Навстречу Кате шел, опираясь на посох, пенсионер.
– Дедушка, – обратилась к нему Геракл, – вы не скажете, где тут Египет?
Старик не спешил с ответом. Он внимательно осмотрел Катю с головы до ног, подумал немного и сказал:
– Неподалеку. Я как раз туда иду.
– Ой, а можно с вами? – попросилась девочка. – Я Спинозу ищу, а куда дальше – не знаю.
– Пойдем, – равнодушно согласился пенсионер. – Вдвоем веселее.
Несколько часов они шли молча. Катя не раз пыталась разговорить старика, но он отвечал односложно и скучно. К тому же понять его было чрезвычайно трудно. Дед, наверное, простудился, потому что все время сопел и сморкался в огромный белый платок с яркой вышивкой в одном углу. Эта вышивка Кате что-то смутно напоминала.
– А почему ты тут гуляешь одна? – неожиданно спросил старик. – Без взрослых?
– Не гуляю я, – отрезала Геракл. – Я по делам.
– А почему тон такой?
– Как хочу – так и говорю, – огрызнулась девочка.
Старик укоризненно покачал головой:
– Ай-ай-ай, деточка. Разве можно так не уважать старость? Смотри сюда.
Он вытащил из-за пазухи левую руку, и Катя увидела, что она вся до локтя покрыта какими-то язвами и корками.
– Ой, извиняюсь, дедушка, – сконфузилась Геракл. – Я не знала, что вы болеете… Вам нужно обратиться к врачу. При первых признаках заболевания, – вспомнила она заветы мамы, – необходимо вызывать специалистов. Вам обработают раны, наложат стерильную повязку, а при переломе – шину…
– Смотри сюда, – не дослушал дед.
Он снова сунул руку за пазуху, а когда вытащил, кожа была чистой и совершенно здоровой.
– Ух ты! – восхитилась Катя. – Вы фокусник? Из цирка?
– Нет, – печально ответил пенсионер. – Я пророк.
– Как это – пророк? – изумилась Геракл. – Разве живые пророки бывают? Разве они ходят ногами?
Старик уныло посмотрел на свои пыльные сандалии.
– Ходят, – подтвердил он. – Ногами. Или я хотел стать пророком? Он меня не спрашивал. А, – старик махнул изъязвленной рукой и снова сунул ее за пазуху. – Он мне устроил такую жизнь – никому не пожелаю. Я имел свое маленькое дело. Имел что кушать, имел что пить. Дети, слава Богу, здоровы. Жена – хозяйка каких поискать. Что еще надо? Так нет! Или вы такое видали? Обыкновенный куст. И что же? Горит – и не сгорает. Я, конечно, стал его тушить. Чтобы не было пожара. Моя Циппора, когда узнала, – ей стало плохо с сердцем. Она даже кушала без всякого удовольствия. Как я голыми руками тушил этот куст? Что я – пожарник?
– А Циппора – это кто? – спросила оторопевшая Катя. – И почему куст горел?
– Циппора – это моя жена, – грустно ответил старик. – А куст не мог не гореть. Потому что там был Бог.
– И что он там делал? – удивилась девочка.
– А, сидел и говорил. И знаешь, что Он мне сказал? Я – Бог отцов твоих, Бог Авраама, Исаака и Иакова. Иди, говорит, в Египет и выведи оттуда народ Мой.
– Это кого же? Какой такой народ?
– Еврейский, – вздохнул пророк. – Мало того, что я должен его вывести, его еще нужно и ввести. В Землю Обетованную.
– В Израиль! – догадалась Катя. – У меня там куча друзей!
– Да, детей Израиля нужно отвести в Хадаад.
Геракл никогда не слышала о такой стране.
– А где этот Хадаад? – спросила она.
– Да не Хадаад, а Хадаад, – с досадой объяснил пророк. – Ха-да-ад!
– А, Ханаан, – наконец поняла девочка. – Извиняюсь, дедушка пророк, у вас дефект речи, сразу и не разберешь…
– Дефект!.. Это дасморк. Хронический. С детства. Так я и говорю: «Господи, откуда взять силы для такой большой работы? Я бедный еврей, к тому же старый и больной. И что я скажу фараону? Или я похож на пророка?». А Он мне: «Ничего не бойся. Я буду с тобой». И дал вот это, – старик потряс в воздухе своим посохом.
– Фараона бить, – понимающе кивнула Катя.
– Мне обещали, что он и так согласится, – с глубоким сомнением произнес пророк. – Надо только кинуть это на землю… – дед брезгливо бросил посох, и Геракл проворно отпрыгнула в сторону. Под ногами извивалась длинная толстая змея. Она высунула раздвоенное жало и злобно зашипела.
– Уберите это! – взвизгнула девочка.
Старик наклонился и двумя пальцами приподнял змею за хвост. Она тут же снова стала посохом.
– Я тоже сначала боялся, – признался пророк. – А потом… Ко всему привыкаешь… Даже к руке.
– Это тоже от Бога? – с трепетом спросила Катя.
– От Него, – старик пожал плечами. – И эти вечные проблемы с водой…
– Пустыня, – философски заметила Геракл, озирая каменистые холмы.
– Дело не в климате. Он сказал: «Возьми воды из реки и вылей ее. Вода превратится в кровь». Циппора чуть в обморок не упала, когда я сделал это чудо. Может, и фараон поверит? А может, и нет. Он такой представительный мужчина, а я так говорю… Вот я и говорю: «Господи! Ты же видишь, у меня дасморк… Как я буду выступать перед людями? Выбери кого-нибудь другого!». Бог очень сильно рассердился. Куст та-ак горел! Я уже думал, что Циппора не дождется меня к обеду… Но Господь милостив. Он сказал: «Брат твой Аарон может говорить очень хорошо. Он выйдет к народу и будет говорить вместо тебя. Ты должен только сказать ему, ЧТО он должен говорить». Или я знаю? Но меня обещали научить…
– А ваш брат в Египте живет? А это старший брат или младший?
