Русская семилетняя школа открылась в соседнем селе всего через три недели после прихода Советской Армии. Братья Турко вместе с сестрами Антониной и Анной пошли в пятый класс. Директор школы Михаил Васильевич Гоголушко, который был всего на несколько лет старше своих взрослых учеников, не мог не нарадоваться на их успехи. А в конце учебного года предложил трем братьям Турко написать заявления в районный отдел народного образования с просьбой разрешить им в течение летних каникул подготовиться к экзаменам за шестой класс. Разрешение пришло, и братья все лето сидели за учебниками, успешно сдали экзамены, а в сентябре сразу пошли в седьмой класс.
Но Михаилу закончить семилетку не пришлось. Из Барановичей вскоре приехали инспектора районо, посидели на уроках в седьмом классе и предложили ему и еще нескольким его одноклассникам поступить на... учительские курсы. Объясняли это предложение тем, что в каждой деревне освобожденной Западной Белоруссии с приходом Советской власти открылись школы, а учителей не хватало.
— Ну, теперь и помирать не стыдно! — радостно улыбался отец. — Это ж моя наиглавнейшая мечта сбылась: старший сын учителем будет. Да я перед ним первый за версту буду шапку ломать. И вы, ребята, — Антон Викентьевич строго посмотрел на младших детей, — должны взять пример с Михаила. Вы тоже учителями будете. Я все силы отдам. А Советская власть поможет. Какой у нас сейчас год? 1941-й! Значит, в сорок втором Антон будет заниматься на этих курсах, в сорок третьем Иван, а потом и до вас, дочки, дело дойдет.
Антон Викентьевич ошибался редко. Но на этот раз «промашка» у него вышла только со старшим сыном. После окончания учительских курсов Михаила призвали в Красную Армию. А вскоре недавний семиклассник вместе со своими односельчанами Костей Щербой, Мишей Домашем и Кешей Анисаревичем в июне 1941 года в составе пулеметной роты в течение недели преподавал уроки ненависти фашистам на переправе через реку Прут, неподалеку от молдавского города Бельцы. Их рота прикрывала отход наших частей. За семь дней фашисты предприняли больше двадцати атак. Михаил Турко не запомнил, в какой из них погибли восемнадцатилетние его товарищи Щерба и Домаш.
Перед последней атакой, утром 30 июня, от батальона пехоты и пулеметной роты оставалось двести пятьдесят человек. А когда на продырявленной пулями полуторке на высоту, где они держали бой, примчался офицер из штаба полка с приказом отходить, из двухсот пятидесяти человек в живых оставалось только двенадцать тяжелораненых. Каким-то чудом на глазах у гитлеровцев, робко решившихся на переправу, офицер и водитель машины сумели подобрать раненых и догнать отступающий полк.
Несколько месяцев Михаил Турко «путешествовал» по госпиталям, контуженый, раненный в голову, обе руки и ногу, пока врачи не списали его вчистую. И долго, почти до самого конца войны, Михаил учился шевелить пальцами рук, держать карандаш и на всякий случай — кусочек мела.
Домой он вернулся через пять лет после того, как на Урал, где Турко работал на одном из военных заводов, пришел из Минска запрос на учителя начальной школы.
«Какой я учитель? — со страхом и сомнением думал Михаил по дороге домой. — Я же ни одного урока не провел, мне самому еще учиться надо. Но с больными руками не пойдешь делать пустаки, да и не нужны они теперь, Советская Белоруссия теперь там, в селе Домаши. И неизвестно, остался ли кто живым из родителей, братьев и сестер, ведь несколько лет длилась фашистская оккупация...»
Ранним утром 1 марта 1946 года Михаил, сойдя с поезда и протопав дюжину километров, подошел к родному дому. Дом был цел. Но кто знает, что с его обитателями?..
У колодца Михаил увидел в сыром предрассветном мраке сутулую фигуру старика. Приблизился и чуть не закричал от радости, но слезы сдавили горло, и Михаил только попросил:
— Дедушка, напиться дадите?
— Пей, сынок, — дед подслеповато глянул на него и отвернулся. Не узнал внука старый Викентий. Тогда Михаил тронул его за плечо и пригнулся:
— Это ж я, дедушка, Миша Турко.
Дед радостно охнул, повис на его руке, и они торопливо пошли в дом.
Вечером вся семья сидела за столом, и отец рассказывал старшему сыну, что Антон да Иван все-таки стали учителями, как и желал он этого накануне войны. В сорок втором году по предложению командира роты партизанского отряда имени Суворова — Ивана Михайловича Панцуркина — пошел работать в школу Антон, а затем и Иван: были братья партизанскими связными. И невдомек было фашистам и полицаям, что молодые учителя, которым позволено было ходить по деревням и селам, собирать учеников, с математической точностью собирали еще и необходимую партизанам информацию об оккупантах. Не догадывались гитлеровцы, что высокий скуластый юноша Иван Турко, учитель математики, является автором стихотворений «Павшему партизану» и «Партизаны», какие в списках, в листовках передавали друг другу местные жители, с радостью запоминая имя автора — Янка Тутейшего (Ивана-здешнего). В июле 1944 года, после того, как выгнали фашистов из села, Антон с Иваном пошли в Советскую Армию и воевали в составе 1-го Украинского фронта до Победы...
— Ну а сейчас вы чем занимаетесь? — спросил Михаил.
