– Ну как бы… – сказала Реджи.
Софи Меллорс оказалась замечательно сложенной и вежливой дамой за сорок. Высокая, в изящном платье, на скромных каблуках и вся, с ног до головы, пятидесяти оттенков нежного, от карих глаз до медового платья и карамельных туфель. Дорогих туфель. Реджи всегда первым делом смотрела на обувь. По обуви о человеке многое понятно. Это ее Джексон Броуди научил. Реджи была бы рада с ним повидаться, невзирая на приступ неприязни, который пережила, увидев его на утесах. Вообще-то, она ужасно хотела поболтать с Джексоном Броуди. Был у нее краткий период, когда она прикидывалась его дочерью, и ей понравилось.
– Заходите, будьте добры, – сказала Софи.
«Обходительная» – вот какой ей подойдет эпитет, решила Реджи. Такие платья вроде бы называются «чайные». Хоть сейчас на садовый пикник. Реджи вспомнила растрепанную Бронте Финч в трениках – как та скармливала им клубничные тарталетки. Только мелкие животные.
Софи Меллорс провела их в громадную кухню – некогда, вероятно, живое сердце фермы. Реджи вообразила, как за этим огромным столом сидят работники – ужинают после сбора урожая или жуют горячий завтрак перед ягнением. Стол ломится от окороков и сыров. Желтые желтки яиц только что из-под кур, клюющих корм во дворе. О фермерстве Реджи не знала решительно ничего – разве что из всех профессий у фермеров один из самых высоких процентов самоубийств, поэтому, видимо, там не сплошь окорока и ягнята, а в основном слизь, и грязь, и тревоги. Короче, фермерство здесь давным-давно выветрилось: кухня дома под Молтоном – праздник дорогой техники и сработанных на заказ шкафчиков. На столешнице лазанья под пищевой пленкой ждала отправки в «Агу». Плита «Ага», знамо дело, тоже была – от подобной женщины меньшего и не ожидаешь.
– Ничего срочного, беспокоиться ему не о чем, – сказала Ронни. – Мы подняли давнее дело – бывшие клиенты мистера Меллорса. Мы подумали, он сможет предоставить нам некоторую информацию. Вы не знаете, где ваш муж?
– Прямо сейчас? Честно говоря, понятия не имею, но обещал вернуться к ужину. – Софи Меллорс покосилась на лазанью, словно у той могли быть соображения касательно пунктуальности мистера Меллорса. – Ида сегодня полдня ломает Баттонса, и Стив обещал поесть с нами, когда она вернется. En famille, так сказать.
«Ида сегодня полдня ломает Баттонса». Реджи не представляла даже, как подступиться к переводу этой фразы. Надо полагать, Баттонс не имеет отношения к Золушке[114], а «ломает» не касается компьютеров. Сай взломал глобальную корпорацию, производителя газировки, чье название – второе самое узнаваемое слово в мире. Ну и понеслась.
– Вы его подождете? – спросила Софи Меллорс. – Хотите кофе или чаю? – (Они хором отказались.) – Или вина? – прибавила она, кивнув на бутылку красного, терпеливо стоявшую на столешнице.
– При исполнении – нет, спасибо, – чопорно ответила Ронни.
Вино уже открыли. Это оно дышит, подумала Реджи. Все на свете дышит так или иначе. Даже неодушевленные камни – просто нам тонкости слуха не хватает расслышать.
Ронни слегка пихнула ее локтем и шепнула:
– Вызывает планета Земля, прием.
– Ага, – вздохнула Реджи. – Слышу вас хорошо.
В кухню ворвался мальчик-подросток – молодая энергия, тестостерон через край. В заляпанной грязью форме для регби, помятый и побитый после игры.
– Мой сын Джейми, – со смешком представила его Софи, – прямо с поля боя.
Реджи почти не сомневалась, что это цитата из «В ожидании героя». В студенческие годы и по пьяни у Реджи не имелось возражений против караоке. Аж больно, до чего давно это было.
– Хорошо поиграли? – спросила Софи.
– Ага, нормас, – сказал он.
– Это полицейские, им надо поговорить с папой.
Пацан вытер ладони о шорты и пожал руки им обеим, а Софи спросила:
– Ты не знаешь, где он? Он сказал, что к ужину вернется.
Пацан пожал плечами:
– Без понятия, но… – Он достал телефон и прибавил: – Он же есть в «Найти друзей». Посмотри – может, уже едет?
– Ой, точно, умница, – сказала Софи. – Я бы и не вспомнила. Мы все там есть, но я только иногда проверяю, где Ида. Искать мужа – это как-то… – Она опять уставилась на лазанью, словно та подскажет уместное слово. – Назойливо, – в конце концов решила она. (Ронни явственно вздохнула. Софи Меллорс – многоречивая женщина. И она еще не закончила.) – Все равно что чужие СМС или письма читать. Как будто не веришь, что с тобой будут честны. Все имеют право на личную жизнь, даже мужья и жены.
– Да, понимаю, – сказала Реджи. Реджи, которая, когда ее бросил Сай, одержимо следила за ним по трекеру, где они оба зарегистрировались, не говоря уж о «Фейсбуке», «Инстаграме» и вообще всех сайтах, где он мог появиться в своем обезредженном будущем. – Без доверия никуда, – кивнула она.
– Вот у нас Ида, – с нежностью сказала Софи, показывая на зеленую точку у Джейми на телефоне; точка двигалась к дому. – Почти приехала. Ее подвозит мама подруги. Мы по очереди.
