осил, к какому часу мне явиться, там ответили, что приходить не надо, коллегии не будет. Как сработал этот механизм, я не знаю до сих пор.
Реакция государства на первую попытку разобраться в «вопросе» понятна. А как отреагировало общество? Вот отрывки из корреспонденции, поступившей в Останкино после эфира.
Телеграмма:
«21 апреля мы услышали от старших много доброго о В. И. Ленине, но кто вам подсказал мысль о захоронении Ленина из мавзолея – век ему свободы не видать! Назовите их имена для нас наших детей В. И. Ленин человечен божественен вечен всегда жив будет жить мы наказываем тех, кто посмеет говорить оскорбительно о нашем учителе вожде если можно включите для нас ленинцев любимую песню в и ленина его голос к дню победы»
Председателю комитета
Гостелерадио СССР
т. Ненашеву
«Уважаемый председатель, уважаемая редакция!
Я давно уже не смотрел телепрограмму «Взгляд», т.к. вижу в ней вызов нашей человеческой нравственности и морали, нашему общественно-государственному строю. Сплошная грязь обрушивается на тебя с экрана, даже это ощущается физически. И это подается под видом демократических ценностей, по принципу «можно все, что не запрещено». Видимо, нужен немедленно закон о нравственности, на которую посягают эти самодовольные и самоуверенные молодые люди в свитерах и майках…
…Общий кризис в нашем обществе захватил и нравственный, который с каждым днем углубляется, и ничего радикального не делается, чтобы его остановить. Одними проповедями ничего не сделаешь. Запретами? Да, бороться с этим злом нужно и запретами. Запрет это тоже воспитание. Не нужно понимать демократию, как вседозволенность. Зачем телевидение делать рупором нравственного разложения молодежи? Не много ли на себя берут эти молодые люди, изображающие из себя интеллектуалов, которые собираются вынести из Мавзолея Ленина, привлечь М. С. Горбачева к ответственности, якобы, за нарушение парламентской этики, пытаясь скомпрометировать наше правительство тем, что оно, якобы не интеллектуальное и т.д.? Мне кажется, что специально такая категория людей подбирается для этой программы. Сейчас ведь демократия, и чем хуже отзываешься о том, что было раньше для нас святым, тем лучше. Сейчас это даже стало модно…» Шестаков Евгений Евгеньевич, г. Винница
«Уважаемые организаторы и руководители программы ЦТ «Взгляд»!
Мало того, что вы заполонили дебильной музыкой и дебильными певцами, и певичками эфир – неужели вы не понимаете, что все это погано и скоро все пройдет, как в свое время, так называемые, стиляги? Вы уже дошли до кощунства, что два жида, один Марк Захаров, а другой его ведущий, договорились до того, чтобы Ленина (его образ) выкинуть из Мавзолея?! За эту «программу» вас дураков народ проклянет и выкинет на улицу и сделает вас безработными. Никакого вам дуракам от народа прощения за это. Вы дураки и сволочи за это. Чем вам помешал мертвый Ленин??? Семенов и Ко, г. Пенза
Но, слава Богу, огромное количество людей поддержали нашу передачу другими посланиями. Все их содержание сводилось к одному: «Сынок, береги себя. Ты расшевелил осиное гнездо, и укусы этих ос могут быть смертельны для тебя». А главное, что во всех письмах поддержки просматривался единый подход к этой теме: предельное уважение к мертвому телу Ленина и предельная жесткость к его делу.
И все-таки главным я считаю не эти письма, а то, что произошло через два месяца после выхода передачи в эфир.
Уже в июне 1989 года на Съезде народных депутатов СССР литератор Юрий Карякин открыто поднимает этот «вопрос» пред лицом власть имущих (стоит вспомнить, что транслирующиеся на всю страну в прямом эфире «в полном объеме» заседания съездов вынужденно, но заставляли большую часть граждан хоть и пассивно, но участвовать в государственных вопросах): «Меня давно мучает вопрос. Меня отговаривали говорить о нем. Простите, но я, конечно, решусь. Еще в детстве я узнал один тихий, почти забытый нами факт. Сам Ленин хотел быть похороненным возле могилы матери на Волковом кладбище в Петербурге. Естественно, Надежда Константиновна и Мария Ильинична, сестра его, хотели того же. Ни его, ни их не послушали. Произошло то, что произошло. И это было еще одним, не сразу заметным, не сразу осознанным моментом нашего расчеловечивания. Была попрана не только последняя политическая воля Ленина, но была попрана его последняя личная человеческая воля. Конечно, во имя Ленина же.
Идеологических, политических доводов можно против этого набрать тысячу. Человеческих доводов нет ни одного. Меня предупреждали: народ не поймет. Народ-то и поймет! Уверяю вас, сам поймет. Один этот тихий, забытый нами факт, что Ленин хотел лежать по-людски, – неужели мы это не поймем?