— Оба теперь в школе работают, опередили тебя, — улыбнулся отец. — Так что придется догонять младших братьев. Сможешь?
— Попробую, — Михаил грустно посмотрел на свои искалеченные руки.
— Да, сынок, — Антон Викентьевич тяжело вздохнул, — нам тоже досталось. Ваню заложником брали. А меня даже на расстрел водили за то, что я Панцуркина от раны вылечил и к партизанам отправил. Какая-то нечисть донесла. Но вот я, живой, не расстреляли. Соврал я немецкому офицеру, который по-польски понимал, что было у меня до войны много земли, он поверил и отпустил. Потом уж я убег к партизанам. А сейчас бухгалтером работаю, вот на заочные курсы повышения квалификации записался, Антон с Иваном в педагогическое училище собрались, тоже заочно. Так что привыкай, сынок, к мирной жизни вместе с нами. Заново теперь ее строить надо, фашисты проклятые много чего порушили.
Через две недели Михаил Турко провел свой первый мирный урок в третьем классе Даровской семилетней школы Ляховичского района Брестской области. Это был урок русского языка. И надо же было такому случиться, что именно в этот день в школу приехала инспектор роно. Сообщил об этом директор школы Иван Павлович Ковчур:
— Вот такие дела, братцы. И собралась она в твой третий класс, Михаил Антонович. Что там у тебя по плану?
— Творческий диктант. А как его проводить — понятия не имею. Есть у меня книжечка — «Сборник диктантов». Ладно, пусть идет ко мне. Не понравится мой урок, гоните меня из школы. А тему я возьму такую — «Весна».
Конечно, волновался Михаил Турко перед тем уроком.
Инспектора роно звали Татьяной Федоровной. Она села на последнюю парту. Михаил Антонович открыл сборник диктантов.
— Ребята, сегодня у нас урок необычный, творческий диктант. Тема — весна. Я напишу на доске девять главных слов. С каждым словом надо придумать предложение. Думать будем вместе, вслух. Лучшие предложения писать в тетради.
...Через сорок пять минут Татьяна Федоровна, грея возле печки в учительской озябшие руки, сказала:
— Михаил Антонович, вы — прирожденный педагог. Я предлагаю вам провести подобный урок для всех словесников нашего района. А мне-то говорили, что в вашей школе слабые дети. Вот уж неправда. Я поздравляю вас с успехом!
«Прирожденному педагогу» пришлось еще много учиться, прежде чем он понял, что школа — его призвание. Михаил вместе с братьями и сестрой Антониной закончил педагогическое училище, затем учительский институт, а потом — педагогический. Первые годы он преподавал в начальных классах, но в конце концов математика взяла свое.
«Надо же, все дети — учителя математики!» — удивлялся отец и постоянно поддерживал их желание знать больше и лучше. В шестьдесят он сам поступил на курсы повышения квалификации бухгалтеров. В семьдесят лет, когда вышел на пенсию, подал документы в сельскохозяйственный техникум, а после его успешного окончания самолично у каждого из детей посадил по всем правилам агрономической науки сад. Потом принялся за изучение немецкого языка. А одному из своих многочисленных внуков — Валерию Ждановичу, учившемуся в педагогическом институте, на спор написал контрольную работу по атеизму, упросил внука показать ее преподавателю и в 75 лет заработал оценку «отлично». На своей золотой свадьбе Антон Викентьевич Турко полушутя-полусерьезно сказал детям и внукам:
— Да если бы Советская власть пришла к нам не в 1939-м, а на двадцать два года раньше, я бы, крестьянин белорусский, нынче уж академиком был. Это как дважды два, ребята!
...Чтобы добраться до села, где сегодня живет и работает основатель учительской династии Михаил Антонович Турко, надо от Минска ехать три часа электричкой, а потом еще столько же на автобусе от города Барановичи.
Автобус приходит в село Своятичи к вечеру, когда навстречу ему по большаку пылит стадо, когда на высоченной лиственнице укладываются на ночь аисты, когда на полях стихает рокот тракторов и солнце начинает цеплять вершины столетних вязов и ясеней, посаженных крестьянами графини Чапской.
Рядом с бывшей графской усадьбой белеет одноэтажное здание Своятичской средней школы, где тридцать пять последних лет работает Михаил Антонович Турко. У восточных народов есть такая мудрость: «Если человек хочет напиться воды, он должен копать колодец, а не пахать поле». В кринице Михаила Антоновича, созданной многолетним трудом его, жаждущим знаний всегда хватит вкусной, чистой воды. Сравнительно немного ездил по белу свету Михаил Турко. В детстве — это город Жешуф в Польше, куда трижды пытался он поступить в ремесленное училище. В юности — это Молдавия и река Прут, где принял он первый бой с гитлеровцами и не отступил, а затем — госпитали на Кубани, в Ростове и на Урале. В зрелом возрасте — это Брест, где учился в институте, Минск, где вручали ему орден Трудового Красного Знамени за выдающиеся успехи в деле учительском. Наконец, Москва, где на всесоюзном слете чествовали среди других учительских династий страны династию Турко. В Москву Турко поехали не все, а только восемь из пятнадцати человек. Общий же стаж педагогической работы у этой нынче знаменитой в Белоруссии фамилии приближается к четырем векам. И невозможно сказать, сколько же учеников было, есть и будет у учителей по фамилии Турко.