А затем Кристал наконец вышла из «Мира Трансильвании» – очевидно, бросив там Белоснежку, – и не успел Джексон перевести дух, они снова помчались – по машинам и в путь.
– Ты уж извини, – сказал Джексон Дидоне и подсадил ее на заднее сиденье. Дидона заснула мигом.
Похоже, Кристал ехала в Скарборо – это хорошо, Джексону тоже туда. Если Кристал его заметила, можно сослаться на совершенно невинное алиби, хотя Джексон таскался за ней, точно охотник за добычей, и вел себя, собственно говоря, ничем не лучше серебристого «БМВ», который ему полагалось расследовать. Он снова глянул на часы – до встречи его пубертатного альтер эго Хлои с Юэном еще час.
В пункте назначения имела место очередная ловкая парковка. И снова прогулки по улицам – Кристал шла рысью, а скоро перейдет на галоп. С чего такая спешка? Надо вернуться и спасти Белоснежку из лап вампиров?
Они уже шагали трущобами. Кристал резко затормозила перед тату-салоном и проверила имя под звонком на соседней двери. Квартира, надо думать, наверху. Спустя пару минут дверь отворилась и наружу опасливо выглянула женщина. Угадать возраст не позволяла костлявая немощь преданной потребительницы мета. От якобы «домохозяйки и матери» не ожидаешь подобных знакомств. Женщина куталась в мужской кардиган, словно околевала от холода. На ногах у нее были старомодные мохнатые шлепанцы – такие носила бы Джексонова бабка, если б она у него была (в роду Броуди не отмечалось особого долгожительства). Женщины напряженно поговорили на пороге, а потом закутанная в кардиган женщина посторонилась и пропустила Кристал в дом.
Джексон вновь переключился в режим безделья – на сей раз он болтался в кофейне через дорогу. Не кофейня, скорее горе-забегаловка, убогое заведение, где других посетителей не было, так что Джексон запросто занял место у окна и оттуда подкарауливал появление клиентки. Он заказал кофе (гнусный) и делал вид, что увлечен айфоном, пока Кристал не выскочила внезапно из-за двери. Не успел Джексон бросить на стол пятифунтовую купюру (безобразно переплатив) и уломать Дидону встать, Кристал уже одолела пол-улицы.
Продолжать преследование Джексон передумал. Боялся, что это угробит собаку, а в перечнях его недостатков – по обеим версиям, и Джулии, и Натана, – ему только этого и не хватало. Он перешел через дорогу – глянуть, как зовут изможденную подругу Кристал. Над звонком приклеили скотчем бумажку, а на бумажке фломастером написали: «Ф. Ярдли». Интересно, что значит «Ф». Фиона? Фифи? Флора? Как-то непохожа она на Флору. Мать Джексона звали Фидельма, и ей всю жизнь приходилось диктовать англичанам свое имя по буквам. Мать родилась в Мейо – тоже не упрощало картины. Акцент у нее был густой. «Как говорит картошка», – называл это брат Джексона Фрэнсис (тоже на «Ф»), презиравший свое кельтское наследие. Фрэнсис был старше Джексона и с дорогой душой раскрыл объятия свободе шестидесятых. Работал сварщиком в Управлении угольной промышленности, обзавелся щегольским костюмом и мотоциклом, стригся под горшок а-ля «Битлз». И каждую неделю гулял с новой девчонкой. Он был ролевой моделью, с него можно было брать пример. А потом он покончил с собой.
До самоубийства его довели угрызения совести. Фрэнсис считал, что он в ответе за гибель их сестры. Если б можно было сейчас с ним поговорить, Джексон выдал бы традиционную полицейскую телегу про то, что в смерти Нив виноват лишь один человек и это человек, который ее убил, но если по правде, встреть ее брат на автобусной остановке, как ему и полагалось, неведомый чужак не изнасиловал бы Нив, не убил и не выбросил ее тело в канал, и за это Джексон так брата и не простил. Джексона обиды не смущали. От обид есть польза. Обиды не дают сойти с ума.
Джексон позвонил в дверь Ф. Ярдли, и после продолжительного ожидания, а также шарканья и звона ключей и цепочек дверь наконец отворилась.
– Чего? – спросила женщина в кардигане.
Без экивоков, значит. Вблизи Джексон разглядел впалое отчаяние ее исхудалых черт. Сколько ей лет? От тридцати до семидесяти, выбирай на вкус. Бабкины шлепанцы она сменила на дешевые лаковые сапоги до колена, а под широченным кардиганом обнаружились короткая юбка и минималистичный топ в блестках. Делать скоропалительные выводы Джексон не любил, но сейчас поневоле сказал себе: «панельная девица» – и вдобавок дешевая. Работая в полиции, он всегда ладил с представительницами древнейшей профессии, поэтому сейчас достал лицензию и завел свою обычную придверную болтовню:
– Мисс Ярдли? Меня зовут Джексон Броуди. Я частный детектив, представляю интересы клиентки, некой миссис Кристал Холройд. – (Не соврал же.) – Она попросила задать вам ряд вопросов о…
Не успел он что-нибудь сочинить, она сказала:
– Отъебись, – и грохнула дверью у него перед носом.
– Звякните мне, если передумаете! – крикнул он в щель почтового ящика и отправил туда визитку. – Пошли, – сказал он Дидоне и погнал ее назад к машине. – Надо шевелить поршнями, а то на свиданку опоздаем.
Лишь вблизи театра «Чертоги» Джексон заметил, что позади него беззвучной акулой маячит серебристый «БМВ».
