Снова поднялся ветер и мощными порывами завыл вокруг дома, так что даже пламя фонаря замерцало, но, когда оно снова выровнялось, Флаксман Лоу увидел, что молчаливая фигура покинула Музей и теперь стоит на ступенях снаружи. Он едва различал легкую тень в темном углу дверной ниши.
В этот миг бесформенная тень издала звук, который мистер Лоу не ожидал услышать. Сделав сильный, ясно различимый вдох, словно медведь или другое крупное животное, существо принюхалось. И тут же поток воздуха донес до ноздрей мистера Лоу слабый непривычный запах. Ему вспомнились слова Лины Ван дер Воорт – так, значит, это и есть тварь с забинтованной рукой!
Буря ревела и сотрясала окна, и луч света опять преградила тьма. Существо отделилось от дверного косяка, и Флаксман Лоу понял, что оно направляется к нему сквозь обманчивую черноту холла. На мгновение он замер, затем отворил дверь курительной.
Гарольд Своффам сел на диване, не сразу сумев стряхнуть с себя сон.
– Что случилось? Оно появилось?
Лоу рассказал ему о том, что видел. Своффам выслушал его с полуулыбкой.
– И как вы это истолкуете? – поинтересовался он.
– Вынужден просить вас ненадолго отложить этот вопрос, – ответил Лоу.
– Значит, по-вашему, я должен предположить, будто у вас есть теория, объясняющая все эти несуразные события?
– У меня есть теория, которая может видоизмениться под влиянием того, что мы узнаем в дальнейшем, – сказал Лоу. – А пока хочу спросить: верно ли я заключил из названия дома, что его выстроили на могильном холме или кладбище?
– Верно заключили, хотя к последним выходкам нашего призрака это отношения не имеет, – уверенно парировал Своффам.
– Кроме того, я предполагаю, что мистер Своффам не так давно прислал домой один из тех многочисленных ящиков, которые лежат в Музее, – продолжал мистер Лоу.
– Да, точно, он прислал один ящик в минувшем сентябре.
– И вы его открыли, – утвердительно заметил Лоу.
– Да, хотя я льстил себя надеждой, что не оставил следов.
– Я не осматривал ящики, – сказал Лоу. – Я догадался об этом, основываясь на других фактах.
– И еще одно, – продолжил Своффам, по-прежнему улыбаясь. – Как вам кажется, существует ли здесь какая-нибудь опасность – я имею в виду, конечно, для мужчин вроде нас? Истеричные женщины не в счет.
– Разумеется, существует самая серьезная опасность для всякого, кто появится в этой части дома в одиночку после наступления темноты, – ответил Лоу.
Гарольд Своффам откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу.
– Возвращаясь к началу нашего разговора, мистер Лоу, позвольте мне напомнить о всевозможных противоречивых деталях, которые вам придется согласовать друг с другом, прежде чем вы сможете представить миру сколько-нибудь убедительную теорию.
– Это я прекрасно понимаю.
– Прежде всего, наш призрак первоначально представлял собой не более чем туманную сущность, присутствие которой выдавали лишь косвенные приметы – смутные шорохи и тени; теперь же перед нами нечто осязаемое, и оно способно напугать человека до смерти, чему у нас есть доказательства. Далее, Ван дер Воорт заявляет, что это существо – узкое, высокое и определенно безрукое, в то время как мисс Ван дер Воорт видела человеческую руку и пальцы, и притом настолько отчетливо, чтобы рассказать нам о блестящих ногтях и о бинтах на руке. Кроме того, она ощутила на себе силу этой руки. С другой стороны, Ван дер Воорт настаивал, что эта тварь стучала когтями, точно собака, – а вы подтверждаете это описание, уточняя, что она принюхивается, как дикий зверь. Что же это может быть такое? Это создание можно увидеть, можно ощутить его запах и прикосновение, однако оно прячется – и успешно – в комнате, где нет места даже кошке! И вы по-прежнему говорите мне, будто уверены, что можете все объяснить!
– Само собой, – убежденно ответил Флаксман Лоу.
– У меня нет ни малейшего намерения обижать вас, но я должен высказать свое мнение без обиняков, просто из соображений здравого смысла. Я уверен, что все это плод воспаленного воображения, и готов это доказать. Как вы считаете, сегодня ночью нам еще угрожает опасность?
– Сегодня ночью нам угрожает очень серьезная опасность, – ответил Лоу.
– Превосходно, как я только что сказал, я намерен проверить ваши слова. Прошу разрешения запереть вас в одной из дальних комнат, откуда вы не сможете прийти мне на помощь, и затем я проведу остаток ночи, прогуливаясь в темноте по коридору и холлу. Тогда все разъяснится – так или иначе.
– Если хотите, можете так и сделать, однако я прошу вас позволить мне по крайней мере наблюдать за вами. Я выйду из дома и буду следить за происходящим через окно в коридоре, которое я видел напротив двери Музея. Не можете же вы отказать мне в праве быть свидетелем – это было бы несправедливо.
– Конечно, не могу, – отозвался Своффам. – Но погода такая скверная, что хороший хозяин собаку из дома не выгонит, а я предупреждаю, что запру за вами входную дверь.
– Не важно. Одолжите мне макинтош и держите фонарь зажженным – он на скамье в Музее, там, где я его поставил.
