– Стив! – заорал Томми не оборачиваясь.
Из-за угла старого сарая или, может, гаража появился Стив. Двор обступали какие-то развалюхи. Стив спешил и заметил Винса не сразу.
– Ну что такое? – спросил он. – А то хорошо бы тебе двигаться, Томми, она уже далеко успела убежать. Ты звонил Энди?
Томми в ответ молча указал подбородком на Винса.
– Винс! – сказал Стив, точно забыл о нем напрочь. – Винс, Винс, Винс, – тихонько повторил он, печально улыбаясь. Как ребенку, который его огорчил. – Я же просил подождать в машине. Тебе здесь не место.
А где тогда мне место? – не понял Винс.
– Что за дела? – рявкнул Томми Стиву.
– Не знаю, – ответил тот. – Давай спросим Винса.
Он подошел и одной рукой обхватил Винса за плечи. Винс подавил желание шарахнуться прочь.
– Винс? – спросил Стив.
Время словно застыло. Яркое солнце завязло в небе и не сдвинется больше никогда. Стив, Томми и Энди. Три мушкетера. Картинка сложилась. Вселенная хотела развлечься, и ей мало было того, что Винс потерял работу и дом, что его, господи боже, подозревают в убийстве жены. Нет, теперь еще надо показать ему, что его друзья (друзья по гольфу, тоже правда) причастны к… а к чему они тут причастны-то? Держат секс-рабынь? Торгуют женщинами? Они что – психопаты, серийные убийцы, ненароком узнали, что у них общие интересы – все трое, так совпало, любят убивать женщин? В эту минуту Винс готов был рассмотреть любую версию, даже самую бредовую.
Он и не понял, что высказал эти соображения вслух, пока Стив не ответил:
– Торговля – просто синоним покупки и продажи товаров. В Оксфордском словаре написано.
Винс почти не сомневался, что этому слову там есть и другие определения.
– Прибыль без убытков, – прибавил Стив. – Куча денег в банке, и всегда появятся еще. Знаешь, каково это?
Солнце ослепляло Винсу самый мозг. Он закрыл глаза и вдохнул жар. Мир стал другим.
Все вдруг прояснилось. Ни в чем нет никакого смысла. Нет морали. Нет истины. Без толку спорить, если больше нет договоренностей о том, что хорошо, а что плохо. Решай сам. Выбирай любую сторону – что ни выберешь, божественной кары не последует. Ты один-одинешенек.
– Винс? – напомнил о себе Стив.
– Нет, – в конце концов ответил ему Винс. – Я не знаю, каково это. Вообще-то, наверное, неплохо.
Он внезапно расхохотался, отчего Стив вздрогнул и отдернул руку.
– Вот я подозревал – вы что-то мутите! – торжествующе объявил Винс. – Теперь все понятно. Скрытные вы сволочи, могли бы и меня взять. – Винс ухмыльнулся сначала Томми, потом Стиву. – Четвертому мушкетеру найдется место?
Стив хлопнул его по спине и сказал:
– Молодчага. Добро пожаловать. Я так и знал, что рано или поздно ты к нам придешь.
Электронные часы у кровати показывали пять утра. Можно и встать. Сегодня у Винса полно дел. Приятно для разнообразия обзавестись целью.
Заражение крови
– Кипперсов[125].
– Что?
– Можешь сегодня заехать в «Форчунс» и купить кипперсов?
– Кипперсов?
– Да боже мой, Эндрю. Да, кипперсов. Я же не по-иностранному говорю. – (А эффект тот же.) – На завтрак. Пара в «Бискайском заливе» специально попросила на утро.
Энди вернулся домой в самом начале шестого – они с Томми всю ночь искали беглянку Жасмин. И не нашли. Куда она делась? Угодила в полицию, распустила язык, болтает про них? Энди надеялся войти в дом бесшумно, но жаворонок Рода уже встала.
– Ты где был?
– Прогулялся с утреца, – сблефовал он.
– Прогулялся? – усомнилась она.
