Джулеп знал, что ему надо выпрыгнуть вперёд, встать между Лаской и заразным лисёнышем. Так поступают альфы. Но Олео может наброситься от любого резкого движения.
– Ты как себя чувствуешь? – сделала ещё один шаг Ласка.
Словно в ответ, Олео выгнул трясущуюся морду к водостоку – к треугольнику ночи, в котором кружил снегопад. Джулеп принюхался к треугольнику и учуял запах острее, чем ледяной ветер, и такой чистый, что глубоко обжигал горло. Запах вновь навеял ему мелькание бинтов и шприцев, шарканье грязного белья и рычание кролика.
Пахло, как в Ветери.
– Ласка, стой! – прошипел Джулеп, увидев, как в водосток скользнула нить серебра. Нить сложилась петлёй на горле Олео, затянулась и потащила наверх, к решётке. Олео корчился и хрипел.
– Нет! – жалобно вскрикнула Ласка.
Она бросилась ловить Олео за хвост, но подбежал Джулеп и, толкнув её, вцепился зубами в загривок и придавил к мокрым кирпичам. Она рычала и вырывалась, но Джулеп держал её, собрав без остатка все силы – если б он только сумел точно так же удержать Стерлинга в тот самый день, когда им встретился Скрытый Человек!
– Отвали от меня! – не сдавалась Ласка. – Его надо спасать!
Джулеп посмотрел вверх. Олео исчез. Вместо него в водостоке появились глаза. Человеческие глаза. Укрытые стеклянными кружками. Глаза отвернулись, и хрипы Олео растворились в ночи.
– Р-р-р! – Ласка перевернулась, сбросила Джулепа и больно ударила его головой о кирпичи.
Она хотела броситься к ступенькам водостока, но Джулеп заставил себя подняться на лапы и загородил путь.
– Ты почему меня остановил? – зарычала она. – Я же могла спасти его!
– Это был человек из Ветери, – ответил Джулеп. – Олео, видно, приполз сюда на её запах. Он же дурак – думает, она помогает животным. – Голос его стал мягче. – Ты-то хоть не дури.
Рычание Ласки сделалось злее… и вдруг затихло. Она принюхалась к водостоку.
– Я не знаю, что она собралась с ним сделать. Я не почуяла её пота.
Джулеп ничего не понял. Да ему не очень-то и хотелось.
– Олео больше нет, Лас. Так же, как Стерлинга или Дасти. Теперь только ты и я. Больше еды для нас.
Ласка снова наморщила морду:
– С дороги, Джулеп!
Эти слова вонзились ему в сердце, точно клыки, но он не подал виду.
– Олео болен, Ласка, – сказал он, расставляя пошире лапы. – Если он укусит тебя, ты умрёшь.
– Я это знаю, – прорычала она в ответ.
Она хотела юркнуть мимо него к ступенькам, но Джулеп набросился на неё всем телом и придавил к стене. Завязалась борьба.
– А если знаешь, – прохрипел Джулеп, – чего тогда рвёшься следом за ним?
– А я не обязана тебе говорить! – крикнула, отбиваясь, Ласка.
– Ласка, я хочу спасти тебе жизнь! – воскликнул Джулеп, когда силы начали покидать его. – Почему ты всё время против?
– Потому что я хочу, чтобы Олео мне рассказал, где Ферма!
Лапы у Джулепа ослабли, и он повалился на бок. Лисы пыхтели, выдыхая облачка пара. В водостоке завывал ветер, окропляя снежинками лисьи шубки.
– Зачем тебе это знать? – удивился Джулеп.
Ласка крепко зажмурила глаза.
– Я понимаю, что Олео не спасти, – со слезами в голосе сказала она. – Но он знает, где есть ещё лисы. Те, которые заперты в клетках; которые вот-вот потеряют шкуры. Я не могу просто так сидеть, зная, что это произойдёт. – Она открыла глаза. – Город – жестокое место, Джулеп. Ты и сам знаешь. Он пережёвывает лис, травит их, закапывает живьём, топит, заражает. И чаще всего с этим нельзя ничего поделать. – Она посмотрела вверх на водосток, и снежинки посыпались оттуда ей на нос. – А что если в этот раз будет по-другому?
У Джулепа встал комок в горле. «А если нет? – хотелось ему сказать. – А если ты погибнешь, как Стерлинг и Дасти?» Но он держал морду на замке. От этих слов он чувствовал себя трусом.
Ласка протиснулась мимо него и поставила лапу на нижнюю ступеньку:
– Я пошла. Прямо сейчас. Пока запах человека не потерялся.
Джулеп вздохнул и с трудом поднялся на лапы.
– Нет, Джулеп, – сказала Ласка. – Сейчас я не могу тебя ждать. Прости.
– Я быстро! – возразил он и заморгал, прогоняя из глаз пульсирующую боль.
Ласка не стала спорить. Взяла и запрыгнула по ступенькам вверх.
– Ласка! – закричал он ей вслед.
Но она уже выскочила из водостока в ночь.
– Я требую, чтобы ты осталась! – прошептал он падающему снегу и рухнул набок.
Чему-то, похоже, только что наступил конец. Только чему? Этого он не знал.
2
ДЖУЛЕП ОЧНУЛСЯ В темноте. Он оторвал тяжёлую голову от рубашки и принюхался к воздуху подземелья.
– Ласка!
Голос эхом разлетелся в пустом тоннеле.
У Джулепа встал комок в горле. А вдруг Ласка не добежала? Вдруг она лежит где-нибудь мёртвая, а её кремовый мех покрывает грязью? Или хуже того: вдруг она бродит, шатаясь, по улицам – изо рта течёт, глаза липкие, прибилась к бродячей стае бешеных псов?
