- И надо же было набить столько шрифта в один чемодан!
«Неужели посёлок никто не охраняет? - удивился мальчик.- Должны же быть часовые. Может, они спрятались и откуда-нибудь за нами наблюдают?»
Но ему не удалось с ходу обнаружить тайных соглядатаев. Его внимание привлёк человек, который появился неожиданно, точно из-под земли. Азат замер, увидев того самого певца, который однажды зимой так нелепо попался в руки Одноглазому. Теперь Азат без смеха не может вспоминать, как Артист одурачил холминских полицаев.
Мальчик несказанно обрадовался неожиданной встрече.
- Я вас сразу узнал,- гордо заявил он Артисту, как старому своему знакомому.
- Я тоже тебя узнал,- улыбнулся Артист.- Ты, случаем, тогда, во время пальбы, не пострадал?
- Они же по вас пуляли, а не по мне.
- Вообще-то да.
Переводчик стоял в стороне и терпеливо ждал, когда о нём вспомнят.
Артист, поговорив с Азатом, подошёл к переводчику и крепко стиснул его руки.
- Командир отдыхает после ночной вылазки,- сказал ему Артист.- Потом, ближе к вечеру, доложишь как полагается. Нам уже сообщили, кстати, что операция прошла по расписанию. Можно поздравить?
- Можно.
- А пока приказ такой: подкрепиться и выспаться. Чемодан остаётся у меня, переправлю его сегодня же в город по назначению.
- Куда определим мальчика?
- Забирай с собой, а там видно будет. Без командира такие дела не решаются.
- Ясно… Пошли, сорвиголова, до дому.
Это было сказано Азату. Он молча зашагал за своим взрослым другом. Они миновали землянки и направились к густым елям, темнеющим невдалеке.
А за теми деревьями открылась новенькая избушка. Обычно такими себе представляешь жилища лесников, непременно пахнущие сосною. Три весёлых окна без всяких занавесок и ставен приветливо улыбались Азату.
- Тут разместился наш лесной госпиталь,- пояснил переводчик, остановившись в сенях и старательно вытирая ноги.
Мальчик хорошо понял намёк: неряхам в госпитале делать нечего.
Азат тщательно вытер свои сапоги, хотя сам еле держался на ногах. Долгое путешествие через лес вконец измучило его.
«Вот бы сейчас прикорнуть где-нибудь в уголочке»,- мечтал он, переступая порог. Но не тут-то было. Появление переводчика вызвало радостный переполох.
- Ура! Дядя Ваня возвратился! - услышал Азат ликующие голоса.- Кого вы привели?
В избе оказалось двое мальчишек: один белобрысый с курносым носом, другой смуглолицый и большеротый.
На лице курносого были так густо рассыпаны разнокалиберные веснушки, что их, пожалуй, хватило бы на весь партизанский отряд.
«Большеротый - занозистый, по всему видно, парень,- решил Азат.- Ишь важничает. Даже руки не протянул. Маринка не была такой задавакой…»
- Принимайте гостя как полагается! - скомандовал дядя Ваня.- Миша, раздобудь чаю.
Миша - так звали, оказывается, того, который весь был усеян веснушками,- немедленно побежал выполнять приказание.
Второй молча следил за Азатом.
- А ты, Микола Хвёдорович, будь радушным хозяином,- сказал дядя Ваня. Он уже снял немец* кую форму и аккуратно повесил её на гвоздик.- Покажи, где будет спать Азат и где щель, куда прятаться в случае бомбёжки.
Да какой же он Фёдорович, если ему самое большее лет двенадцать-тринадцать? Вот те на! Азат чуть не поперхнулся.
Эта мимолётная ухмылка, промелькнувшая на лице Азата, не ускользнула от Миколы Фёдоровича. Он хмуро взглянул на новичка и сухо, совсем не так, как полагалось радушному хозяину, произнёс:
- Будешь спать с краю, а щель вот тут, за домом. В случае чего, можно махнуть через окно.
Вскоре Миша притащил буханку серого хлеба, большой кусок варёного мяса и чайник с кипятком.
- Наш лесной сухой паёк,- улыбнулся дядя Ваня.- Садись за стол и принимайся за еду.
Он поровну разделил хлеб и мясо. Себе, взрослому, больше не взял, хотя и имел на то полное право.
Пока Азат и дядя Ваня ели, мальчишки сидели в стороне и с любопытством следили за новеньким.
Потом дядя Ваня, забравшись на нары, немедленно захрапел, и Миша сказал, как бы оправдывая его:
- Он не спал двое суток. Ему полагается двойная порция.
Азат всё ещё сидел за столом, медленно дожёвывая кусок мяса. Приятели подошли к столу. Они, наверно, ждали, что первым заговорит новенький. А что им скажешь? Они тут свои, бывалые, не то что Азат. Им бы самим следовало начать разговор… Но они молчали.
- Куда меня определят?-спросил наконец Азат.
Ему, по-видимому, не стоило спрашивать об этом.
- Это не твоя забота,- отрезал Миша.- На то есть начальство.
- Наш командир не любит мальчишек в отряде.
Лишняя обуза,- добавил Микола Фёдорович.- Вот такие дела…
- Поэтому тех, кто негоден, переправляем в соседние деревушки,- радостно сообщил Миша.- На постоянное жительство.
- Или на Большую землю, если от них пользы как от козла молока,- заключил Микола Фёдорович.
- А вы годные?
- Мы - другое дело. Мы спецы.