– Да, прогулялся. Хочу себя в форму привести.
– Ты?
– Да, я, – терпеливо ответил он. – После смерти Венди я осознал, как драгоценна жизнь.
Яснее ясного, что она не верит ни единому слову. Энди ее не винил. И что такого в жизни драгоценного? Оторви да брось, бумажки да тряпье. Энди вспомнил Марию – застывшую, как игрушка, поломанную – не починить. Крохотную, как птичка, что прежде времени выпала из гнезда. Он сперва подумал, что она передознулась. Или ее слишком много лупили по лицу.
– Повесилась, сука тупая, – сказал Томми.
– Ты точно в море не выходил? – спросила Рода. – Ты как-то пахнешь… странно.
Я пахну смертью, подумал Энди. И отчаянием. Ему было страсть как жалко себя.
Они не только искали одну девицу – они еще пытались избавиться от другой.
– Другая слиняла, – сообщил Томми вечером, когда Энди прибыл в «Березки» с польками и узнал, что Мария наложила на себя руки.
– Жасмин?
– По барабану. Который час уже ищем – нифига. Давай-ка помогай. И от дохлой надо избавиться.
– От Марии.
У Энди в марине стояла лодочка – ничего такого особенного, тазик с мотором («Лотти»), на котором Энди иногда выходил порыбачить. Томми иногда составлял компанию – всякий раз надевал спасжилет, потому что не умел плавать. Что не красило его как мужчину, на взгляд Энди.
Под покровом темноты они погрузили Марию в «навару» Томми, а потом перетащили в «Лотти» и попыхтели в Северное море. Прилично удалившись от берега, подхватили Марию – Томми за плечи, Энди за ноги, вес воробьиный, – раскачали и бухнули за борт. Под луной она серебристо блеснула гибкой рыбой и исчезла.
Может, стоило привесить к ней что-нибудь тяжелое?
– Она же обратно всплывет, нет? – сказал Энди.
– Да небось, – ответил Томми, – но кого колышет? Очередная тайская шлюха под наркотой. Кому какое дело?
– Она была с Филиппин, не из Таиланда.
И ее звали Мария. Католичка, между прочим. Энди снял распятие с ее шейки, размотав то, что осталось от шарфа, на котором она повесилась. Спрятал в карман. Шарфик был тоненький, но задачу выполнил. Томми распилил его ножом «стэнли», но было поздно. Энди узнал шарф – Мария купила вчера в «Праймарке», в Ньюкасле. Словно целая жизнь с тех пор прошла – для Марии уж точно. Энди распутал обрывки шарфа на оконной решетке – нежно, как и подобает обращаться с реликвиями, – и воссоединил их с тем лоскутом, что уже лежал в кармане.
Когда Мария бултыхнулась в море, Энди бросил распятие следом и про себя вознес молитву. Краткий миг подумывал столкнуть за борт и Томми, но того спасет жилет. Удача – штука такая, ненадежная: наверняка Томми будет тут плескаться, пока не найдут спасатели или случайные рыбаки. Лотти тоже нашла бы, конечно, – ньюфаундленды под это и заточены: грести сильными лапами по волнам, вытаскивать на берег все подряд – людей, лодки. Лотти, впрочем, здесь нет – только Брут, псина Томми, спит в «наваре».
– Хитрый?
– А?
– Ты что-то замечтался. Разворачивайся давай.
Томми терялся в догадках, как девчонкам удалось выпутаться из пластиковых шнуров, которыми они были привязаны к койкам. И почему одна осталась, а другая бежала? – недоумевал Энди. Жасмин проснулась, увидела, что Мария покончила с собой, и убежала поэтому – или Мария покончила с собой, потому что Жасмин ее бросила? Уже, пожалуй, и не узнать.
Видимо, рассуждал Энди, Жасмин оказалась покрепче, хотя по виду и не скажешь. Что она будет делать? Он вспомнил, с какими счастливыми лицами девчонки смотрели «Без указки», как они восторженно визжали в супермаркете. Внезапно накатила яростная тошнота – цепляясь за борт, Энди выблевал нутро в Северное море.
