Джулеп оцепенел, когда собачонка, дёргаясь и пыхтя, бросилась к нему. Ласка выскочила из-под мусорного контейнера и пробежала между Джулепом и собакой. Мопс погнался за ней, она стала носиться возле него кругами, выматывая собаку бесплодной гонкой, – «Очень близко», – подумал Олео, – а потом стрелой умчалась в переулок. Тявкая каплями крови, собачонка кинулась следом.
Олео смотрел, как причудливая завитушка собачьего хвоста исчезает за углом, и не мог отделаться от мысли, что лучше бы коротконогая тварь досталась ему. Ещё неизвестно, кто выскочит следующим.
– Иди дальше! – прошипел он Джулепу.
Джулеп обессиленно запыхтел, но всё-таки заковылял дальше.
Олео подождал, когда он отойдёт хвостов на двадцать, а потом выскользнул из-под мусорного контейнера. Лёгкие трепетали. Колени тряслись. Глаза метались то влево, то вправо, то назад. Каждая тень будто сверкала клыками, в каждом звуке чудилось дыхание пены.
На полпути к водостоку Джулеп замедлил шаг и пополз еле-еле. Олео встревожился. Если Джулеп чуть-чуть поторопится, они успеют добраться до решётки водостока, пока их не заметила какая-нибудь псина.
– Ты как, нормально? – прошептал Олео, надеясь придать лапам Джулепа немного прыти.
– Мне просто… надо… передохнуть малость, – сказал Джулеп и резко осел на асфальт.
Олео сморщил усы и остановился. Лучше бы он ничего не спрашивал. Он переминался с лапы на лапу и всматривался в опустевшие улицы. Что-то хлюпнуло в переулке. Олео подскочил на месте. Какой-то человек всего лишь выплеснул воду из окна наверху.
– Хватит, наверное, отдыхать, Джулеп, – сказал Олео.
Джулеп обиженно запыхтел.
– Ну, извини! Просто кое-кто заставил меня перебегать дорогу, и меня сбило машиной.
В груди у Олео вспыхнула ярость. Он хотел ответить, что не заставлял Джулепа перебегать дорогу. Что Джулепу самому вздумалось покрасоваться. Только Олео не хотел, чтобы эти слова стали последними словами, которые он скажет Джулепу.
Джулеп с трудом поднялся на лапы, и Олео задышалось чуть легче.
Они продолжили путь, всё ближе и ближе подходя к месту с переулками в обе стороны. У Олео дрогнули усы, и мгновение спустя он услышал тяжёлое дыхание. Джулеп застыл среди улицы, а Олео вертел ушами в один переулок, потом в другой и, напрягая слух, пытался определить, откуда доносится звук.
Дыхание становилось ближе и вдруг задвоилось в ушах. Олео похолодел. Звук шёл с обеих сторон.
Джулеп затрясся:
– Ой, н… Ик! Ой, нет! Ик!
Из переулка слева появилась собака с серым мехом, покрытым от ледяного дождя сосульками, голова её моталась из стороны в сторону. Из переулка справа показался золотистый пёс. Мех у него лоснился. Пёс был меньше собаки слева, но более мускулистый. Из открытой пасти лилась пена, и он кашлял жутко и сухо, словно хотел выплюнуть кусок шкуры, засевший в горле.
Олео захотелось перескочить через Джулепа, броситься к водостоку, юркнуть туда и бежать без остановки по тёмным тоннелям, пока он не окажется под защитой Молочного Фургона.
Но когда серая с рычанием подскочила к Джулепу, Олео понял, что летит вперёд и бьёт собаку по морде. Он тут же развернулся в воздухе, перепрыгнул Джулепа и ударил головой золотистого, который, кривясь от судорог, подскочил с другой стороны. В глазах у Олео потемнело, и он больно ударился об асфальт, соскабливая мехом мокрую от дождя шероховатость. Учуяв над горлом горячее жёлтое дыхание, он откатился в сторону – клыки золотистого пса только хрупнули над лицом.
Не успел он вскочить на лапы, как серая снова напрыгнула на Джулепа. Тот едва успел увернуться. Олео не раздумывая скакнул на спину золотистому, оттолкнулся, с силой ударив пса в бок, и по инерции полетел на серую.
Джулеп рычал и пятился – золотистый пришёл в себя и снова подбирался к лисёнышу.
– Нет! – Олео схватил золотистого за кончик хвоста и дёрнул.
Серая забежала сбоку и, щёлкнув зубами у самого носа Олео, выдрала у него несколько усов. Крепко держа в зубах золотистый хвост, Олео шаркал лапами, пятился задом и тащил пса по кругу. Он даже не представлял, что делать дальше. Челюсти будто ободрало до крови, а когти поскальзывались на мокрой улице. Долго ему не выдержать.
Он кружил до тех пор, пока нос золотистого пса не развернулся к серой собаке… Олео выпустил хвост. Золотистый прыгнул на серую, и на мгновение оба сцепились в ожесточённой схватке, до крови рассекая морды один другому.
– Беги! – крикнул Джулепу Олео.
Джулеп, дрожа, поднялся и заковылял к водостоку.
Собаки, заметив движение, перестали драться. И, пока они снова не бросились на Джулепа, Олео кинулся прямиком между ними, махнул хвостом, навлекая на себя их морды, и припустил вниз по улице, сам не понимая куда.
Собаки гнались за ним по пятам, клацая зубами и обжигая горячим дыханием лапы. Олео в беспамятстве искал спасения. В старых историях Роа сумел ненадолго ускользнуть от мисс Лисс, когда спрятался в зарослях ежевики. Но в Городе зарослей ежевики не было.