Машина свернула направо, а Джексон на миг замялся, неловко развернулся и поехал следом по переулку. Без толку – ни следа «БМВ», – поэтому он вернулся к «Чертогам», припарковался и занял позицию за эстрадой. Ни оркестра сегодня, ни музыки. На шахте, где работали отец и брат, был духовой оркестр – а на какой шахте их не было в те времена? – и брат играл на флюгельгорне. В детстве Джексон считал, что это дурацкое название для инструмента, но играл Фрэнсис здорово. Неплохо бы еще хоть разок услышать, как брат играет соло. Или помочь сестре приметать подол на платье, которое она сшила. Или чтобы мать чмокнула Джексона в щеку перед сном – на бо́льшие нежности ее не хватало. У них в семье не принято было прикасаться друг к другу. Теперь-то уже поздно. Джексон вздохнул. Он уже сам себя утомлял. Чуял, что скоро настанет пора все это отпустить. В конце концов, будущее у него в руках.
Он прождал у эстрады полчаса, но Юэн так и не явился. Подгреб сутулый юнец в худи, и Джексон уже решил, что его добыча все-таки может оказаться молода, но вскоре к юнцу подвалили собратья в таких же нарядах – худи, треники, кроссы, в которых все они смотрелись уголовниками (собственно говоря, как и Натан с друзьями). Джексон мельком увидел лицо одного – недавний утопленник. Пацан посмотрел сквозь Джексона, словно того и не было, а затем все они единодушным рыбьим косяком двинулись прочь. Джексон проводил их глазами, и взгляд наткнулся на припаркованный напротив «эвок» Кристал Холройд.
– Чуток слишком совпадение, нет? – сказал Джексон Дидоне.
– Ну, ты же сам все понимаешь, – сказала в ответ Дидона. – Совпадение – просто объяснение, которое ждет удобного случая.
Нет, ничего такого она не говорила. Еще не хватало. В совпадения она не верила – она верила только в судьбу.
Возможно, сообразил Джексон, не он следил за Кристал, – возможно, Кристал следила за ним. Джексон не меньше любого мужчины ценил загадочных женщин, но у соблазна загадки есть предел, и этот предел уже не за горами. Дальше мысль не пошла: ее сбило с пути появление Кристал в обществе подростка – вероятно, Гарри («хорошего мальчика»), – который нес на руках Белоснежку. Прежний чистенький ребенок несколько видоизменился. В последний раз Джексон встречал Белоснежку в Уитби. А сюда она как попала? Телепортировалась?
Джексон размышлял, стоит ли показаться Кристал на глаза, и тут вдруг случилось светопреставление.
Гарри вынес Карри на улицу, Кристал отперла «эвок». Гарри забрался на заднее сиденье – пристегнуть сестру в детском кресле. Кристал хотела, чтоб Гарри поехал с ними, но он сказал:
– У меня вечернее шоу, я не могу пропустить.
– Слушай, это, вообще-то, не вопрос жизни и смерти, – сказала Кристал.
Лучше бы он поехал с ней. Сейчас важнее всего защищать Карри, но Гарри ведь тоже надо защищать, правильно? Он все-таки еще ребенок. Кристал понятия не имела, что будет делать, но знала, чего делать не будет, – она не пойдет в суд и не станет рассказывать о прошлом. Что, ее детям потом с этим пятном жить? Держи рот на замке, Кристина.
Впрочем, она больше ни в чьей игре не пешка. Этому ее, понятно, тоже научил друг судьи, шахматист сэр Гав-Планкетт. В эндшпиле пешка может обернуться королевой. Кристал подозревала, что уже разыгрывается эндшпиль, – она только не знала, кто противник.
Кристал открыла дверцу водителя, и тут-то все и случилось. Двое мужиков, здоровых и мускулистых, подбежали, совершенно ее ошарашив, и один заехал ей кулаком в лицо.
Тут включился вин-чун, Кристал вскочила и пару раз заехала мужику в ответ, но тот был все равно что Рэмбо. Секунда – и все позади, а Кристал валяется на земле. Мужик, который ей врезал, уже сел за руль, а другой захлопнул дверцу со стороны Гарри – при этом Гарри внутри, не говоря уж о Карри, – и нырнул на пассажирское сиденье. Они умчались, пижонски скрежеща покрышками, – и в мгновение ока вся жизнь Кристал исчезла дальше по дороге.
Кристал опять поднялась и кинулась следом, но толку-то? Как ни бегай, «эвок» не догонишь. Она разглядела, как Гарри, потрясенно распахнув рот, смотрит в заднее стекло. «Его личико», – подумала она, и сердце скрутило каким-то катаклизмом.
Из ниоткуда возник Джексон Броуди. Таскался за ней целый день. Он что думал – она не заметит?
– Вы нормально? – спросил он.
– Мою машину только что угнали, а в ней мои дети, так что нет, ничего нормального не вижу. Что ж вы, блядь, за шериф такой? Где ваша машина?
– Моя машина?
– Да, блядь, ваша машина. Надо за ними.
En famille[113]
– Миссис Меллорс? Я детектив-констебль Ронни Дибицки, а это детектив-констебль Реджи Дич. Можно зайти и поговорить с мистером Меллорсом? Он дома?
– Нет, боюсь, он уехал. Называйте меня Софи, – предложила она, выставляя ладонь для рукопожатия. – Что-то не так? Это из-за его нынешнего дела? – прибавила она – воплощенная супружеская поддержка.