Танки ходят по Красной площади, тело содрогается. Ученые, художники лепят это лицо – это же кошмар, чтобы создать видимость, а там ничего нет, страшно говорить об этом. Ну пускай покоится это тело там по его, ленинской, воле. И если бы я был верующим, и, если бы душа была бессмертной, она бы вам сказала «Спасибо!».
Таким образом, в апреле 1989 года «Взгляд» прорвал фактически заговор молчания вокруг темы Ленина и мавзолея. Но это было всего лишь небольшое журналистское расследование, что позволило Юрию Карякину с самой высокой тогдашней трибуны, трибуны Съезда народных депутатов СССР, продолжить начавшуюся во «Взгляде» дискуссию о том, что нам делать с мавзолеем.
Почти тридцать лет прошло с тех пор. А споры о мавзолее не утихают. Хотя давно они потеряли свою остроту и злободневность. Я думаю, что существование незахороненного «вождя мирового пролетариата» дело лишь времени. А вот с Храмом Христа Спасителя вопросов становится с каждым днем все больше. И страсти вокруг него бушуют нешуточные. Вернее, не вокруг самого храма, превращенного, к сожалению, в бизнес-центр, а того, что он олицетворяет – христианскую веру, а вернее, ее православную, то есть ортодоксальную ветвь. В страшном сне нам не могло привидеться тогда, когда мы бились за восстановление храма, что гонимая, оскопленная, поруганная наша вера и ее святыни возродились из пепла и, вернувшись в нашу жизнь, станут частью государства и, что страшно, его репрессивной частью.
Журналисты «Взгляда» никогда публично не демонстрировали свою приверженность какой-нибудь конфессии. Мы одинаково уважали и веру, и атеизм, считая, что это личное дело каждого. Делая все, чтобы вернуть церковь и веру в общественную жизнь, мы прежде всего думали о той нравственной основе, которую она может дать обществу после семидесяти лет богоборчества и вероотступничества. Как нам кажется, мы сделали для этого немало.
Но кто стал «живой иллюстрацией» этого великого возвращения? Кто демонстрирует нам примеры праведности, чистоты помыслов, благородства и смирения? Кто проявляет истинно христианское терпение и мудрость? Кто ни на шаг не отступает в своих помыслах и делах от заветов столпов и основателей христианства? Может быть, те, кто со свечками в руках, под прицелами сотен телекамер неумело крестятся и кланяются два раза в год в главном храме страны? Ответ очевиден. Зачем это делается – ясно. Народ должен видеть это и знать, что пусть не любая, но уж нынешняя власть точно от Бога. А значит, даже самая осторожная и доброжелательная критика этой власти – страшный грех. И совершившие это святотатство грешники не просто должны быть наказаны, а, по благословению церкви, преданы суду и посажены в клетку. При этом сам глава церкви запросто позволяет себе чудеса с дорогостоящими часами и нано-пылью, борясь, как простой смертный, за свои земные владенья. А молодые священнослужители, беря пример «со старших товарищей», в пьяном виде рассекают на дорогих спорт-карах по ночным улицам российских городов, сбивая и убивая случайных пешеходов, не неся за это практически никакой ответственности. Больно и стыдно наблюдать за всем этим, ощущая свое полное бессилие.
Да, есть сегодня интернет, но нет сегодня «Взгляда». Некому сегодня говорить в телеэфире обо всем этом людям, создавая общественное мнение. То самое общественное мнение, которое могло бы серьезно повлиять на ситуацию в стране, как это было в конце 80-х годов прошлого века. Страна медленно и верно возвращается к доперестроечным временам. И модное у власти и обывателей слово «стабильность» сегодня определяет то, что когда-то определяло слово «застой». Не надо быть историком или политологом, чтобы понимать, чем это закончится. С той лишь существенной разницей, что падение власти коммунистов и произошедшие потом поистине тектонические сдвиги в обществе и стране произошли практически бескровно. И случилось это во многом благодаря тому, что принципиальный спор вели носители двух взаимоисключающих идеологий – коммунистической и капиталистической.
Трибуну для этого спора предоставляли перестроечные СМИ. И, в первую очередь, «Взгляд». Это был не банальный «выпуск пара». Шла серьезнейшая дискуссия героев наших передач о будущем общей для всех нас родины. В дискуссии этой, шедшей публично, могла принимать участие вся страна. Сегодня Россия подошла к тому краю, за которым не просто очередная перестройка, а скорее всего война. И война не идеологий, а война денег, точнее преступно нажитых капиталов. А эта война, к сожалению, не будет бескровной.
Учитывая масштабы страны и масштабы украденных капиталов, а главное, нравственные основы обладателей этих капиталов, вернее, их отсутствие, кровь может быть огромной. Можно ли все это предотвратить? Безусловно. Рецепт прост и сложен одновременно. Честные выборы, независимые суды, свободные СМИ. Способна ли сегодняшняя власть пойти на это? И если нет, то почему? Вот главный вопрос, который мог бы прозвучать во «Взгляде», существуй он сегодня. Но его нет. И, очевидно, в ближайшие годы не будет.