Мы наивно полагали, что никто и ничто не помешает рабочим свободно обсуждать с нами злободневные темы, говорить ту самую «правду», тем более что, как известно, дома и стены помогают. Мы рассчитывали на прямой и честный разговор, этакий «прорыв в гласность». И …ничего не получилось. Проект провалился по многим причинам. Прежде всего это произошло потому, что своим громоздким телевизионным оборудованием мы все-таки нарушали естественный порядок вещей в цеху. То, что делали мы, достаточно точно и остроумно показал Меньшов в своем фильме «Москва слезам не верит». Конечно, мы не заставляли своих героев держать в руках гаечные ключи. Но к нашему приезду и началу записи (о прямом эфире тогда мы не могли даже мечтать), в новые и чистые комбинезоны и костюмы были переодеты не только рабочие, но вахтеры на проходной и даже буфетчицы.
Количество «рабочих» в цеху увеличилось раз в десять. Именно они и старались, как бы случайно, оказаться поближе к камерам и завладеть микрофоном. Подводило их незнание реальной жизни. Эти «рабочие» курили исключительно «Kent» и «Marlboro», абсолютно недоступные тогда простым советским гражданам, стряхивая пепел ухоженными и холеными ногтями. А настоящие рабочие смолили «Приму» и «Беломор», мало заботясь о чистоте рук и ногтей. Кроме всего, заводчане были при исполнении своих прямых обязанностей – варили сталь, долго курить с нами времени у них не было. И, как ни старались наши ведущие, разговор в курилке был отрывочным, неглубоким и неинтересным… Тем не менее, несмотря на провал, мы поняли, что общение журналистов друг с другом, а не с телевизионной камерой, да еще и с гостями, даже не лично, а соединенных с Останкино телемостом, перспективно. Пройдет всего полтора года, и мы используем эту находку во «Взгляде».
«12-й Этаж»
Неудача с «Миром и молодежью» заставила нас задуматься, как творчески использовать техническую возможность телемостов, соединять доселе несоединимое – людей с принципиально разными мировоззрениями и говорящими порой на совершенно разных языках. Понятно, что я имею в виду не только национальные – русский, английский и т. д. Мы искали возможность соединить носителей принципиально разных «языков мышления». В какой-то мере нам это удалось в новом проекте, который вошел в историю советского телевидения периода перестройки, под названием «12-й этаж».
Кадр из ток-шоу «12 этаж»
Сейчас я уже не вспомню, кому из нас первому пришла в голову идея основой программы сделать телемост между студией в Останкино и теми местами, где часть советской молодежи собиралась и существовала вне зоны доступа, внимания и видимости их родителей и тех, кто досугом молодежи занимался профессионально-комсомольскими и партийными функционерами. Свои телекамеры мы устанавливали на последних этажах многоквартирных домов. Именно там, на лестницах, рядом с входом на чердаки и «тусовалась», вызывая неудовольствие жильцов, не охваченная комсомолом, молодежь.
На советском телеэкране, даже в передачах нашей редакции, советская молодежь обычно отдыхала и веселилась в свободное от работы время, в специально отведенных для этого местах. То есть в клубах, дворцах и домах культуры, в садах и парках культуры и отдыха. Особо правильная молодежь ходила в театры и посещала концерты, причем исключительно классической музыки, в филармониях и консерваториях. Во всяком случае именно так представляла «культурный отдых советской молодежи» советская пропаганда. Другой молодежи для нее не существовало. Вернее, она была, но где-то на периферии внимания соответствующих структур, и была, скорее, ближе к криминальной, чем добропорядочной и законопослушной среде, определяясь словами известной песни «…если где-то кое-кто у нас порой…».
А этой молодежи были глубоко безразличны официальные партийные мероприятия, митинги, демонстрации, съезды, пленумы, фестивали и комсомольские почины. Именно она, неизвестная по сути, но реально существующая, думающая, ищущая ответы на самые сложные вопросы, которые ставила перед ними жизнь, сама способная ставить эти вопросы и задавать их кому угодно, как говорилось, «не взирая на лица», стала героем нашей новой программы. Эти ребята даже выглядели по-другому.
Как говорили наши цензоры, требующие «вырезать» их из передач, они выглядели вызывающе. Они собирались на своих лестницах, бренчали на гитарах, пели Высоцкого, Анчарова, Галича, Кукина, Клячкина, Окуджаву, Городницкого. То есть страшно сказать – «не залитованных» авторов. На секретных «квартирниках» они слушали своих кумиров-Гребенщикова, Шевчука, Кинчева, Цоя, Науменко, Борзова, Макаревича, выпивали, курили, далеко не всегда табак, и выражались языком улицы, комментируя все то, что происходило в стране. Далеко не сразу и не все они соглашались участвовать в «12-м этаже».