– А я не знал, что у тебя морская болезнь, – сказал Томми.
– Съел, наверное, что-то не то.
И еще Винс!
– Блядь, Томми, это зачем? – спросил Энди, когда Томми изложил, что стряслось в «Березках», пока Энди не было.
Одна девчонка мертва, другая бежала, и тут Стив принимает в их ряды Винса Айвса. Полиция подозревает Винса в убийстве жены, Стив совсем уже? Винс привлечет к ним нежелательное внимание со всех сторон.
– Да ладно тебе, Винс не убивал Венди. Его на такое не хватит.
– А на это – хватит? – спросил Энди, когда они переваливали Марию за борт.
– Ну, я тоже не писаю кипятком, оттого что нас стало четверо, но если Винс теперь будет помалкивать… И Стив за него ручается.
– А, тогда, конечно, все путем, – саркастически заметил Энди. – Раз Стив ручается.
Только вылезли из лодки, позвонил Стив.
– Стив. Как дела?
– Энди, как у тебя? – (Ответа Стив никогда не дожидался.) – Я думаю, с учетом обстоятельств, девчонок лучше срочно вывозить – передислоцируемся в Миддлсбро. Сворачиваем операцию в «Березках».
Он так выражается – можно подумать, в армии служил. Можно подумать, он тут капитан, а они пехотинцы сраные.
Энди вообразил, как освобождает девушек – распахивает дверь, размыкает цепи рабства, а потом смотрит, как девушки бегут по цветущему лугу, точно дикие лошади.
– Энди, ты слушаешь?
– Да, Стив, извини. Первым же делом начнем погрузку.
Мир Крэнфорда
– Ты как? – спросил Соня. – Ты вечером пропустил представление.
– Баркли сердился? – спросил Гарри.
– Нет, мась, не сердился. Он не может сердиться, он вообще ничего не может – он мертвый.
– Мертвый?
– Как птица додо.
– Так, – сказал Гарри, пытаясь переварить эти нежданные известия.
– Извини, что в лоб. Обширный инфаркт. Даже до больницы не доехал.
Новость потрясла Гарри, но не особо удивила. В конце концов, нельзя сказать, что Баркли был как огурчик, хотя все равно…
– Может, мне прибраться слегка в гримерной? – спросил Гарри, решительно не понимая, как действовать. Но когда люди умирают, другие люди поступают так, правильно? Слегка прибираются.
Помнится, когда погибла мать Гарри, ее сестра, с которой они почти никогда и не виделись, приехала разбирать материны вещи. Гарри хотел помочь тетке, но нестерпимо было смотреть, как на кровати растет гора материной одежды, как тетка бездушно роется в шкатулке с драгоценностями. («Ты посмотри на эти браслеты. Вкуса у нее особо не было, согласись?»)
Как-то все решили, что материны вещи Гарри не нужны. Может, у него поэтому так мало воспоминаний. К чужой истории нас привязывают вещи. Заколка, туфля. Такой как бы талисман. (Слово, которое он выучил недавно, пост-Рискинфилд.) Сейчас до Гарри дошло, что тогда он видел сестру матери в последний раз. «Они не дружили», – сказал отец. А вдруг так будут говорить про Гарри и Каррину, когда они вырастут? Лучше бы нет. В мире Гарри было так мало людей, что он намеревался держать их всех как можно ближе. «Мир Гарри». Это что будет за аттракцион? Никаких вампиров, конечно, и пиратов тоже не надо – только куча книг, и пицца, и телик. А что еще? Кристал и Каррина. А мать? Долг велит воскресить ее в своем «Мире». А вдруг она тогда будет зомби? И как она поладит с Кристал? Гарри сообразил, что забыл посчитать отца. Как отец справится с двумя женами? И еще, конечно, есть Кулема – придется, видимо, выбирать между ней и Брутом.