Перед самым рассветом гудок машины. Слабый, но настойчивый, потом все громче. В сон Мэриен ворвалась не столько громкость, сколько неуместность. В ночной рубашке она подошла к окну. В ранних сумерках по длинной дороге ранчо петлял «Пирс-эрроу». Гудок то непрерывно длился несколько секунд, то коротко блеял.
Внизу, на пороге, уже ждала одетая Кейт.
– Что случилось? – спросила Мэриен, завязывая пояс шерстяного халата. – Зачем он гудит?
Машина подъехала ближе, и Мэриен не поняла, остановится Баркли или помчится дальше.
– Наверное, пьяный, – сказала Кейт.
– Он не пьет.
– Нечасто.
– Никогда! – Поскольку Кейт не ответила, Мэриен слабо добавила: – Он говорил мне, что вообще не пьет.
Машина свернула на место стоянки. Еще прежде, чем Баркли открыл дверь, Мэриен услышала, как он мычит имя сестры:
– Кейт! Кейт! – Баркли шатаясь вышел из машины. – Кейт!
Та прошла ему навстречу, и он накренился, чтобы обнять ее. От веса сестру шатнуло. Шляпа Баркли куда-то подевалась, волосы были всклокочены.
– Кейт! – опять позвал он глухим голосом.
Баркли навалился на сестру, и та провела его по лестнице. Проходя мимо, он уставился на Мэриен и, дохнув на нее перегаром, открыл рот, будто собираясь что-то сказать. Баркли имел вид даже не обычного пьяницы, а человека, обезумевшего от страшных мучений. Матушка Маккуин вязала возле большого каменного камина. Не замедляя работы, она метнула в Мэриен жесткий взгляд:
– Это дьявол его скрутил.
– Он сам себя скрутил, – сказала Кейт, ведя Баркли от лестницы, в глубь дома.
Мэриен шла следом.
– Куда ты его?
– В гостевую комнату. Спать.
– Но он должен спать в нашей комнате.
– Нет, так лучше. Ему будет плохо. Мне проще, если он ляжет внизу.
– Я могу о нем позаботиться.
Баркли повесил голову на плечо Кейт и мутно посмотрел на Мэриен.
– Ты вдруг решила о нем позаботиться? – спросила Кейт. – Удачный выбрала момент.
– Он мой муж.
– Тогда милости просим. Помоги мне его втащить.
Подхватив Баркли с обеих сторон, они поднялись наверх. На лестничной площадке запыхавшаяся Кейт сказала:
– Никогда не слышала, чтобы ты называла его своим мужем.
– Но он им является.
Мэриен уже пожалела о приступе собственничества. От мужа воняло. Он спотыкался о собственные ноги. Ей надо было оставить его преть внизу под надзором сестры. Но женщины завели Баркли в спальню и свалили на кровать лицом вниз, ноги свесились.
– И он так ехал от Калиспелла?
– Откуда угодно.
– Чудо, что доехал.
– Он всегда доезжает домой.
Кейт потянула шнурки грязного ботинка Баркли. Мэриен сняла второй.
– Такое бывало раньше?
– Может, раз в год. Вечно одно и то же. Наверное, ему как-то удается, чтобы пойло валило его только на нашей дороге.
Мэриен поняла, почему Кейт была уже одета и на улице.
– Ты знала, что он приедет пьяный.
– Предполагала. Раньше я по дурости ждала всю ночь, а он являлся свежий, как утренний цветок. – Она поймала взгляд Мэриен: – От шлюх.
– Если ты пытаешься меня шокировать, вспомни, что мы с ним познакомились в борделе.
– Да неужто я забыла? В таком случае, думаешь, справишься, разденешь его? Скоро ему станет плохо. Тебе что-нибудь нужно. – У камина она взяла жестяное ведро и высыпала лучину для растопки на решетку. – Сгодится. – Кейт поставила ведро возле кровати.
– Мы поссорились.
– Давай перевернем его.
Они взяли Баркли за щиколотки и подтянули, так что он улегся вдоль кровати, затем перевернули на спину.
– О, начинается. Давай ведро.
Баркли затошнило. Кейт приподняла его за лацканы как раз вовремя, Мэриен успела поймать ведром поток, судя по всему, чистого виски.
– Ну надо же, он превратил себя в перегонный куб, – сказала Кейт.
Когда она ушла, Мэриен отнесла ведро в ванную, вылила, а потом постаралась раздеть Баркли. С брюками вышло достаточно просто, с носками тоже, но он снова впал в беспамятство самого последнего бродяги, и она никак не могла снять пиджак. Однако через минуту, когда ей опять пришлось приподнимать Баркли за лацканы, чтобы того опять вырвало, муки с пиджаком показались блаженством. Потом она стащила-таки с Баркли пиджак, жилет, рубашку, оставив в одних трусах, сдвинула на его половину кровати, укрыла одеялом, вылила ведро и свернулась рядом под покрывалом.
Несколько часов они дремали. Он пару раз просыпался, поскольку его тошнило, хотя внутри, кажется, уже ничего не осталось, кроме бледной зеленой пены. Проснувшись под его взглядом, Мэриен не могла понять, который час. Небо было серым, тяжелым.
– Я не ожидал, – прохрипел Баркли.
– Чего?
– Что ты будешь ухаживать за мной.
– Мне не понравилось, что ты звал Кейт.
– Я думал, ты испытаешь только облегчение.
– Ты даже не вышел из машины, как уже начал скулить и звать ее. Помнишь?
– Мне было очень нужно.
