Я, после сбора манны, отправился к танку. Надо проверить, идет ли процесс разложения снарядов. И забрать в лагерь инструменты, которые так и оставались там после их смазки.
В помощь была выделена Юлия. С собой мы взяли тележку и мешки.
Дорога к танку — плюс два кристалла. Локация никак не хотела дарить мне Средние камни. Только Малые. Но что-то их мало я пока собрал. Надо бы форсировать этот процесс. А сделать это можно только начав вырубку колючих зарослей.
Танк меня удивил. Эта машина не будет ржаветь по тонне в год. Еще на подходе я увидел, что пушка согнулась. Вероятно, что внутри железа начались какие-то разрушающие его структуру процессы, повлиявшие на прочность.
— С такими темпами танк скоро начнет рассыпаться! Я еще раз осмотрю внутри, а ты наблюдай!
— Я боюсь одна тут оставаться! — закапризничала Юля.
Пришлось подсаживать ее, чтобы она наблюдала за окрестностями с башни.
Но как только я спустился внутрь, она последовала следом.
— Хочу! — схватив меня пальцами за рубашку, она подтянула меня к себе.
Тут уже было не до осмотра. Да и не против я был на пару минут отвлечься от работы.
Не успели мы сделать ничего. Едва я обнял и поцеловал женщину, в люке появилось разгневанное лицо Анны. А ее пальцы вцепились в волосы нарушительницы очередности.
— Иди-ка наверх, подруга!
Судя по тому, что рядом с танком были все женщины, кроме Светы, дежурившей на периметре, эту акцию Анна подготовила, как показательную. Видимо женское чутье что-то подсказало, что Юлия склонна к дополнительной порции ласки.
Думал, что последует публичная порка. Но нет. Все ограничилось длинным нравоучением, которое было завершено фразой: «Я вас собрала, я вас и разгоню! Или по правилам, но все, или на хрен из клана в день перехода!».
Мне она ничего не сказала, но одарила таким взглядом, что стало не по себе. Действительно стыдно!
— Ольга! Ты в помощь Григорию, — приказала Аня. — Остальные в лагерь и работаем по распорядку.
Пока помощница наблюдала, я начал разборку гильз. Не всех, а только пяти. Гильзы были комбинированные. То есть, донце было из сплава металла, а основная часть корпуса из материала, напоминающего сильно спрессованный картон, который пропитан чем-то горючим. При выстреле он сгорал в казеннике пушки.Вот в пяти снарядах у донцев процесс разрушения уже начался, и я смог их отделить от снаряда.
Порох пересыпал в мешок не сортируя. В гильзе были четыре вида пороха. Темно-коричневая «семидырка» и желтая «макаронина», знакомая мне со школы. Первые мы просто поджигали, вторые запускали летать по классу, поджигая один конец и высасывая воздух.
Но были еще незнакомые мне чёрные шайбы и серая крупа.
Всего в мешке получилось около двадцати пяти килограмм. Пока поднимался с ним по склону холма, понял, что или в поход надо идти большой группой, чтобы перенести все запланированное, или делать несколько ходок, собирая нужное количество где-то рядом с логовом.
Был еще один вариант, но его использование не допускало участия в мероприятии никого, кроме меня. Ранец для трофеев. Но пока что я не готов к такому подвигу в одиночку.
Глава № 28
Все заготовленное оставили в кустах рядом с танком, и вернулись в лагерь. Теперь по плану ужин, наблюдение за вечерним выбросом манны, сон.
Ужинать, впрочем, как и завтракать, я любил сытно. Сегодня натрескался хорошо протушенным мясом. На салат из щавеля смотрел уже с отвращением, но съел. Зина настаивает, что кислота в нем помогает переваривать желудку мясную пищу. Верю, конечно! А куда ж деваться!
А еще она мне на ночь выделила бутылку минеральной воды и термос с крепким чаем.
— Водичка, если будет жарко, — прокомментировала она подарок, — а чаёк, если спать захочется.
И улыбка с ухмылкой. Знает что-то такое, о чем я пока не догадываюсь.
А ждать меня сегодня должна Галина. Тихая. В спорах не участвует. Хозяйственная. Внешне кажется очень доброй. «В теле», так говорят, когда у женщины большой вес. Но сколько я на нее не смотрел, ей это даже идет. Лицо широкое, и когда она улыбается, на нем сильно выступают бугорки щек. Такая себе Аленка с обертки шоколада, только в сорок лет.
Аномалия вечером собиралась как-то «лениво». Облака очень медленно стягивались к месту будущей концентрации, но понять, где будет этот центр пока было нельзя. Галина уже крутится возле палатки, а мне в любом случае нужно дождаться и аномалии, и выпадения манны, и приход, а главное, уход многоножки.
Беру лук с десятком стрел, и отправляюсь в центральную часть своего периметра. Справа от меня Ольга, слева Анна. У них сегодня ночное дежурство. На дежурных также возложена обязанность наблюдения за аномалией и подробная фиксация ее зарождения, развития и проявления, включая перечень выпавшего в манне добра. Естественно в границах территории клана.