– А вот папа, – сказал Джейми, тыча в красную точку.
Все четверо вперились в экран.
– По-моему, мистер Меллорс заехал в какую-то глушь, – заметила Ронни. – И там стоит.
– Это просто поле, – бодро пояснил Джейми. – Он часто туда ездит.
– Правда? – переспросила Софи, и по ее лицу летним облачком скользнула легчайшая гримаска.
– Ага, – сказал Джейми.
– И ты никогда не интересовался, что он там делает? – спросила Ронни, запустив бровь в полет.
Пацан снова пожал плечами и с замечательным отсутствием подросткового любопытства ответил:
– Нет.
– Может, медитирует, – весело предположила Софи.
– Медитирует? – переспросила Ронни, чьи брови уже выходили в открытый космос.
– Да, он медитирует. Ну, знаете – осознанность.
Снаружи подъехала, затем укатила прочь машина, а спустя несколько секунд Софи сказала:
– О, вот и Ида, – и просияла маленькой, довольно надутой девочке, мрачно ввалившейся в кухню.
На девочке были бриджи, в руке шлем для верховой езды. Всех присутствующих, включая лазанью, девочка наградила хмурой гримасой. Видимо, догадалась Реджи, дочери семейства не досталось галантного гена прочих Меллорсов.
– Хорошо было? – спросила ее Софи.
– Нет, – проворчала Ида. – Ужасный день.
Понимаю тебя, сестрица, подумала Реджи, прекрасно тебя понимаю.
– Ты же в курсе, что это за поле, да? – сказала Реджи, когда они с Ронни вернулись в машину.
– Старая трейлерная стоянка Кармоди?
– Бинго.
– Поехали глянем, – может, он еще там, – сказала Ронни. – В каком смысле «ломает»?
– Понятия не имею. Вообще-то, я знаю не всё.
– Да всё ты знаешь, вот не надо.
Ангел Севера
Они ехали на юг, отслеживая маяк надежды – координаты Гарри – на телефоне Кристал. За Вифлеемской звездой никто не следил так истово.
– Это мне Гарри поставил приложение, – пояснила Кристал. – Семейное – я вижу его, он видит меня. Я особо не смотрю, а Гарри о таких вещах переживает – наверное, после мамы. Ее не могли найти дня два. Ему непременно надо знать, где все. Он как пастушья собака.
– Я тоже, – сказал Джексон.
Всю поездку сигнал мигал, исчезая с радаров и возникая вновь, и Кристал следила за ним, сжимая телефон, словно могла спасти сигнал от полного исчезновения чистым усилием воли.
На щеке у нее уже проступал здоровенный синяк. Синел и чернел – через пару часов будет шикарнейший бланш. Пару раз она схлопотала жестко, но без борьбы не сдалась – на адреналине, вероятно. Отплатила почти сполна, парой ударов а-ля ниндзя, на раз-два, и локтями работала грамотно – где-то, видимо, научилась. Кристал – амазонка, но, увы, ее противник был боевая машина. Похоже, бывший военный, думал Джексон, подбегая к месту потасовки. Опоздал, увы. Все заняло считаные секунды, и к тому времени, когда Джексон взял след, мужик сбил Кристал наземь, вырвал у нее ключи от «эвока» и уже уматывал по дороге. Что ж вы, блядь, за шериф такой?
Кристал опустила солнечный козырек и глянула на себя в зеркальце. Сняла накладные ресницы – и поморщилась, отдирая их от потемневшего века. У нее и свои ресницы прекрасные, отметил Джексон, можно было ничего к ним не добавлять, но что смыслит луддит?
– Во уродина, – буркнула Кристал зеркальцу и достала из сумки очки. – Ни хера без них не вижу, – сказала она. Куда подевалась женщина, которая так старалась не ругаться? – А эта скотина разбила мне солнечные с диоптриями.
Судя по всему, похищенные дети побивали тщеславие. Рядом с Джексоном сидела не та женщина, которую он впервые увидел каких-то несколько часов назад. Ее словно постепенно разнимали на части – даже волос у нее вроде бы стало меньше, хотя непонятно, как такое может быть. Джексон не удивился бы, если б дальше она отстегнула деревянную ногу.
– В багажнике есть аптечка, если хотите, – сказал он. – Можем остановиться.
– Нет. Едем дальше. Обойдусь. – От тревоги она практически озверела. – Хотите я поведу?
Джексон откликнулся безмолвным презрением, какого и заслуживал этот вопрос, а взамен сознался:
– Я подглядел в конверт у вас на машине. Видел фотографию вашей дочери и записку. «Держи рот на замке». То есть не говори о чем?
– Всякие люди вопросы задают, – невнятно ответила она.
– Кто? Какие люди?
Она пожала плечами, не отводя глаз от телефона.
– Полиция, – неохотно пояснила она после паузы. – Полиция задает вопросы.
– Про что?
– Про всякое.
Джексон пережил немало натужных бесед с Натаном и знал, что тут можно только упорствовать.
– А вам самой вопросы задавали?
– Нет, – сказала Кристал. – Не задавали.
– А вы бы ответили? Если бы вас спросили?
Загадочная – не то слово. Джексон покосился на нее, и она сказала:
– Следите за дорогой.
– А вы знаете, о чем они спрашивают?
Она опять пожала плечами. Это, видимо, и означает держать рот на замке.