Однако угрозы Садюкина на хоккеистов не действовали, и в результате матч закончился со счетом «3:0» не в нашу пользу.
– Так я и знал, так я и знал, – доев из банки последнюю кильку в томате, проговорил физрук.
С чувством досады и разочарования Садюкин выключил телевизор, швырнул пустую консервную банку, правда, не в телевизор, а в мусорное ведро и направился к окну, чтобы открыть на ночь форточку. Фрол Петрович привык спать при открытой форточке, и даже сильные морозы не могли помешать этому. Дотянувшись до шпингалета, он открыл крохотное окошко и уже собирался отправиться в кровать, как вдруг внимание его привлекло нечто. Шестеро подозрительных личностей, пошатываясь и размахивая руками, пробирались по двору, явно намереваясь попасть в школьное общежитие, о чем сразу догадался наблюдательный физрук.
Подозрительные типы были в штатском, из чего Фрол Петрович сделал вывод, что к школе милиции они никакого отношения не имеют, а следовательно, у них нет права находиться на ее территории.
– Черт возьми, и куда только дежурные смотрят, пока у них под носом чужие разгуливают, – пробормотал физрук и решил разоблачить нарушителей сам.
Садюкин оделся, при этом потеряв пару минут на вытаскивание из-за телевизора правого сапога, и, схватив в качестве оборонительного оружия милицейскую дубинку, надежно припрятанную за вешалкой, а в качестве пугающего – свисток, решительным шагом направился навстречу злоумышленникам.
А во дворе в этот момент происходили следующие события. В очередной раз поскользнувшись на льду, Веня Кулапудов не смог удержаться и упал, больно ударившись мягким местом. Оказавшись в горизонтальном положении, Веня, по всей видимости, решил, что уже добрался до своей кровати, а потому положил руку под голову и мирно закрыл глаза со словами:
– Спят усталые курсанты, и Веня тоже спит.
Его падение заметили только близнецы Утконесовы, которые плелись позади всех. Антон, с трудом удерживая шатающегося брата, пробормотал:
– Андрей, кажется, у нас есть жертвы.
– Кто-то умер? – поднимая голову и глядя вперед мутными глазами, спросил Андрей.
– Нет, упал.
– А кто?
– Не знаю, может, Леха, а может, Веня. У меня в глазах двоится. Но в любом случае его надо поднять.
– Не могу, – покачал головой Андрей. – Если я его начну поднимать, то упаду сам. Меня ты начнешь поднимать и тоже упадешь. Тебя еще кто-нибудь начнет поднимать...
– В общем, дело плохо, – перебил его Антон. – Значит, придется звать на помощь.
– Только тихо, – прошипел Андрей, прикладывая указательный палец к губам. – Иначе нам всем плохо будет.
– А вот и подмога бежит, – увидев бегущих к ним Дирола, Федю и Леху, обрадовался Антон. – Друзья никогда не бросают в беде.
Он был прав: ребята действительно бежали к ним, чтобы спасти от беды. Только беда эта заключалась вовсе не в бесславном падении Кулапудова, а в неминуемом приближении Садюкина, внезапно появившегося секунду назад на крыльце общежития. Дирол на ходу размахивал руками, делая близнецам знаки, которые могли означать только одно – бегите куда подальше. Однако близнецы значения жестов не поняли и продолжали стоять с довольными улыбками, ожидая, когда остальные подбегут и помогут поднять уснувшего Кулапудова. Увидев это, Дирол не выдержал и крикнул:
– Придурки, бегите! За нами Садюкин гонится!
Этот крик подействовал на близнецов как катализатор. У обоих мигом спала пелена с глаз, они развернулись и бросились прочь, позабыв и о скользкой дороге под ногами, и о несчастном Кулапудове, мирно посапывающем на льду.
Веня наверняка попал бы в крепкие и отнюдь не ласковые руки Фрола Петровича, если бы Федя не споткнулся о него. Увидев спящего друга у себя под ногами, Ганга, ни минуты не раздумывая и почти не останавливаясь, схватил Кулапудова за ногу и потащил за собой. Веня так и не проснулся, только пробормотал что-то вроде: «Вези меня, лошадка, в лес густой».
– Ага, хороша лошадка, – обиженно буркнул Федя, рывками передвигая тяжелого друга за угол общежития, туда, где были навалены спасительные сугробы.
Фрол Петрович тем временем методично начал обследовать школьный двор. Так получилось, что в тот момент, когда его увидели курсанты, он, остановившись перед входной дверью в общежитие, натягивал сапог на ногу, а потому не смог заметить «нарушителей». Но теперь, когда вся одежда была на своих местах, а физрук находился во всеоружии, со свистком и милицейской дубинкой, можно было самоотверженно ловить «вражеских лазутчиков».
Только вот эти «лазутчики» неожиданно исчезли, не оставив после себя никаких следов. Можно было бы подумать, что нарушители порядка явились плодом воображения, но Садюкин отлично слышал крик Дирола, а потому был уверен, что точно видел шестерых чужих людей, шествующих по школьному двору. «Наверное, затаились», – правильно подумал физрук и решил действовать по примеру своих врагов, то есть исподтишка выследить их и захватить.