Мы это делать начали с опозданием. В клане у того же Артема, это начали фиксировать еще со второго дня пребывания в этом мире. А мне об этом сказал Олег, и поделился своими наблюдениями. В перспективе мы планируем по выявленным закономерностям просчитывать и места высыпания манны, и ассортимент. Планируем и надеемся, при условии, что в этом явлении присутствует какая-то закономерность.
Вот такого медленного зарождения клубка облака я не помню. Спираль скручивается медленно. Такое ожидание меня даже начинает бесить! Уже почти не вижу ни женщин из охранения, ни очертаний облаков.
Утренние аномалии наблюдать более интересно. Как правило, и все хорошо видно, и потом наступает черед сбора. А вечером мы просто статисты. Посмотрели, и все откладывается до рассвета.
Только короткий порыв ветра, всегда предшествующий молнии, приносит мне облегчение от этого ожидания.
Удар молнии был близким. От яркой, ослепившей меня вспышки, я не понял, где был эпицентр.
Вот сколько раз говорил и девчатам, и сам себе, что вечером не надо смотреть в направлении будущего удара. Все равно ведь ничего не рассмотришь, а вспышку от молнии поймаешь. И вот все же попался! Теперь, присев на корточки, жду, когда восстановится зрение.
— Аня! Где ударило?
— Сильно слева. Или напротив сектора Коли, или даже дальше. У Артема. А разброс пятен большой и низкий. Началось!
Всматриваюсь в небо. На фоне крон деревьев малиновое пятно вытягивается в форму линзы. Больше ничего я увидеть не смогу.
Внезапно ночь наполняется человеческими криками. Их много! Мужские и женские голоса. Сначала были панические крики, вызванные внезапным падением. Потом это стали крики боли, которые стали сменяться призывами и мольбами о помощи.
Все мои были уже рядом со мной и напряженно всматривались в темноту.
— Гришенька! — дернула меня за футболку Зина Ивановна. — Надо же что-то делать! Помочь!
— Тихо! — оборвал я ее. — Слушайте!
Среди многочисленных криков уже хорошо было слышно стрекотание бегущей на кормление многоножки.
Отдав лук Зине, я сложил ладони рупором и крикнул в темноту.
— Тихо, люди! Замолчите! Если слышите меня, то молчите! Даже если вам очень больно — все равно молчите! Терпите, пока не наступит утро! Молчите, чтобы рядом с вами не происходило! Любой звук сейчас смертельно опасен для вас.
— Спасите! — женский голос был очень близко к нам.
— Вот дура! — негромко обругала кричавшую Зина.
А Анна была более активная.
— Заткнись, тупая дура! Будешь орать, тебя сразу сожрут! Прямо сейчас сожрут! Найди дерево и прижмись к нему, закрой глаза и жди! Но молча!
— Девчата! Давайте все им кричать, чтобы они молчали и не двигались. Может от них к себе отвлечем сколопендру. Больше мы им ничем помочь не сможем!
Кричали мы хором. Потом многие, утомив голосовые связки, просто в бессилии сипели и сжимали кулаки. Тварь, судя по звукам, только раз подошла близко к нашему ограждению, и быстро сориентировалась, и снова вернулась к подножию холма. Голосов становилось все меньше и меньше. Некоторые крики резко обрывались. Было понятно, что крики обрывала тварь.
Несколько женщин в голос ревели. В стороне материлась Анна, ругая умирающих в темноте людей.
— Ну как можно быть такими тупыми? Как можно, после предупреждения, продолжать кричать? И ведь точно слышали нас! И понимали же, что опасность рядом! Дебилы!
— Тихо все! Марш в лагерь, и спать! Сегодня я останусь дежурить.
Я ждал рассвет, но думаю, что моя помощь уже никому не понадобиться. После ухода многоножки на холм опустилась полная тишина.
Вообще тишина этого мира кажется мне неестественной. На Земле в любое время и в любом месте можно услышать хоть какие-то признаки присутствия живых существ. Тут тишину нарушало только поскрипывание деревьев, и то, когда был ветер.
Мир стерилен! Те редкие насекомые, которых мы изредка все-таки замечали, скорей всего, такие же попаданцы в этом месте, как и мы.
В эту ночь был первый дождь, который я видел в этом мире. Недолго шел, но намочил, пока я нашел кусок пленки, чтобы прикрыться.
За час до рассвета все-таки пришли Анна и Ольга. Дальше ждали вместе.
В лагере появились первые звуки. Зина начала хозяйничать на кухне.
— Всю ночь многие ныли, — нарушила молчание Аня. — Только час назад последние угомонились. Пожалуй, я сегодня до обеда их напрягать работой не буду.
— Правильно, Аня. И у нас там вроде есть запас вина. Пусть расслабятся немного.
Едва стало чуточку видно, мы веревками подняли один колючий шар, закрывавший проход, и начали спускаться с холма.
— Раз, два, три… — Аня тихо считала, пальцами показывая на места трапезы многоножки, где на траве замечала следы крови. — А здесь так много, что не понятно, сколько человек она тут убила.
Я был не столь эмоционален, как девчата. Выход сюда был скорей дежурным мероприятием, чем спасательной миссией. Поэтому, будучи в Игре прагматиком, я, продолжая наблюдение за местностью, не забывал и о поиске кристаллов. Переходя от одного места ночной т