– Какое это теперь имеет значение? – тяжело вздохнул пророк. – Брата я видел два раза в жизни. Он, действительно, говорит неплохо, но мы с ним практически не общались. Судьба разбросала нас в совершенно разные стороны, – старик хлюпнул носом, достал из-под плаща носовой платок размером с детскую пеленку и громко высморкался. На белой ткани ярко выделялась вышивка.
– Ну где же, где я могла ее видеть? – мучительно вспоминала Геракл.
Посох грохнулся на землю и немедленно превратился в змею. Пророк торопливо запихал платок обратно и подхватил гада за хвост.
– Вот, – пожаловался он, – все время превращается. Или я должен за ним следить? Да, о брате. И бедная мама, покойница. Сестра, слава Богу, живая. Я только не знаю, как она перенесет исход в Ханаан. Уже немолодая женщина, ноги больные… И как это – бросить дом, добро, которое наживала всю жизнь? И захотят ли уехать дети? Кому нужна такая старость… С места на место, как какие-нибудь кочевники?
Впереди на дороге показалось облачко пыли. Оно быстро приближалось.
– Кочевники, – предположила Катя, засучивая рукава. – Не бойтесь, дедушка пророк, я вас защитю.
Но старик и не думал тревожиться. Меланхолично вытащил из-за пазухи левую руку и тоже засучил рукав.
– А, они подумают, что это проказа. И сами убегут. Меня еще никто не тронул, – похвастался дед, и что-то наподобие улыбки осветило его лицо. – В крайнем случае пустим в ход змею.
Но пугать никого не пришлось. Облачко приблизилось, и из него появились седобородый сгорбленный мужчина и черноглазая подвижная старушка. Увидев их, пророк протянул Кате посох:
– Держи покрепче, – и распахнул объятия. – Сестра моя, Мириам! Брат мой, Аарон!
Катя с опаской сжимала в руках сучковатую палку.
– Моисей, – всхлипнула женщина, припадая к пророку. – Моше! Братик мой!
Аарон ласково потрепал Моисея по плечу.
– Привет тебе, брат! – высокопарно начал он. – Долгие годы твоих скитаний в чужой стране мы все ждали радостной минуты встречи. И вот наконец свершилась! Жаль, что бедная мама Йохеведа и папа Амрам не могут разделить с нами это счастливое мгновение. Приди же, о брат, в мои объятия! – он торопливо обнял пророка, тут же выпустил его и разразился новым потоком красноречия: – За долгие годы разлуки нами с Мириам проделана определенная работа. Мы посылали запросы в землю Мидиамскую…
– Моисей… – мучительно вспоминала Геракл. – Где-то я уже слышала это имя… И носовой платок видела…
– Когда царская дочь нашла тебя в тростниках… – эпически продолжал Аарон.
Катя всплеснула руками и чуть не выронила посох.
– Моисей! – воскликнула она. – Найденный-в-Тростниках?!
– Ну да, – подтвердил старик. – С тех пор и страдаю дасморком.
– Но вы же… вы… были такой маленький… когда мы с Менетебе выудили вас из речки…
Моисей подозрительно посмотрел на Катю.
– Деточка, ты ничего не путаешь? – встревожился он. – Может, у тебя болит головка? Ты перегрелась на солнце?
– Нет, не путаю! – стояла на своем Геракл. – И пеленку вашу я сразу узнала. Только вспомнить не могла…
– Дитя мое, – Аарон наконец обратил на нее внимание. – Ты ошибаешься. Перед тобой убеленный сединами старец…
– Да погоди ты, брат, – раздраженно прервал Моисей. – Про пеленку никто не знает! Но откуда тебе это известно?
– Как это откуда? – горячилась Катя. – Да я ее своими руками из вашей корзины вытащила. И потом, вы были в нее завернуты, когда я вас баюкала. Сказку вам рассказывала. Вы, наверно, не помните… Внучка – за бабку, бабка – за дедку.
Изъязвленной рукой Моисей схватился за сердце.
– Помню… – от волнения он едва шевелил побелевшими губами. – Дедка за репку… А чем кончилось? Я забыл…
– Вы заснули! А потом прибежала мышка, схватилась за кошку и все вместе вытащили репку.
Потрясенный Аарон не мог вымолвить ни слова. По сморщенному лицу Мириам катились потоки слез. Моисей задыхался:
– Но как… как ты могла вытащить меня из воды? Сколько тебе лет?
– Двенадцать. А вытащила я вас очень просто, – объяснила Катя. – Я же вам говорила, Спинозу ищу. Он тоже оказался в Египте, только в другое время.
– Спиноза, – Мириам утерла слезы. – А это кто?
– Мой друг, мальчик, в очках такой. Не видели?
Старушка пошевелила губами.
– Нет, – с сожалением сказала она. – Но имя хорошее. Он еврей?
– Не знаю, – растерялась Геракл. – Я как-то об этом не думала.
– Конечно, еврей, – важно заключил Аарон. – Умный, в очках… Да к тому же еще и Спиноза.
Мириам ласково взяла Катю за руку.
– Доченька, ты дружишь с таким приличным мальчиком. И брата моего спасла. Будешь нам как родная. Ты, наверное, хочешь кушать? Пойдем, тетя Мириам приготовила в честь прихода Моше такой цимес! А Спинозу твоего мы найдем, не волнуйся! Или евреи не помогают друг другу?