Но были и другие причины. С одной стороны, появление фильма является следствием общественных перемен, позволивших режиссеру мыслить более свободно и затрагивать темы, которые до этого старались не затрагивать, а, с другой, этот фильм способствовал активизации в обществе рефлексии о том, что произошло в первой половине столетия, о более глубоком и часто критическом прочтении недавней истории. Переоценка прошлого – оборотная сторона утверждения нового. Конечно, в это время в сознание людей вторглось так много документальных источников, печатались запрещенные цензурой романы. Такое перенасыщение бьющей электрическим током некогда запретной информации, конечно, не могло не отвлекать внимание от фильма, просмотр которого требовал времени. И все-таки его смотрели. Фильм не забыт. Он появился в нужный момент и, конечно, воздействовал на умы. Сегодня наступает тот момент, когда можно его спокойно пересмотреть, глубже осмыслить оценить и прокомментировать. Фильм и, в том числе, роман, по которому он был сделан и который долгое время представлял из себя загадку. Разгадывание этой загадки и есть ключ к осознанию тенденций, что определяют уже наше время.
Итак, из того большого архива, в котором хранятся фильмы, созданные в серийном формате и который постоянно в своем объеме увеличивается, остановимся на одном, а именно на 14-ти серийном фильме «Жизнь Клима Самгина», поставленном режиссером В. Титовым по одноименному роману М. Горького и показанном по Центральному телевидению еще в 1988 году. Выбрали, руководствуясь не только тем, что есть такие литературные произведения, перенос которых на обычный экран представляет некоторые трудности (а роман М. Горького к такому типу романа и относится) и, кажется, ждут своего второго рождения именно в телевизионном формате, но прежде всего тем, что затронутые в романе проблемы во втором десятилетии ХХI века оказываются не менее актуальными, чем они были на рубеже ХIХ-ХХ веков. Так, после показа сериала по роману М. Горького критик Т. Марченко писала: «Сегодня, когда мы ежедневно с нетерпением раскрываем свежие номера газет и журналов, ища в них ответы на вопросы, обращенные к прошлому ради настоящего и будущего, нам протягивает руку М. Горький, который писал свою повесть на стыке современности и истории» [128]. Все это так. Фильм вышел как раз в тот момент, когда миф в политических формах начал заметно разрушаться и, следовательно, необходимо было вернуться к его исходной точке. Но ее-то как раз М. Горький и воссоздает.
М. Горький-то может руку и протягивает, но вот не все этой руки ждут. Вот, например, какой звонок поступил в Останкино во время трансляции сериала. «…Зачем вы нас мучаете две недели! Голову нас морочите заумью! Мы переключиться хотим после трудового дня, нам вздохнуть надо, развлечься надо, а тут четырнадцать серий высокоумных ужасов! На что только наши деньги идут…» [129]. Телеаудитория резко разделилась в оценках этого не просто экранного, но общекультурного события. По некоторым данным 59 процентов зрителей фильм оценили очень высоко, 14 процентов наряду с достоинствами отмечают недостатки, а 25 процентам фильм не понравился. Следует сразу же отметить, что приему фильма способствовала атмосфера общества этого времени. Все в год выхода этого фильма рассуждали о судьбе интеллигенции, судьбе народа, судьбе художников, судьбе России, вспоминали жертвы лагерей. Фильм явно соответствовал этим настроениям. И в этом во многом заключается причина его успеха. «Но чтобы так созрели до такого распада аудитории на яростных сторонников и яростных противников, – нет, такого я не ожидал – писал после выхода фильма критик Л. Анненский – Ну, думал, отсмотрит народ 14 серий, заглянет потом в Горького, полистает, почитает, усвоит, примет да и скажет на том „спасибо“. Порохом запахло, когда с экрана продиктовали телефоны для устных отзывов. А как осели кабели, как охрипли телефоны в Останкине под напором звонящих, – так и очертилось событие. Не просто телевизионное – общекультурное. Не экранное, а их области духовной нашей реальности» [130].
Нет, конечно, по популярности сериал по роману Горького невозможно поставить рядом с телевизионными «боевиками» Т. Лиозновой и С. Говорухина. Ведь авантюрный нерв повествования, имеющий место в названных фильмах, здесь совершенно отсутствует. Но это отнюдь не умаляет его значимости. Фильм В. Титова формировал особую зрительскую общность, и те, кто в нее не входил, демонстрировал и раздражение, и непонимание. Речь ведь идет об экранизации романа, который один из критиков назвал «интеллектуальным романом». Роман М. Горького не осваивался кинематографистами не только потому, что ждал наиболее адекватного ему телевизионного формата, а еще и потому, что ждал готовности со стороны общества обсуждать проблемы, в нем заключенные, ведь о некоторых болезненных проблемах в иные периоды нашей истории говорить было невозможно, поскольку затронутая М. Горьким в своем романе проблема все еще кровоточит. И вот это время наступило. «Что рано или поздно до „Самгина“ дойдет на телевидении очередь – это можно было догадаться. Не век такой книге стоять на полке» [131].