А вдруг Джулеп остался последней живой лисой в Городе?
Он почувствовал, как надвигается дрожь, и напряг мускулы, чтобы её унять. Он сжимал зубы, рычал и метал сердитые взгляды, пока дрожь не превратилась во что-то другое. В жар в ушах. В покалывание на загривке.
О чём Ласка думала, интересно, когда бежала по городу, который кишит помешанными собаками? Только о том, как спасти каких-то лис с Фермы, которых она никогда не видела?
– Да ни о чём она не думала! – крикнул он во весь голос.
Держать при себе заразного лисёныша – что может быть хуже? Надо было забыть про Олео, как только его покусали.
– Пс! – фыркнул Джулеп. – Надо было оставить его в ловушке!
С тех пор как они повстречали этого лисёныша – если Олео, конечно, лисёныш, – он не принёс им ничего, кроме несчастий и смерти, отнял у Джулепа лучшего друга, заменил машинами и проклятьями. Нет, Олео, конечно, явился в Ветери, чтобы забрать Джулепа, но ведь это из-за него Джулеп там оказался. Джулеп ни за что не стал бы перебегать дорогу, если б Олео его не подбил.
И вообще, Джулеп уже сам собирался сбежать из гробницы, когда объявился Олео. И не сказать, чтоб Олео вынес его оттуда. Джулеп сам тащил себя из подвала. И не его вина, что прóклятый кролик вырвался на свободу. Это злой человек вколол что-то Джулепу, и Джулеп стал вести себя странно.
Да если б Олео не стал перебегать эту улицу, собаки бы до сих пор были такими же глупыми существами на поводке, а Дасти была бы до сих пор жива.
– Однозначно! – возвестил в темноту Джулеп.
Он хотел стать Олео другом. Хотел, правда. Всякий раз, когда он называл Олео шавкой, лисёныш морщился, будто Джулеп укусил его за лицо. Стерлинг вот никогда не морщился. Стерлинг обзывался в ответ, и даже поинтереснее, и они с Джулепом перекидывались обзывательствами, пока не выяснится, что они оба ручные шавки и можно опять становиться лисами.
– Настоящими лисами, – проворчал Джулеп.
Он шмыгнул носом, прогоняя слезу. Что бы подумал Стерлинг, если бы увидел, сколько времени Джулеп проводит с Лисоидом, которого они изловили вместе? Что бы он подумал о Ласке, которая ходит везде за этим шавкоподобным, как будто Олео среди них – альфа?
Джулеп сдавил челюсти. Он вспомнил последнее наставление, которое ему дал отец. «Альфы прокладывают тропу другим лисам. Они учатся на историях прошлого, чтобы указывать другим путь вперёд».
Отец произнёс эти слова и повёл Джулепа в переулок, откуда благоухало рыбой. Он отыскал открытую банку тунца и решил попробовать. Отец Джулепа вырос в лесу, а значит, усвоил мудрость лесного жителя. Он не знал, что в Городе яд выглядит по-другому. Он не ярко-красный, как бывает в лесу, и не ярко-жёлтый. Он невидимый. И может скрываться в любой еде.
Отец стал задыхаться у Джулепа на глазах. Изо рта потекла пена. Язык распух. Глаза едва не выскакивали из черепа. Джулеп, тогда ещё совсем маленький, в ужасе убежал от собственного отца.
Через несколько дней Дасти и Ласка учуяли Джулепа под железными ступеньками какого-то бара. Он так никогда и не забыл запах того тунца. Память об этом запахе осталась у него в самом носу, и он всегда предупреждал Дасти, Ласку и Стерлинга, если от еды хоть чуть-чуть веяло той самой горечью. И он никогда ни к чему не прикасался раньше других. Даже когда вместе со Стерлингом они мчались наперегонки к кошачьей еде, он всегда давал Стерлингу выиграть.
– Так выживают в городе, – говаривал тихонечко Джулеп.
Олео было не суждено прожить так долго. Ему просто везло, когда он перебегал дорогу, или вторгался в Ветери, или когда заставил буйных собак гнаться за ним следом. Но шавчоночья судьба всё-таки настигла его. И убила Дасти.
Жар снова налил Джулепу уши, одарил приятным покалыванием в холоде подземелья. Дасти и Стерлинг были теперь в Подземном Лесу вместе с его отцом. А значит, это теперь его, Джулепа, долг – стать альфой.
Шатаясь, Джулеп поднялся на лапы и медленно заковылял по тоннелю. Лапы гнулись, будто мокрые веточки. Он возвратится в Ветери. Он отыщет Ласку. И спасёт ей жизнь. А Олео пускай остаётся там.
3
ДЖУЛЕП С ТРУДОМ выбрался из водостока на улицу. Он принюхался к снегопаду – не пахнет ли жёлтым – и поискал взглядом собачьи силуэты. Улица была пуста.
Он уже готов был двинуться в путь, как вдруг знакомый запах – острый и тёплый – угодил в нос. Он подо шёл к пожарной колонке и отыскал лужицу, которая расплывалась по слякоти. Ласка пометила это место. Принюхиваясь, он двинулся по тротуару и отыскал ещё одну метку – у мусорного бака. И ещё одну у газетного автомата. Моча Ласки уводила прочь от Ветери.
Джулеп похромал на её запах. От морозного воздуха кожа на черепе натянулась так туго, что головная боль казалась больше самой головы. Без Ласки его никто не подгонял, и, пройдя пару дюжин шагов, он падал в тень и ждал, когда пульсирующая резь отпустит глаза.