– Нужна была Кейт?
– Думаю, покой. Иногда бывает такое чувство, как будто за мной гонится что-то ужасное и оно все ближе. На обратном пути как раз нагрянуло. Если бы я знал, что ты обо мне позаботишься, я бы звал тебя, не Кейт. – Баркли умолк, и Мэриен уже решила, он уснул, как вдруг услышала: – Ты измучила меня. Правда.
Она с минуту подумала и сказала:
– Не понимаю как. Вся власть у тебя.
– Да вовсе нет. И никогда не было.
Она не хотела перечислять все его способы ее контролировать, все, с чем она уже смирилась.
– Я думала, ты не пьешь.
– Не часто. – Он не открывал глаз. – Я напился, когда впервые увидел тебя. Страшно. Я пошел наверх с Дезире, но она не ты, поэтому я ее не хотел. Она старалась, но я ничего не мог поделать. Я вышел к машине – помнишь, в ту ночь шел снег? Я сам сидел за рулем и, пытаясь выехать, застрял, поэтому вышел и стал толкать. Разумеется, поскользнулся, упал и ударился лицом о бампер. К тому моменту я уже пришел в состояние, когда мог только дойти до города и найти салун. По дороге туда я весь замерз и промок. Начал пить, сидел и думал, почему ты мне так врезалась с одного взгляда. Почему ты, когда кругом столько девушек? Я мог иметь множество девушек. – Он взглянул на нее и опять закрыл глаза. – Увидев такое чудо, я решил получить тебя сразу, тогда же, был готов заплатить любую цену. Но когда это оказалось невозможным… скорее всего, меня раздавило. Совершенно нерационально. Знаю, я упрямый. Знаю, слишком хочу того, что мне нравится, но это знание не помогало. И я решил, проблема в тебе, именно в тебе.
Раньше, напившись, я мог добраться до Кейт. Или до Сэдлера. Или кого-то, кто поможет, но в тот раз остался один и думал только о том, что, возможно, у меня никогда не будет тебя. А с мыслями пришло еще… Прежняя темнота. Причина не только в тебе, но ты вернула ее. И кругом намело столько снега, я не мог даже выбраться из Миссулы, не говоря уже о том, чтобы доехать до ранчо. Я пошел по городу – не знаю, чего искал, – и все время спотыкался о сугробы. Вспомнил, как говорят: замерзать не страшно, как заснуть. Я добрался до реки, нашел симпатичный высокий сугроб, выкопал себе могилку и улегся в нее. Я столько выпил, так устал, что даже не замечал холода и радовался, оказавшись в тишине и покое. Я легко мог уплыть. И уплывал. А потом мне пришла в голову мысль: а если я все-таки могу добиться тебя? Не купить, но заработать, убедить. Не так уж невозможно. Казалось даже совсем просто. Не знаю, почему не подумал раньше. Ты, разумеется, была слишком юна, мне пришлось бы немного подождать, но я решил, не стоит торопиться отправляться на тот свет. Всегда успею.
Он замолчал. Мэриен задумалась, всерьез ли он произнес последние слова.
Она уже думала о его смерти, более того, надеялась на нее. Думала, станет легче. Или навалится чувство вины. И то и другое по отдельности она бы выдержала, но в сочетании нет.
– Ты не очень долго ждал. Мне все-таки было мало лет.
– А если бы ждал, вышло бы иначе?
Мэриен стало жаль его, такая надежда прозвучала у него в голосе, как будто прошлое можно изменить.
– Да, хотя не знаю, лучше ли.
Он повернулся на бок, к ней лицом.
– Это ты затолкала нас в кровать. Тогда ты не считала себя малолеткой.
– Я не про то, что мы очутились в постели. Я про Гольца и аэроплан. Мне было слишком мало лет, я не могла понять про сделку.
Она думала, Баркли сейчас разозлится, но он под одеялом взял ее за руку.
– Я не думал ни про какую сделку. Это был подарок.
Она продела пальцы сквозь его.
– Неправда.
– Ты не думаешь, что все может измениться? С ребенком?
– Не так, как тебе хочется.
– Ты ведь могла обойтись без меня. Могла удрать и придумать еще что-нибудь, чтобы летать, если действительно хотела.
– Ты дал бы мне уйти?
Стук в дверь. Матушка Маккуин внесла на подносе чайник под вязаной грелкой и одну чашку с блюдцем. Поставив поднос на ночной столик, нагнулась налить.
Они присели, откинувшись на подушки. Не обращая внимания на Мэриен, матушка дала Баркли чашку чая и, положив руку между его колен, сказала:
– Не давай дьяволу скрутить тебя.
– Это не дьявол, мам. – Голос Баркли был нежен. – Как ты не догадалась, что те монахини несли полную чушь?
– Я думала, она тебе поможет, – мать кивнула на Мэриен. – Нет. Она делает вид, что страдает, а на самом деле несет страдание.
– Мам, оставь. Я больше не буду пить. Обещаю.
– Дьявол заставляет тебя врать.
– Мне надо отдохнуть, мам. Когда будешь уходить, прихватишь дьявола с собой?
– Только ты можешь прогнать его, – ответила она, но, выходя, закрыла за собой дверь.
Баркли налил еще чаю и дал чашку Мэриен. Та спросила:
– О чем она?
– Пьянство доводит человека до греха. Она считает, что я попался в руки бутлегеров – посредников дьявола.
– Она не знает, что ты бутлегер?
Чай был слишком сладкий. Мать положила сахар в чайник.
– Разумеется, нет.