Кадр из сериала «Жизнь Клима Самгина» (1986—1988)
Конец 80 – х годов прошлого века позволял о многих вещах говорить более свободно. Но создание этого сериала не было социальным заказом. Это была попытка авторского высказывания о значимых в российской истории событиях. Возможность более свободного высказывания ощутил и В. Титов, который еще во время учебы во ВГИКе думал о переносе на экран горьковской эпопеи. Я помню В. Титова студентом. Мы одновременно учились с ним во ВГИКе. Свой замысел он вынашивал полтора десятилетия и пытался его реализовать на съемочной площадке в течение пяти лет. За свою короткую жизнь (он умер в 2000 году) он поставил более двух десятков фильмов, среди которых известный и любимый зрителями фильм «Здравствуйте, я ваша тетя», который явно утроил бы раздраженного зрителя, позвонившего в Останкино в день демонстрации сериала по роману М. Горького, и даже сериалы. Но, конечно, фильм «Жизнь Клима Самгина» остается лучшим и, может быть, не до конца и понятым, и востребованным нашим зрителем. Тут удивляться не приходится. Ведь даже сам Горький спрогнозировал прихотливую и изменчивую судьбу своего романа. Один из критиков приводит воспоминания В. М. Ходасевич. Она передает, что ей сказал сам Горький. А сказал он ей, что сначала его роман «Самгин» никто не поймет, будут ругать, да уже и ругают. «Лет через 15 кое-кто начнет смекать, в чем суть, через 25 – академики рассердятся, а через 50 будут говорить: «Был такой писатель Максим Горький – очень много писал, и все очень плохо, а если что и осталось от него, то это роман «Жизнь Клима Самгина». Алексей Максимович сказал, что вот к мнению этих последних он и присоединяется» [132]. Запомним это: сам Горький находит роману особое место, но, в то же время, констатирует, что время его еще должно прийти. Мы до этого времени дожили. Это наше время. Пора его внимательно читать.
Попробуем объяснить, почему так получается. Время определило интерпретацию зафиксированных Горьким событий. Только вот возникает сомнение в том, что, даже принимая во внимание возникшую готовность общества рассуждать о судьбе России так, как это есть у Горького, до конца ли были освоены мысли, которые хотел донести, отталкиваясь от Горького, режиссер В. Титов. Нам важно понять, соответствует ли телевизионное прочтение романа замыслу Горького. В данном случае вопрос не из простых. Следует сначала еще разобраться, что это за замысел. Поэтому мы будем меньше всего говорить о формальной стороне дела применительно к фильму (т. е. о форме этих произведений, например, о прекрасной работе художника, постоянно напоминающего, что, несмотря на катастрофичность воспроизводимой эпохи, эпоха – та эта – это ведь Серебряный век, замечательная живопись и не менее замечательная поэзия, которую персонажи постоянно цитируют) и остановимся на актуальности того ракурса, который был избран М. Горьким для своего романа – летописи, на тех смысловых уровнях, которые не всегда прочитывались, а кроме того, и смыслов, которые сам М. Горький вроде бы даже не предполагал, но со временем они неожиданно возникли. А то, что режиссер В. Титов в своем фильме постарался некоторые из них извлечь и представить, можно считать уже большой удачей.
При чтении романа невозможно не обратить внимание на то, что в нем постоянно упоминаются имена модных и популярных в начале ХХ века философов, поэтов и литераторов как отечественных, так и зарубежных. Скажем, имена Брюсова, Арцыбашева, Михайловского, Мережковского, Бердяева, Вейнингера, Ницше, Мопассана, Метерлинка и многих, многих других. Среди упоминаемых имен в романе, который сам писатель первоначально называл почему-то повестью, присутствует и имя Г. Лебона. Его сочинение вместе с книгами Маркса и Энгельса находит у убитой знакомой героя романа Марины Зотовой. Это французский мыслитель-социолог, публицист, автор нескольких работ, которые были переведены и изданы в России еще до революции 1917 года [133], а ныне снова издаются и переиздаются, что свидетельствует о их актуальности [134]. Г. Лебон все-таки более известен как первооткрыватель нового направления в научной сфере направления очень неопределенного. По сей день трудно определенно сказать, к какому из существующих научных направлений относятся его труды и прежде всего его книга «Психология народов и масс». Одни считают, что это проблематика социологии, другие проблематика психологии. Сам он назван новую науку «психологией масс». Сегодня точнее было бы это направление определить как «социальная психология». Как бы то не было, но именно названное сочинение Г. Лебона достоянием истории не стало. Следует отдать должное французскому мыслителю, тот тезис, который в романе М. Горького произносит главный герой, а именно: «Героем времени постепенно становится толпа, масса» [135], Г. Лебон не только провозгласил первым, но и первым обосновал, как он обосновал и то, что отныне в истории так и будет. Представив морфологию массы, он попытался прогнозировать последующую историю. Но если бы герой у Горького просто произносил лебоновский тезис. Классик сделал больше. Он показал, как масса душит героя, растаптывает его и устремляется дальше, оставив после себя его труп. Все это режиссер покажет в последней серии фильма. При этом еще снабдит изображение образами Босха, которого Самгин когда-то видел в музее.