– Мистер Броуди?
– Миссис Холройд?
«Вы меня узна́ете, – по телефону сказал Джексон новой клиентке, – потому что я мужчина с палевым лабрадором». Стоило, пожалуй, сунуть красную гвоздику в петлицу или запастись номером «Гардиан» – и то и другое в здешних местах встречается гораздо реже, чем мужчина в обществе палевого лабрадора.
Звали клиентку миссис Холройд, и никакой другой идентификации она не предоставила. Когда назвалась, Джексон подумал, что нынче женщины все реже предваряют себя словом «миссис». «Миссис» – титул, наводивший Джексона на мысли о матери. Головной платок, хозяйственная сумка и руки прачки.
Кристал Холройд не походила на его мать. Вообще. Ни капли.
Кристал Холройд, высокая блондинка, явно всячески усовершенствованная, вместо аксессуара прихватила не собаку, а ребенка, девочку по имени Карри, замаскированную, если Джексон ничего не перепутал, под Белоснежку. Точнее говоря, под диснеевский образ Белоснежки – знакомый синий с красным корсаж, желтая юбка, на голове фирменная красная лента с бантиком. Джексон некогда был отцом маленькой девочки. Он в таких вещах разбирался.
От воспоминания о последней встрече с Марли – уже не маленькой, уже не девочки, а взрослой женщины – сердце сжалось. Они с Марли яростно поругались – на пустом, казалось бы, месте.
(– Пап, ты какой-то луддит. Иди найди себе пикет, постой где-нибудь с плакатом или на демонстрацию сходи, покричи: «Мэгги Тэтчер пойдет далеко – она крадет у детей молоко!»[91]
Да, оскорбляли его прихотливо и пространно. Джексон так изумился дочериному историко-политическому анализу – ее слова – отцовской личности, что оборону толком не держал.)
Надо бы ей позвонить. Помириться до того, как они увидятся в выходные. Им предстоит вместе предпринять (или, как вариант, претерпеть) один из важнейших обрядов перехода. После этого спора, случившегося месяц назад, они лишь обменялись несколькими ледяными СМС. Наводить мосты должен Джексон, и он это понимал. Едва ли можно передавать дочь жениху с рук на руки, если с дочерью ты на ножах.
В отличие от Марли, дочь миссис Холройд была ребенком безмятежным и воспитанным. Жевала яблочные ломтики – брала их одной рукой, а другой обнимала мягкую игрушку, которую Джексон поначалу принял за белую лошадь, но, приглядевшись, опознал единорога – вместо рога спиральный радужный рожок. Джексон вспомнил девочку с Эспланады. Само собой. На нем обязанность защищать, а он не защищает.
– Мистер Броуди, с вами все хорошо?
– Да-да, спасибо, миссис Холройд.
– Лучше Кристал.
Он заказал еще кофейник, а она – мятный чай. Люди, которые пьют травяные чаи, слегка подозрительны. (И да, Джексон понимал, что это иррационально.) Он уже хотел сложить «Йоркшир пост» и перейти к делу, но тут Кристал коснулась его локтя и сказала:
– Погодите.
Забрала у него газету и принялась сосредоточенно читать. Читая, она шевелила губами. Очень красивые губы, и вдобавок избежавшие хирургии, в отличие от многих других ее органов, – не то чтобы Джексон прекрасно разбирался в этом вопросе. Помада розовая. Под цвет туфель на (очень) высоких каблуках – классические лодочки, какие пристало носить женщине, а не девочке. По обуви о человеке многое понятно. Короткое – но пристойно короткое – платье открывало великолепные ноги. («Наблюдения и выводы», – в свою защиту пояснил Джексон судье Джулии у себя в голове. В женском суде председательствовала она.)
– Венди Айвс. Убита, – пробормотала Кристал Холройд, качая головой. – Что за хурма? Быть не может.
– Вы знакомы? – спросил Джексон. Логично – городок-то невелик.
– Да, немножко. Встречались. Она замужем за Винсом – он друг моего мужа. Хороший мужик.
Винс вчера никаких друзей не упоминал, – собственно говоря, Джексону показалось, что Винс лишен друзей просто на удивление.
– Они разводились, – продолжала Кристал. – Венди снова взяла себе девичью фамилию. – Кристал похмурилась в газету. – Не очень приятная была женщина – хотя это, само собой, не повод убивать.
– Иногда этого хватает, – заметил Джексон.
– Винса она, конечно, здорово кинула.
– Я с ним вчера случайно познакомился, – сознался Джексон.
– Да? Как? Где?
– На утесах. Он подумывал прыгнуть.
– Ебать-колотить, – сказала Кристал, а потом зажала уши Белоснежке, будто надеялась обогнать звук с его скоростью, и сказала: – Ты этого не слышала, золотце.
Белоснежка невозмутимо поедала свое яблоко – кусочек себе, кусочек единорогу. Отравления не случилось, стеклянный гроб не потребовался.
Кристал Холройд считала, что за ней следят, и хотела, чтоб Джексон выяснил кто.
– Может быть, ваш муж? Думает, что вы ему изменяете?
Джексон тишком вздохнул – опять двадцать пять. Очередной подозрительный супруг. Но, как ни странно, дело было не в этом.
– Может, и Томми, – сказала она. – Но вряд ли.