Своффам согласился. О том, что произошло далее, мистер Лоу рассказывает очень наглядно. Он вышел за порог (дверь за ним, как и было условлено, заперли) и, обогнув дом, оказался у коридорного окна, которое находилось почти напротив двери Музея. Дверь была по-прежнему приоткрыта, и в полумрак врезалась тонкая полоса света. Дальше зиял холл, черный и пустой. Лоу, насколько возможно укрывшись от дождя, ждал, когда появится Своффам. А вдруг страшная желтая фигура на тощих ногах выжидает в темном углу напротив, готовая со смертоносной силой наброситься на любого, кто пройдет мимо?
В этот миг Лоу услышал, как в глубине дома хлопнула дверь, и тут же появился Своффам со свечой в руке – одиноким ореолом тусклых лучей на фоне глубокой черноты. Он спокойно приближался по коридору, его смуглое лицо было угрюмо и решительно, и, завидев его, мистер Лоу ощутил тот озноб, который так часто предвещает необычные события. Своффам прошел мимо двери и направился к другому концу коридора. Дверь Музея слегка дрогнула – и в коридор за ним прыгнула тощая фигура с узкой головой. Затем одновременно раздались хриплый крик и грохот падения, и наступила полная темнота.
Мистер Лоу мгновенно разбил стекло, открыл окно и метнулся в коридор. Там он зажег спичку и в ее свете увидел картину, которая на миг нарисовалась на фоне окружающего мрака.
Своффам, раскинув руки, лежал лицом вниз, и Лоу успел заметить, как скорчившаяся тень подняла от плеча упавшего ужасную узкую голову и отпрянула от него.
Огонек спички затрепетал и потух, и Лоу услышал стремительное цоканье по полу; затем он разыскал свечу, которую выронил Своффам, зажег ее, наклонился над упавшим и перевернул его на спину. Здоровый румянец исчез, и белое как воск лицо казалось еще белее на фоне черных волос и бровей, а на шее под ухом была маленькая вздувшаяся пустула, от которой к скуле шла тонкая полоска смазанной крови.
В этот миг какое-то неосознанное чувство заставило Лоу поднять глаза. Из дверного проема, ведущего в Музей, наполовину высунулись костлявая шея и лицо – безносое, пустоглазое, злобное лицо с запавшими глазницами и оскаленными потемневшими зубами. Лоу сунул руку в карман, и через мгновение в гулком коридоре и холле прогремел выстрел. В разбитое окно со вздохом ворвался ветер, вдоль натертого пола скользил узкий клочок бинта, а Флаксман Лоу уже тащил Своффама в курительную.
Своффам пришел в себя не сразу. Он выслушал рассказ Лоу с гневным красным огнем в темных глазах.
– Призрак меня одурачил, – сказал он с неловким, обиженным смешком, – но теперь, сдается мне, настала моя очередь! Однако, прежде чем мы отправимся в Музей и осмотрим место происшествия, прошу вас, позвольте мне узнать, что вы все-таки думаете о происходящем. Вы были правы, когда говорили, что нам угрожает серьезная опасность. От себя могу лишь сказать, что почувствовал, как на меня что-то набросилось, и больше я ничего не помню. Боюсь, если бы этого не случилось, я не стал бы во второй раз спрашивать, каковы ваши соображения о том, что творится в доме, – добавил он с угрюмой откровенностью.
– Главных улик две, – ответил Лоу. – Обрывок желтоватого бинта, который я только что подобрал с пола в коридоре, и метка у вас на шее.
– Что вы сказали? – Своффам поспешно поднялся и принялся рассматривать свою шею в зеркальце на каминной полке.
– Свяжите вместе эти два факта, и, полагаю, вы сами сможете додумать все остальное, – сказал Лоу.
– Прошу вас, изложите вашу теорию полностью, – коротко попросил Своффам.
– Хорошо, – добродушно ответил Лоу, сочтя, что в сложившихся обстоятельствах досада Своффама вполне естественна. – Высокая тощая фигура, которая показалась профессору безрукой, при следующем появлении видоизменилась. Ведь мисс Ван дер Воорт видит уже руку в бинтах и темные пальцы с блестящими – что, разумеется, означает позолоченными – ногтями. Особый стук при ходьбе соответствует этим деталям, ведь мы знаем, что сандалии, сделанные из кожаных полосок, нередко соседствуют с позолоченными ногтями и повязками. Старые высохшие подошвы естественным образом стучат на натертом полу.
– Браво, мистер Лоу! Итак, вы хотите сказать, что в нашем доме обитает мумия!
– Такова моя мысль, и все, что я вижу, лишь подкрепляет мое мнение.
– Воздаю вам должное – вы уже излагали эту теорию минувшим вечером, причем до того, как сами что-то увидели. Вы поняли, что отец прислал домой мумию, и далее заключили, что я открыл ящик?
– Да. Мне кажется, вы сняли почти все – или скорее все – внешние покровы, оставив, таким образом, конечности мумии свободными, в одних только внутренних повязках, которыми оборачивают каждую конечность в отдельности. Думаю, эту мумию бальзамировали фиванским методом, при помощи ароматических специй, от которых кожа приобретает оливковый цвет и становится сухой и гибкой, словно дубленая шкура, черты лица остаются узнаваемыми, а волосы, зубы и брови сохраняются идеально.