6
РЫЧАНИЕ ПОДНЯЛОСЬ В сумерках. Поначалу тихое, будто мышиный писк. Но постепенно разрослось до грохота моторов.
Дверь фермерского дома распахнулась, и на веранду, запинаясь и на ходу натягивая ботинки, выскочил Фермер. Ласка трясла мордой, бросалась на шаткую сетку и клацала зубами на П-838, которая, вся дрожа, скулила в дальнем углу. В своей клетке, позади Ласки, дёргался и метался Олео. Из дальнего конца ряда, точно буря, завывал Джулеп.
Фермер выскочил на лужайку, и лицо у него опало.
– Нет, – забормотал Фермер. – Нет, нет, нет.
Не переставая рычать, Ласка повернула уши в сторону дома.
– Папа? – ахнула на пороге Ферн. – Что такое творится?
Фермер в отчаянии схватился за голову.
– Отловщик нам продал заразных лис.
Джулеп, Ласка и Олео, сидя в клетках, с воем заходились в безумии. Они щурили глаза, сотрясали мордами, щерили зубы и с тяжёлым пыхтением истекали слюной. Они рычали, булькали горлом и нарезали по клеткам дёрганые круги.
Фермер хмуро оглядывал клетки. Он заметил, что лисы с Фермы жмутся в стороне от привезённых из Города.
– Из наших пока никто, кажется, не заразился.
Он оглянулся на ружьё, прислонённое к дверному косяку, и страх его отозвался таким густым запахом, какого Ласка ни разу ещё не чуяла.
«Нет, – думала она. – Не надо».
– Но я же не могу застрелить больных! – бормотал Фермер. – У них заразная кровь. А вдруг попадёт нашим в глаза?
Он пробежал мимо ружья в дом и тут же выбежал обратно, натягивая перчатки и сжимая в зубах мешок. Фермер протопал по снегу до клетки Ласки, выудил из кармана ключи и неловкими от перчаток руками принялся открывать дверцу.
Ласку окатил страх оттого, что её выбрали первой, но она всё равно обратила клацающую пасть на Фермера. Дверца со скрипом отворилась, и его рука метнулась внутрь клетки, пальцы в перчатке схватили Ласку за шкирку и вывернули шею назад так далеко, что едва не переломили.
Олео всем телом бросался на сетчатую перегородку между клетками, но Фермер не обращал на него никакого внимания. Ласка пробовала метаться, пока Фермер подтаскивал её ближе к мешку, но его крепкие пальцы сдавили ей мускулы.
Р-р-р-р-р-р-р-р!
Из леса вдруг долетело рычание. Фермер оцепенел. Альфа, обнажая клыки, выскочила из-за деревьев. Фермер с перепугу забросил Ласку обратно в клетку. Альфа вонзила зубы ему в штанину и принялась драть в клочья.
– Папа! – вскрикнула на веранде Ферн.
– Приведи Гризлера! – завопил ей Фермер, тщетно пытаясь выдернуть штанину из зубов альфы.
Не успела Ферн ступить на лужайку, как перед ней с рычанием возникли ещё две лисы – недоросток и бета. Ферн завизжала, влетела обратно в дом и захлопнула дверь.
– Одной меньше! – тявкнула вслед Ласка.
Альфа выпустила из зубов ногу Фермера и вместе с младшими помчалась назад в лес.
Фермер заковылял по лужайке к дому. Дрожа, он приподнял штанину и посмотрел на бледную плоть вокруг щиколотки. Кровь ручьём стекала в носок. Клыки альфы всё-таки прокусили кожу.
– О Господи! – прошептал он.
Фермер похромал в дом.
Ласка действовала стремительно. Надо было забраться на жестяную крышу, пока не вернулся Фермер. Толкнув носом дверцу, она выбралась из клетки наружу и зацепилась когтями за проволочные ячейки. Лапа за лапой, Ласка вскарабкалась вверх. Так же как Дасти взбиралась по сетке курятника.
Ласка подлезла под выступ крыши и отклонила назад голову. Жестяной лист выдавался над сеткой на полхвоста.
– Острожно, Ласка, – проговорил Олео.
У Ласки затряслись лапы. Проволока врезалась в подушечки. У неё только одна попытка перемахнуть язык крыши. Если она сорвётся, то загремит в снег. А клетка чересчур высоко – назад уже не запрыгнуть.
Она внимательно оглядела жестяной лист, торчавший на фоне зимнего неба. Снежинки таяли в глазах, размывая взгляд. Она сильнее выгнула спину, задними лапами оттолкнулась от сетки, рванулась назад и вверх и забросила переднюю лапу за острый край крыши. Лапа соскользнула в подтаявшей слякоти, и Ласка уже летела в сугроб, как вдруг что-то дёрнуло, пронзив её насквозь болью, и она повисла в воздухе – другая лапа по-прежнему цеплялась за сетку.
Жалобно заскулив, Ласка снова запустила когти в проволочные сплетения. Она тяжело повисла на сетке, а новая боль прожигала на плече все мускулы.
– Ничего, – затаив дыхание, проговорил Олео. – Попробуй ещё.
В доме с грохотом распахнулась дверь, и Ласка в напряжении сжалась. Прихрамывая и звеня ключами, в двери показался Фермер.
– Ферн, я в больницу! – закричал он в окно. – Из дома не выходить!
Он оглядел лужайку и увидел повисшую на клетке Ласку. Он нахмурился и завернул за угол дома. Грузовик, заикаясь, ожил и вкривь и вкось заскользил по ледяной дороге.
ГАВ-ГАВ-ГАВ-ГАВР-Р-Р-Р-Р!
Ласка оцепенела от страха. По снегу во весь опор неслись тяжёлые лапы. Фермер спустил с цепи Гризлера.