География «лестниц» была огромна. От Владивостока до Калининграда. И скоро, после первых же эфиров нашей новой программы, стало ясно, насколько глубока пропасть между комсомолом, а особенно его функционерами и реальной молодежью страны. Своими жесткими и глубокими, нестандартными вопросами, потрясающе интересными рассуждениями, эрудицией, начитанностью, истинным патриотизмом, наконец, мыслями о жизни, стране, ее прошлом, настоящем и будущем, они легко ставили в тупик своих собеседников в студии. Тех, кто приходили в Останкино всегда подчеркнуто официально одетым, знающим заранее ответы на все вопросы. И общались со своими сверстниками они всегда дежурно-официально. Они вещали, а не размышляли, поучали, а не дискутировали, указывали, как надо жить, а не пытались понять и переубедить «лестницу». Столкнувшись со свободно мыслящей, раскованной, «незашоренной» молодой аудиторией под светом софитов и прицелом телекамер, они терялись, демонстрируя тем самым абсолютное непонимание того, чем реально жила тогда советская молодежь. Во всяком случае, ее далеко не худшая часть. А тон программе задавали наши гости, друзья редакции, называемые впоследствии прорабами перестройки – теми представителями научной среды, историками и публицистами, кто серьезно занимался причинами распада Союза.
Из нескольких десятков программ в Гостелерадиофонде осталось всего три, одну из которых, в сокращенном виде показал недавно канал «Культура» в рамках проекта когда-то взглядовского режиссера Елены Никитан, «20-й век. Знаки времени». Процитирую небольшой фрагмент одной программы, чтобы попробовать перенести вас в то время и в ту атмосферу. Хотя вряд ли по нему можно оценить степень накала дискуссии, которая был тогда в студии Останкинского телецентра. Но все же…
Программа «12-й этаж» (тема «Быть мужчиной»)
Сюжет «фарцовщики и проститутки»
Ведущий (Э. М. Сагалаев): «…Я не могу понять, откуда среди нынешних 16-летних берутся законченные приспособленцы, трусы, даже анонимщики. Почему те, на кого мы возлагаем надежды, не готовы себя реализовать?»
С. Н. Федоров (МНТК «Микрохирургии глаза»): «Экономическая система не изменилась. Ленин ведь мечтал, что весь социализм – это будущие цивилизованные кооператоры. Это люди, которые владеют орудиями производства, это люди, которые могут делать то, что нужно другим людям, люди, которые могут мечтать, которые могут работать по 16 часов в сутки. Наша же молодежь живет в жесткой экономической системе, полностью в жесткой иерархии. Без секретаря комсомола молодой человек ничего не может решить, без директора школы – ничего организовать. Так что чего Вы удивляетесь, это все закономерно».
Э. М. Сагалаев: «А кто все это даст? Сверху упадет что ли?»
С. Н. Федоров: «Перестройка должна начаться с того, что государство должно отдать орудия производства в руки рабочего класса, трудового крестьянства, служащих, ученых и т.д., отняв их у бюрократии. Вот тогда у нас будет настоящая перестройка. Тогда мы перестанем болтать и начнем делать по-настоящему великие дела. И тогда можно будет заработать сколько хочешь денег… Революция делалась, чтобы мы все были богатые, счастливые, свободные, раскованные, гармоничные. Революция преследовала чисто материальную цель. А мы всех пытаемся задавить идеологией, дескать, мы все должны быть бедные, но свободные и счастливые. Но это же ерунда. Ленин говорил, что революция-это хорошая жизнь, социализм-это нормальная жизнь. А я считаю, что должна быть сверх-нормальная жизнь. Если мы ее не можем обеспечить, то за что мы ругаем молодежь? Что им остается делать? Вот они и идут в фарцовщики или в проститутки».
Сюжет «Рокеры». (Группа «Телевизор», лидер Михаил Барзыкин, клип).
Генерал Козлов: «После такого концерта никто в бой за родину не пойдет. И с этими в разведку тоже. Вы посмотрите на это чучело. Сплошные бездуховные иностранные буквы и слова. Ни русского языка, ни культуры. Ничего у них нет. Неужели вы этого не понимаете?»
Лестница (Свердловск). Да, ерунда это все про разведку и про бездуховность. Мы давно уже в стране потеряли само понятие бездуховности. Те же рокеры, металлисты – это прежде всего, талантливые, хорошие, нормальные ребята, с которыми мы с удовольствием общаемся».
Лестница (Свердловск): «Молодежь ищет понимания, а найти его в семьях, например, не может. Родители считают, что если я сыт, одет, обут – то у меня все есть. А я хочу, чтобы меня понимали и морально поддерживали. И в семье, и в школе. Но этого нет. Вот почему мы ищем понимания в неформальных организациях. Вам металлисты, генерал, не понравились, одеты, дескать, они не так, а вы хоть одного из них знаете лично? Какое же право вы имеете их осуждать?!»
Лестница (Свердловск): «Почему по внешнему виду вы, генерал, оцениваете их способность к патриотизму, их любовь к Родине? Они такие же полноценные граждане нашей родины, как и вы. Мне, например, не нравится ваша военная форма. Я же не требую из-за этого выслать вас из страны!»
Генерал Козлов: «У меня к вам один вопрос. Как вы относитесь к тем своим сверстникам, которые под разными предлогами уклоняются от службы в армии? Служат не все, но защищать родину придется всем».