Простояв перед дверью в дом Майкла некоторое время, я решилась постучать. Я разгладила юбку и одернула фиолетовую майку, которую попросила у Джулии еще в ноябре. Я толком не знала, какой наряд лучше подойдет для такого случая, но все-таки сняла черное платье, в котором проходила все похороны и поминки. Хотя на неделе было необычайно жарко, за двадцать градусов, мама настояла, чтобы я надела черные колготки. Во время церковной службы я постоянно думала о том, какие же они колючие и тугие, так что не слышала ни слова.
После панихиды все собрались у нас дома. Гостиная заполнилась родственниками, друзьями, коллегами. Пришли и студенты, у которых отец был научным руководителем, и они явно испытывали дискомфорт в пиджаках и галстуках. Официанты незаметно прохаживались по комнате, раздавая гостям закуски, в которые гости вцеплялись с такой жадностью, будто не ели неделю. Все слишком сильно сжимали в руках бокалы и, понизив голос, беседовали, разбившись на мелкие группы. Мама кружила по комнате, следила, чтобы у всех были еда и напитки, отдавая указания официантам, пополняя запасы салфеток и не останавливаясь, чтобы перекинуться с кем-то хоть словом. Это выглядело так, будто она организует мероприятие, не имеющее к ней самой никакого отношения. Чарли исчез в середине поминок и вернулся час спустя с блестящими глазами. Я стояла на кухне и кивала, соглашаясь с родственниками и друзьями семьи, которые подходили ко мне один за другим и говорили, какая это ужасная потеря, а потом благодарила, когда они говорили, что я хорошо справляюсь. Я попросту ждала, что вот-вот очнусь от этого сюрреалистичного сна, в котором почему-то оказалась. Все выглядело абсурдным. Казалось, будто в кухне взорвалась бомба, но вместо того, чтобы попытаться навести порядок, люди только расхаживают вокруг и едят пирожки.
Постепенно гости один за другим исчезали, и вот последняя машина промелькнула в переулке, мама заперла входную дверь, и мы остались одни, собравшись в гостиной. Мама сидела в своем кресле и выглядела очень маленькой, как будто вот-вот утонет в его подушках. Чарли расположился посередине дивана, обхватив колени, и теребил нитки на манжетах своего темно-синего пиджака. Я стояла у дальней стены, рассматривая свои черные туфли. Последний раз, когда я их надевала на январский зимний бал, мне было очень весело.
– Так, – сказала мама, и мы с Чарли повернулись, чтобы посмотреть на нее.
Мы еще не разговаривали об этом. Нужно было много всего устроить: службу, поминки, оповещение родственников, еду. Но теперь все закончилось. С того момента, как это случилось, я ждала, что мама снова возьмет все в свои руки, и каким-то образом жизнь опять станет нормальной. Что она научит нас, как все это пережить.
Она взглянула на Чарли, на меня, потом отвела взгляд и встала.
– Я иду спать, – сказала она, потирая шею. – Думаю, и вам тоже пора. У нас был долгий день.
Она вышла из комнаты, не взглянув на нас, и я слышала ее необычно медленные шаги на лестнице.
Я почувствовала себя так, словно мне дали пощечину, ведь мы ждали, что она все исправит. Мне даже в голову не приходило, что это может оказаться ей не под силу. И я понятия не имела, что теперь делать. Может, это из-за того, что я во всем виновата? Может, поэтому она так себя вела – в наказание мне?
Дыхание перехватило. Опустив взгляд, я увидела, как пол расплывается у меня под ногами, потому что глаза наполняются слезами. Я яростно заморгала, чтобы их стряхнуть.Мне казалось, если позволить себе заплакать, то уже не остановишься. Поэтому я изо всех сил сопротивлялась этому желанию. Я посмотрела на брата. Время, когда мы были действительно близки, давно закончилось, но вдруг мы все-таки сможем поговорить и признать, что это действительно случилось?
– Пошло оно все, – сказал Чарли, снял пиджак и бросил его на диван. Затем встал и направился к входной двери, на ходу развязывая галстук. – Пойду прогуляюсь.
– Куда? – спросила я и услышала, как сдавленно и жалобно прозвучал мой голос.
– Прогуляюсь, – раздраженно повторил он. – Ни малейшего, черт возьми, понятия не имею, куда.
Дверь за ним захлопнулась, заставив меня вздрогнуть. Не зная, чем еще занять себя, я подошла к двери и заперла ее. Потом подобрала с дивана пиджак Чарли, чтобы аккуратно сложить его. Внутри нарастала паника вроде той, которую я чувствовала перед выходом на сцену, но эта была в два раза сильнее. Я положила пиджак, потом снова взяла его и скомкала, жалея, что не настолько сильна, чтобы разорвать надвое.
Мне тоже нужно было пойти куда-нибудь, сделать что-то, способное хоть немного отвлечь меня от произошедшего. Перепрыгивая через ступеньку, я поднялась в свою комнату, чтобы переодеться. В отличие от Чарли, я точно знала, куда идти.
– Привет, красотка, – сказал Майкл, с улыбкой открывая мне дверь.
Он называл меня так с самого первого свидания. А я звала его просто Майклом. Он был родом из Орегона, на дюйм выше меня ростом, и от него всегда немного пахло травяным мылом.