Первым и самым разумным в этих обстоятельствах было, конечно, определение точного местонахождения «лазутчиков», для чего следовало тщательно прислушаться. Садюкин так напряг слух, что правое его ухо начало непроизвольно шевелиться, а левое побледнело до синевы. Однако услышать что-либо, кроме скрипа веток на ближайшем дереве, физруку не удалось.
– Ладно, – едва слышно пробормотал Фрол Петрович, – будем действовать по-другому.
Другой метод состоял в том, чтобы спровоцировать врагов на ответные действия и тем самым дать о себе знать. Садюкин тихонько ухмыльнулся, громко изрек: «Видимо, показалось», – и пошел к общежитию. Но при этом он исподтишка поглядывал по сторонам, надеясь, что чужаки, поверив обманному ходу, наконец выскочат из своего укрытия. Надежды физрука оправдались уже через несколько мгновений. Едва Фрол Петрович занес ногу над первой ступенькой крыльца здания, как из-за угла общежития, словно плотно набитый мешок, вывалился какой-то человек. Второй человек, по всей видимости, соучастник первого, попытался втащить своего подельника обратно за спасительную стену здания, но не успел. Садюкин как коршун подлетел к нему и, вцепившись в его руку, заорал:
– Ага, попался! Руки за голову! Стреляю на поражение! – И для убедительности ткнул дубинкой в лицо «врагу» как пистолетом.
Но каково же было его удивление, когда в «лазутчике» он узнал пьяного и замерзшего Антона, а может, Андрея Утконесова – он до сих пор не научился различать близнецов. Фрол Петрович так опешил, что задал не совсем уместный и даже глупый вопрос:
– Ты кто?
– Курсант, – мотнул головой Утконесов.
– Ясно, что не шпион! – рявкнул физрук, хотя всего минуту назад он думал совсем иначе. – Зовут как?
– Антон.
– Понятно, – пробормотал Садюкин, наклоняясь и разглядывая второго «злоумышленника», упавшего в снег. – А это, стало быть, Андрей.
– Так точно, – пошатнувшись, кивнул Антон.
– Ну, мерзавцы, – в сердцах сплюнул физрук. – Почему в таком виде? Где ваша форма? Почему вы пьяные? – засыпал он бедного Антона вопросами.
– По причине выполнения особого задания, – на секунду задумавшись, выпалил Антон.
– И что же это за задание такое? – с ехидством спросил Фрол Петрович. – Может, соревнования, кто кого перепьет?
– Не-е, – протянул младший близнец, хотел еще что-то сказать, но передумал и повторил: – Не-е.
– Что это значит?! – не выдержал физрук, повышая голос. – А ну-ка, говори немедленно: где вы так напились?
Антон сразу понял, что Садюкин от него не отстанет, а значит, оставалось только два выхода: или выложить все начистоту, или же прикинуться абсолютно невменяемым по причине сильного алкогольного опьянения. Первое близнец не мог сделать, потому что расследование убийства Мартышкина являлось секретным, и капитану Мочилову не понравилось бы, что курсанты рассказывают о нем всем и каждому. Оставалось второе. Антон вздохнул и, решив последовать примеру своего брата, тяжело плюхнулся наземь и громко захрапел.
– Эй, ты куда? – спохватился Фрол Петрович, принимаясь расталкивать «заснувшего» Утконесова. – Мы с тобой еще не договорили.
– Хр-хр, – сказал Антон и повернулся на бок.
– Черт знает что такое! – с досадой буркнул себе под нос физрук, понимая, что на него теперь свалилась еще одна задача – перетащить пьяных близнецов в общежитие во избежание их медленного замерзания на морозе.
Несколько минут постояв над почти бездыханными телами курсантов, Фрол Петрович рассудил, что одному ему не под силу такая сложная задача, а значит, придется звать кого-нибудь на помощь. Но кого позовешь в такой поздний час, когда все уже спят. Садюкин оглянулся и тут увидел свет в каморке Куприяна Амуровича. Вероятно, комендант еще не спал, а если и спал, то разбудить его можно было без лишнего шума, так как его комната находилась на первом этаже, где, кроме нее, больше не было жилых помещений.
– Ага, вот Куприян Амурович мне и поможет, – сказал Садюкин и, недолго думая, решительно направился в общежитие.
Ласковый спал, но сон его был так чуток, что уже на второй стук в дверь он выглянул в коридор.
– Добрый вечер, – поздоровался Фрол Петрович.
– Ха, я бы сказал, добрая ночь, – усмехнулся Ласковый, щурясь спросонья. – Что-то случилось, Фрол Петрович?
– Еще как случилось, – шепотом проговорил физрук. – Двое наших курсантов, а именно близнецы Утконесовы, напились как свиньи и теперь лежат во дворе в двадцати метрах от входа в общежитие, – со спортивной точностью доложил он.
– Бог мой, не может быть, – всплеснул пухлыми руками комендант. – Но кто же им позволил такое сделать? Ведь по правилам школы им за это грозит наказание вплоть...
– Вплоть до исключения, – закончил за него Садюкин. – Однако об этом речь пойдет завтра, а сейчас их нужно перенести в тепло, иначе исключать будет некого.
– А, так вы за этим ко мне и пришли?
«Наконец-то догадался, болван», – с досадой подумал физрук, но улыбнулся и вслух сказал:
– Именно за этим.