– А вы да? – спросил Джексон. – Изменяете мужу? Для ясности.
– Нет, – сказала она. – Не изменяю.
– У кого еще есть причины за вами следить?
Она пожала плечами:
– Это теперь вопрос к вам, нет?
Она явно чего-то недоговаривала. Правда, по опыту Джексона, зачастую хоронилась где-то глубоко в тылу. Само собой, иногда лучше пусть и дальше хоронится, чем идет в лобовую атаку, примкнув штык.
Невозможно вообразить, каково быть женатым на женщине, которая выглядит так. «Только Эссекс»[92], программа, на которую Джексон наткнулся случайно (честно), листая каналы, битком набита такими вот Кристал Холройд. Сама-то она не из Эссекса – она, если Джексон верно распознал акцент, откуда-то из Ист-Райдинга. Сразу видно, сколько тебе лет, если ты рассуждаешь о йоркширских райдингах, которые отменили давным-давно, перерисовав административные границы.
Кристал Холройд – не его тип, хотя Джексон уже не знал, есть ли у него тип.
(– Я так понимаю, главное – чтоб дышала, – недавно высказалась Джулия. Вот эти нападки совершенно ни к чему, возмутился он мысленно.)
Прежде его идеалом женщины была Франсуаза Арди[93] – он же все-таки отчасти франкофил. Джексон даже был женат на женщине, отлитой в такой изложнице, хотя и англичанке, – на коварной волчице Тессе, – но ее, надо думать, изготовили на заказ, идеально спроектировали образцовым артефактом, чтоб его соблазнить.
(– Я могу быть твой тип, – сказала Татьяна. – Я могу быть французской, если хочешь.
Это она дразнилась, а не обольщала. Холостячество Джексона веселило ее безмерно. Мало того что в мозгу у него давным-давно окопалась Джулия – теперь там шебуршилась еще и Татьяна, а только этого Джексону и не хватало. Выражение «внутренний голос» обретало новые дивные смыслы. Зато эти две совместными усилиями выперли из башки его первую жену Джози.)
– И что мне сделать, если выясню, кто за вами следит? – спросил он Кристал Холройд, опасаясь снова получить распоряжение «найти и уничтожить», как от Рики Кемп.
– Ничего, – ответила Кристал. – Я просто хочу знать, кто это. А вы бы не хотели?
Да, он бы тоже хотел.
– У вас правда есть опыт в таких делах? – спросила Кристал, и ее гладкие черты на миг исказила скептическая гримаска.
Ботокс? Джексон, правда, в этой теме ни уха ни рыла – знал только, что платишь человеку без медицинского образования, а он тычет иголками тебе в лицо. Как в фильмах ужасов. Джексон предпочитал женщин au naturel[94].
(– С бородавками и все такое, – сказал он Джулии, которая, кажется, не приняла это за комплимент.)
– Не переживайте, миссис Холройд… Кристал, не в первый раз на родео.
– Надеюсь, вы не ковбой, – сказала она, глянув на него бесстрастно.
Глаза у нее были ошеломительно зелены – как ледниковая вода в Скалистых горах. (Туда он ездил с любительницей дайкири, уроженкой Ланкашира. Она писала о путешествиях – и до сих пор, наверное, пишет, – поэтому их удивительно неприязненные отношения почти целиком проходили на заграничных территориях.)
– Нет, – засмеялся Джексон. – Я не ковбой. Я шериф.
Она как-то не восхитилась.
Он записал ее данные. Кристал не работала, была «просто» домохозяйкой и матерью, хотя это само по себе полный рабочий день, как будто в свое оправдание прибавила она.
– Абсолютно, – согласился Джексон.
Не ему тут выступать, подвергая сомнению женский выбор. Это он раз-другой в жизни проделывал – всегда заканчивалось плохо. (В мозгу до сих пор эхом отдавался «луддит».)
Кристал с мужем, вышеупомянутым Томми, жила в большом доме под названием «Горняя гавань», в нескольких милях от города. У Томми была компания грузоперевозок и, вдобавок к мини-Белоснежке, еще сын Гарри от первого брака. Хороший мальчик, сказала Кристал. Шестнадцать, но «для своих лет слишком юный. Но и слишком взрослый», прибавила она.
– Ваш муж развелся? – спросил Джексон, думая: клише на клише, первую жену променял на новейшую модель, но Кристал сказала, что нет, первая жена погибла, несчастный случай.
– Какого рода несчастный случай?
– Упала с утеса.
– С утеса?
Серые клеточки взялись за ручки и в восторге запрыгали. Люди с утесов не падают – Джексон намедни обзавелся компетенцией в этом вопросе, – люди с утесов прыгают, или их сталкивают, или они тащат тебя за собой.
– С утеса, да. Несчастный случай. То есть я надеюсь.
Кафе выбрал он, стоянку выбрала она.
– Та, что за «Ко-опом». Встаньте у стены, возле железной дороги. И я тоже постараюсь, – сказала она по телефону.
Инструкции Джексон выполнил, хотя и не понял – и уж точно не предполагал, что через десять минут после того, как допьет второй кофейник и уплатит по счету, медленно потащится со стоянки следом за «ренджровером» Кристал.
Стоянка большая, припарковался бы дальше – едва ли удалось бы проследить за Кристал на выезде. Всегда приятно, если женщина планирует наперед.