– Привет, – ответила я, изобразив улыбку. – Можно войти?
– Конечно, – сказал он, распахнув дверь еще шире.
Я вошла в комнату, которую он делил с Хьюго, студентом, приехавшим по обмену из Германии, который всегда держал свою половину в безукоризненном порядке. На половине Майкла постоянно царил хаос, на кровати были свалены в кучу одежда и книжки. Но их можно было легко сбросить на пол.
– Хьюго тут? – спросила я.
– Нет, – сказал Майкл и закрыл дверь. – На семинаре.
Он сунул руки в карманы.
– Слушай, я, наверное, сейчас скажу что-нибудь не то. Но мне действительно очень жаль, Эми.
Я кивнула, как будто эти слова и правда что-то значили.
– Спасибо, – сказала я, подойдя к нему поближе. – Я действительно очень благодарна.
Обняв Майкла за шею, я поцеловала его, сначала легко, а потом более страстно. Он ответил на мой поцелуй, но тут же отстранился.
– М-м-м… Ты уверена, что нам стоит… Я имею в виду, может, ты хочешь поговорить или еще что?
– Нет, – ответила я.
Я пришла сюда, чтобы забыть обо всем происходящем и на какое-то время почувствовать что-то еще, кроме абсолютной пустоты, которая разлилась внутри меня.
– Все нормально, клянусь.
Я снова поцеловала его, пытаясь вообще ни о чем не думать. И это было идеальное решение. Я ухватилась за нижний край его футболки, украшенной символикой Западного колледжа, стащила ее через голову и кинула на кровать Хьюго. А потом, не давая себе времени передумать или потерять самообладание, стянула и свою майку.
– Ого, – сказал Майкл, глядя на меня. – Хм.
– Я никак не могла справиться с молнией на юбке: пальцы слегка дрожали. Но все-таки расстегнула ее, сбросила на пол и встала перед ним.
– Правда? – спросил он недоверчиво.
– Истинная правда, – ответила я, будто и в самом деле была уверена.
И чтобы доказать это, я снова начала целовать его. Мы пятились назад, пока не наткнулись на его кровать. Я присела на край, пока Майкл торопливо сбрасывал с нее вещи. А потом он скинул свои штаны цвета хаки и стянул носки.
– Свет, – попросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
– Да-да, – сказал Майкл, подошел к двери, запер ее, а затем повернул выключатель.
А вы когда-нибудь бывали в Колорадо?
Я в мыслях постоянно там.
Я вошла в Международный дом через главный вход, мечтая только о том, чтобы дойти до комнаты Бронвин, расчистить местечко на полу и уснуть, чтобы все вокруг на какое-то время исчезло.
– Салливан! – донесся голос из комнаты отдыха. Я остановилась. – Это ты? – на этот раз в голосе слышалось отчаяние. Я вздохнула, развернулась и пошла на звук.
Леонард все еще сидел на диване и, похоже, не вставал уже несколько часов, разве что теперь он надел выцветшую желтую футболку с надписью СALL ME KEVIN.
– Привет, – сказала я.
Он все еще играл в ту игру, хотя местность на экране выглядела уже иначе: стала более каменистой и не такой лесистой.
Леонард повернул голову и посмотрел на меня.
– Я думал, это Роджер.
– Он, наверное, еще на вечеринке. А я ушла пораньше, – добавила я, просто чтобы сказать что-нибудь. – Просто… устала.
Он продолжал смотреть на меня, хотя на экране продолжалась игра.
– Ты выглядишь иначе, – наконец выговорил он.
– Похоже на то, – сказала я и одернула юбку, доставшуюся мне от Бронвин.
– Это хорошо, – заключил он, поглядев на меня еще немного. – Очень мило.
Леонард кивнул еще раз, а затем снова повернулся к экрану, как раз вовремя, чтобы избежать смерти, отпрыгнув с пути какого-то волкоподобного создания. Я увидела, как на экране замигали слова, набранные изысканным пышным шрифтом: СКОРЕЕ! ТЫ ДОЛЖЕН СПАСТИ ПРИНЦЕССУ ДЖЕННУ!
– Принцессу Дженну? – спросила я и заметила, как у Леонарда покраснели кончики ушей.
– Ага. На самом деле ее зовут принцесса Арундель. Но я сообразил, как взломать игру и поменять имя.
– Так кто эта Дженна? – спросила я, и он снова покраснел.
– Никто, – сказал он, пожав плечами. – Просто девушка, мы вместе изучаем химию. Это неважно.
– Ну ладно, – сказала я и тут заметила, что у Леонарда возникли проблемы: на экране откуда-то взялись три гнома и начали пинать его ногами. Я пристально смотрела, как мускулистый виртуальный Леонард стряхивает с себя гномов и снова устремляется куда-то по каменистой дороге.
– В чем тут дело?
– В «Пути чести»! – ответил Леонард, не сводя взгляда с экрана и не переставая давить на клавиши пульта.
– Ты просто носишься по округе и стараешься, чтобы до тебя не добрались волки?
– Демонические волки-оборотни, – поправил он. – И я не просто бегаю тут и там. Это квест.
– Какой?
– Мы думаем, все это ради спасения Арундель. То есть Дженны.