- Какие же вы, к примеру, спецы?
- Я работаю у повара,- важно сообщил Миша,- а он заместитель фельдшера.
- Не трепись! - одёрнул его Микола Фёдорович.- Никакой я не заместитель, просто помощник у дяди Вани.
Азат горестно вздохнул: куда ему до этих мальчишек! Они при деле. А его прогонят из отряда. Это как пить дать.
- Я тебе, парень, не завидую,- произнёс Миша, словно сожалея,- ты не понравишься нашему командиру.
- Ахтунг! - неожиданно вскипел Микола Фёдорович. Он, наверно, считал необходимым повторять любимые словечки дяди Вани.- Ты, того, зубы не заговаривай. Сказано было, твой черёд мериться силами. Выходи в круг.
Азат сперва не понял, о чём идёт речь. Кто и с кем должен мериться силами?
Однако Миша уже отступил на один шаг, расставил ноги, как это делают боксёры, и сказал Азату:
- А ну выходи на середину! Будем бороться.
- Ты что? - пробормотал Азат.
- Давай, давай, нечего канителиться. Или труса празднуешь?
Азату ничего другого не оставалось делать, как выйти из-за стола.
- Подходи ближе, пацанёнок, выбирай себе место, куда хочешь упасть,- задирался Миша.
Наверно, такой обычай у партизанских мальчишек: сперва бороться, а потом уж знакомиться.
«Что подумают ребята, если я им скажу, что тоже не спал двое суток? Пожалуй, не поверят и решат, что я трушу…» - размышлял Азат.
Кому же охота прослыть последним трусом? Каждый порядочный мальчишка знает: такой позор не прощают.
Азат не новичок в вольной борьбе. Мужчины в их роду никогда не отказывались от боевых схваток. Во главе династии стоял сам седовласый бабай. Даже в семьдесят лет он небезуспешно боролся на праздниках-сабантуях. А внуку такого бабая и подавно положено защищать честь батыра.
«Главное - повалить, а припечатать соперника - плёвое дело»,- думал Азат, насторожённо разглядывая Мишу.
Миша показал себя увёртливым соперником, но с самого начала допустил большую оплошность - позволил своему противнику оторвать себя от пола. Азат этим не замедлил воспользоваться: покружил Мишу и, внезапно развернувшись в обратную сторону, повалил его на пол.
Не успел, однако, Азат отдышаться, как вперёд выступил другой боец, Микола Фёдорович.
- Погоди отряхиваться. Дело будешь иметь со мной. Мы так легко не отпускаем своего противника.
- Ну вас! - огрызнулся Азат, еле переводя дыхание.- На кой мне сдались ваши схватки. Надоело мне…
- Надоело, говоришь? - С этими словами Микола Фёдорович стал на место Миши, так же расставил ноги, а потом сказал: - Если ты одолеешь меня, я готов вызвать тебя тысячу один раз, вот сколько. Хоть до самого конца войны будем бороться.
К удивлению Азата, Микола Фёдорович оказался слабаком. Азату почти ничего не стоило подмять его под себя.
- Он после болезни,- немедленно бросился защищать своего друга Миша,- поэтому ты так быстро и положил его на обе лопатки. У него и сейчас температура тридцать восемь! Если не веришь, градусник поставим.
- На этот раз его взяла,- вяло проговорил Микола Фёдорович, неуклюже поднимаясь с пола.- А болезнь не в счёт. Не болтай глупостей.
- Как - не в счёт? - заартачился было Миша, желая во что бы то ни стало выгородить друга, но тот только недовольно отмахнулся.
- Болезнь не в счёт. Сила в счёт.
НЕЛЕГКО БЫТЬ НОВЕНЬКИМ
- Ба, никак, наш новенький всё ещё дрыхнет? - шумно поразился Микола Фёдорович.
В его голосе неприкрытая насмешка. Азат как ужаленный подскочил. Потёр глаза и огляделся:
- Неужели проспал?
- Вон оно, солнышко, куда укатило.
Мельком взглянув на позолоченные макушки сосен, новичок стал натягивать сапоги. Как хорошо, что успел их починить, когда служил денщиком. Без них бы тут, в лесу, считай, пропал.
- Готов! - доложил он, отдав честь по всем правилам.- Может, снова померимся силами? Ты же обещал мне тысячу и одну схватку наперёд, до самого конца войны…
Помощнику дяди Вани, наверно, было не до шуток.
Он лишь головой тряхнул. «Куда там бороться!» - как будто хотел сказать он.
Его почти не видно из-за большой груды грязного белья. Он перебирает и сортирует вещи. Штаны откладывает в одну сторону, рубахи - в другую. По всему видно, что затевает большую стирку.
«Бабьим делом занимается»,- хотел съязвить Азат, но благоразумно промолчал. Другой бы на месте Миколы Фёдоровича от стыда провалился сквозь землю, а этот ещё важничает.
- Дали два дня сроку, значит, жди добрую драку,- рассуждал он, стоя на коленях перед железной печуркой и пытаясь разжечь сырые дрова.
Огонь не брался, печка дымила, и глаза у Миколы Фёдоровича отчаянно слезились.
- Мы её, эту битву, за версту чуем,- говорил он, чихая и кашляя, но не отступаясь от печурки.
Затопив чугунку, помощник медика долго колдовал над мылом. Достал два куска, взвесил на ладонях, а потом спрятал один кусок обратно в вещевой мешок. Наверно, решил сэкономить для следующей стирки.