Он увидел впереди железный мусорный бак, который стоял закрытый на углу боковой улочки, убегавшей под уклон. Он вспомнил, что говорила на фабрике Дасти: «Собаки не прыгнут вверх даже ради собственной жизни». Олео собрался с силами и попытался заскочить на мусорный бак. Но его морда только чмокнула крышку, опрокинула бак и пустила его вниз по улочке.
На какое-то мгновение собаки запутались и бросились догонять кувыркающийся бак. Олео выскочил на угол и внимательно посмотрел в ту сторону, откуда бежал. Улица лежала длинная и пустая. А лапы и лёгкие переполнились огнём. Если бежать назад к водостоку, собак ему не опередить.
Мусорный бак кувыркнулся, остановился, и собаки снова обратили свои липкие глаза на Олео. И тогда он увидел спасение. Он помчался прямиком на собак, юркнул под их клацающие морды и запрыгнул в бак. Быстро перебирая лапами внутри бака, точно в колесе, он покатил его вниз по уличному склону.
Серая псина неслась рядом с отверстием бака, хрипела и брызгала пропахшей жёлтым слюной. Серая поймала взгляд Олео и сбоку запрыгнула в бак, опрокинув лисёныша и вместе с ним пускаясь кувырком под откос. Олео ударился в панику: лапы круг за кругом бились о железные стенки бака, собачьи клыки мелькали возле груди, возле хвоста, возле глаз. Мир снаружи без конца опрокидывался – улица, небо, улица, – невозможно понять, где верх, где низ. Олео упёрся задними лапами в дно бака, оттолкнулся и кувырком вылетел на асфальт.
Бак укатился по холму вниз, серая жалобно взвизгивала, не в силах отыскать выход. Олео лежал на боку, грудь тяжело вздымалась. Он ждал, когда Город перестанет кружиться.
«Одной меньше», – подумал он.
Золотистый не дал ему времени праздновать – пёс уже нёсся по холму вниз. Олео, шатаясь, поднялся на лапы и снова побежал не разбирая дороги.
– Олео! – тявкнул вдалеке Джулеп.
– Мы в водостоке! – звонко крикнула Ласка.
Олео, заскользив, остановился, развернулся и из последних сил помчался вверх по холму. Золотистого занесло, и он неуклюже кинулся догонять. Олео добежал до вершины холма и свернул в большую арку, срезая угол на пути к водостоку, где его ждали друзья.
– Ай!
Тело пронзила острая боль. Это золотистый дёрнул его за хвост и выдрал клок шерсти. Всё-таки догнал. У Олео не осталось сил бежать дальше. Он выдохся. Голова не переставая кружилась. И лапы горели так сильно, что становилось страшно – не переломятся ли.
И в это мгновение из переулка вышла какая-то фигура. С ног до головы одетая в голубое, она внимательно оглядела улицу большими стеклянными глазами. В одной руке фигура держала шприц, а в другой – железный шест. На конце шеста висела проволочная петля.
Это были Резиновые Руки. Человек из Ветери. Олео вспомнил, как осторожно она втирала мазь в обожжённую кожу Тряпичного. Вспомнил окровавленную голову Джулепа, которую она замотала, чтобы из него не вытекла жизнь.
С собакой на хвосте Олео бросился к Резиновым Рукам, надеясь, что она его спасёт. Едва он успел проскочить у женщины между ног, как она взмахнула шестом и одним ловким движением поймала проволочной петлёй собаку за горло и крепко затянула. Собака по инерции пролетела вперёд, качнулась назад и рухнула на асфальт. Резиновые Руки тут же кинулись на собаку и погрузили шприц ей в горло.
Олео стоял в стороне и видел, как рычание умерло на губах золотистого, как обмякла напряжённая шея и голова глухо стукнулась об асфальт.
Олео подбежал к водостоку, пролез внутрь, насквозь пролетел темноту и бултыхнулся в холодную, в палец высотой, воду. Через решётку наверху, между тёмных перекладин, пробивался серый свет. От дыхания лисёныша в воздухе подземелья появлялись призраки.
Ласка дрожала и с несчастным видом вытаскивала из сточной воды лапы, одну за одной. Джулеп лежал на сухой кочке и щурил глаза, отгоняя головную боль. Перепуганные лисёныши, тяжело дыша, посмотрели друг на друга, убедились, что никто не покусан.
Чувствительность растеклась по телу Олео, запылали ободранные усы и хвост, порезы на лапах от асфальта.
– Ни за что не поверите, что там произошло, – задыхаясь, проговорил он. – Человек. Из Ветери. Она поймала одну собаку какой-то проволочной штуковиной. Она спасла мою жизнь!
Джулеп расхохотался, глотая ртом воздух:
– Просто, наверное, хотела опять надеть на тебя ошейник.
Олео прижал уши.
– Ничего подобного. Может, она хорошая. Как… мисс Поттер. «Или как Ферн», – добавил он про себя.
Ласка на него даже не взглянула.
– Ты бы видела меня там, Лас! – воскликнул Джулеп. – Я рычал так громко, что все собаки разбежались, как перепуганные мыши. Мне даже Олео не пригодился. Я без него разобрался вообще со всем.
Олео стиснул зубы. Всё тепло, которое он чувствовал к Джулепу в парке, растаяло в темноте сточного тоннеля. Если б у Джулепа до сих пор не болели уши, он бы их укусил.