незадолго до того Бассани и Кармоди расплевались со старой и авторитетной адвокатской конторой и нового юриста выбрали, видимо, за то, что ради бабла носом землю рыл, а угрызения совести, в общем, побоку. Представлял их в гражданском процессе по недвижимости, и, сказал, им понравились его прихваты.
Клиентам его, поведал солиситор, требуется турагент, а сам он будет посредничать.
– Ну чего, нормально, – сказал Энди.
Солиситор, решил он, чутка идиот. (В смысле зрелости и цинизма Энди опережал его на добрых десять лет.) Чувак вел себя так, будто скорешился с мафией, а клиент у него – Аль-Капоне. Дело было в конце девяностых, и больше всего солиситор смахивал на Тони Блэра. Радушный скользкий тип, ничего к нему не липнет. Его клиенты, сказал солиситор, хотят себе отпускную недвижимость – эдакий пансионат, отдыхать от напряженной жизни в Великобритании. Надо будет организовывать поездки для них и для их друзей. Сам солиситор займется бумагами («формальностями»), а сейчас подбирает того, кто готов поехать и поискать.
– Типа агента по недвижимости? – удивился Энди.
– Примерно, – ответил солиситор.
– Так и где, – спросил Энди, – эти ваши клиенты желают обзавестись недвижимостью? Бенидорм? Тенерифе? Можно Айя-Напа – сейчас набирает популярность.
– Мы подумывали, Таиланд.
– А, очень экзотично.
– У этих джентльменов экзотические вкусы. Давайте вы туда съездите и глянете.
– Я? – переспросил Энди.
– Да, вы, – ответил Стив Меллорс.
Недвижимость будет не на их имя, сообщил Стив Меллорс, – у Бассани и Кармоди на подобные случаи была компания «Сан-Кэт», и с таким названием, считал Энди, контора должна заниматься санитарией – бумажные полотенца в мужском сортире менять или опустошать корзины для «предметов женской гигиены». Лишь многие годы спустя выяснилось, что это гибрид имен их старших дочерей, Сантины и Кэтлин. Возникают вопросы.
Конечно, Энди знал, кто такие Бассани и Кармоди. Их знали все. Их влияние распространялось на все восточное побережье – везде поспели. Бассани – император мороженого, Кармоди – владелец галерей игровых автоматов и парков с аттракционами. Работали в муниципалитете, славились филантропией, Кармоди даже один срок отбыл лорд-мэром, бряцал и лязгал регалиями. У таких людей на пальцах золотые перстни с печатками, а в гардеробе – лестно для фигуры скроенный смокинг, и не один. Перед такими людьми все виляют хвостом, потому что они делают одолжения: ордера на строительство, исходно-разрешительная документация, лицензии на торговлю спиртным, контракты на частный извоз – все это было у них в прейскуранте, если ты готов платить. Иногда плата – молчание.