Пёс подбежал к клеткам и, подскочив, куснул на мгновение зубами хвост Ласки и чуть не сорвал её с сетки. Спасаясь от клацающей собачьей морды, Ласка поджала хвост, выгнула спину, вскарабкалась задними лапами выше и на весу собралась в комок.
РГАВ! РГАВ!
Гризлер подскочил снова, оцарапав зубами ей ляжку. И снова, поддев клыком сухожилие на лодыжке.
– Не-а! – крикнул из леса тоненький голосок.
Недоросток вылетел из-за деревьев и впился крошечными зубами псу в хвост. Гризлер повернул голову, схватил недоростка массивной пастью и остервенело затряс из стороны в сторону.
– Нет! – пронзительно завопила альфа.
Они с бетой выскочили из леса и вцепились Гризлеру в уши, пытаясь прижать его книзу. Но Гризлер не переставая мотал головой. Недоросток заходился воем от боли.
– Ласка, наверх! – закричал Олео.
Ласка не могла шевельнуться. Невидимые зубы будто сомкнулись на горле – в том самом месте, где настоящие сомкнулись на горле недоростка. Такое вынести невозможно. Она расправила хвост и помахала им из стороны в сторону, подманивая Гризлера.
Пёс отряхнул с ушей лис и выплюнул недоростка в снег. Он скакнул вновь, и зубы, острые, как удар грома, намертво сжали хвост Ласки. Собачья тяжесть потянула лисицу вниз. Она подгибала когти, загоняя их глубже в сетку, но они тут же выскальзывали.
– Ласка, держись! – проговорил Олео.
Он метался кругами по клетке. Потом поднял голову к потолку и стиснул зубы. Высоко подпрыгнув, он щёлкнул пастью и зацепился клыками за провода обогревателя. Какое-то мгновение он висел неподвижно, сжимая зубы на проводах, а потом резко дёрнулся и забился всем телом.
Ласка соскальзывала вниз. Когти держались за сетку уже самыми кончиками. Тряхни Гризлер ещё разок – и она повалится в снег; там её и сожрут.
ХЛОП!
КЗЗТ…
Раздался хлопок и ярко вспыхнуло Голубым. Олео взвизгнул и как подкошенный рухнул на пол клетки. Все обогреватели погасли. Хлопка и вспышки оказалось достаточно, чтобы перепугать Гризлера. Выпустив из зубов хвост Ласки, он помчался по лужайке прочь и скрылся за углом фермерского дома.
Ласка посмотрела на Олео, который неподвижно лежал в клетке.
– Олео! – закричала она.
Он пару раз содрогнулся, перекатился на живот и тряхнул усами. Мех у него шевелился от статического электричества.
– Полезай наверх! – ответил он ей.
Ласка глянула вниз, где альфа и бета хлопотали в снегу над братом.
– Омега! – окликнула его бета. – Живой?
Недоросток разодрал заляпанные собачьей слюной глаза:
– Меня зовут Клык, брех побери!
Бета расхохоталась. Альфа покачала головой, и слёзы облегчения закапали у неё по усам.
Ласка снова посмотрела на край крыши. Лапы дрожали ещё сильнее, чем в самом начале.
– Ты молодец, Лас, – проговорил Олео.
Ласка закрыла глаза и выдохнула туманное облачко. Никакой она не молодец. Даже Дасти не сумела забраться на крышу курятника.
– Эй, детка! – окликнула её П-838.
Ласка открыла глаза.
П-838 улыбалась:
– Смотри не свались!
Ласка заскрежетала зубами, согнула колени и оттолкнулась задними лапами, на этот раз отрывая от сетки обе передние. Она опять начала соскальзывать с крыши, но тут же, выгибая передние лапы и вонзая когти в гладкий металл, принялась извиваться, вертеть хвостом и, оцарапав грудь, перемахнула наверх через острый край.
Тяжело дыша, Ласка рухнула на жестяную крышу. Из глаз хлынули слёзы. Внизу визжала от радости П-838.
Ласка осторожно подобралась к клетке Олео и выглянула через край. Олео изнутри вскарабкался по сетке под крышу. Тем временем Ласка дотянулась лапами до верхнего края сетки и, собрав силы, отогнула его, чтобы Олео мог протиснуться в узкую щель. Он перевернулся, забросил лапы на крышу, упёрся спиной в сетку и с помощью Ласки, которая тащила его за шкирку, вытянул себя наверх.
Лисы, тяжело дыша, смотрели друг на друга.
– Ты сделала то, что не сумел я, – сказал Олео.
– И что же?
– Ты спасла на Ферме всех лис.
Он лизнул её разок в нос, потом подошёл к клетке П-838 и свесился вниз.
– Я отогну сетку сколько возможно, чтобы живот тоже пролез.
– А знаешь, что нам ещё поможет? – проворчала П-838, неуклюже карабкаясь вверх по сетке. – Держать подобные речи при себе – вот что!
Ласка подбежала к самому краю клеток.
– Идея твоя сработала! – сказала она, помогая Джулепу перебраться через язык крыши.
– Я так рад, что Фермер освободил тебя, – сморщился Джулеп, прогоняя головную боль. – Мне бы ни за что так не запрыгнуть на крышу. – Он поджал уши. – Ты только Олео про это не говори.
Ласка улыбнулась в ответ, и они принялись открывать остальные клетки. Лисы Фермы карабкались по сетке и спрыгивали в снег. Они замирали в нерешительности, поднимали лапы над хрустящей ледяной коркой, принюхивались, нет ли опасности. Потом, одна за другой, осторожно крались по лужайке и – вжух! – исчезали в морозном лесу.