[2]. И все же, несмотря на смутное время, на глухое сопротивление духовенства, примеру старшего последовали все его братья и сестры. Все дети Исаха Караева стали учителями. Гусейн закончил медресе, знал персидский и арабский. Этим языкам обучил своих братьев и сестер. По праву слыл среди земляков не только высокообразованным человеком, но и по-настоящему своим, ибо всю жизнь не сторонился простого труда на земле: имел сад, выращивал овощи, обучал и этим наукам крестьян-односельчан... Когда у Гусейна спрашивали, как же он все-таки решился порвать с аллахом, он всегда вспоминал Мирзу Фатали Ахундова. И Гусейн отвечал на нелегкий вопрос так: «В детстве я слышал об Ахундове — создателе более доступного простому народу алфавита, основателе азербайджанской драматургии, только плохое. В медресе особенно хулили этого человека. Тогда я стал искать книги писателя. Стал читать их. И чем больше изучал творчество Мирзы Фатали, тем сильнее проникался чувством благодарности и любви к нему — защитнику угнетенных и обездоленных. Тогда впервые задумался я о том, кто прав. Плохой человек не может так писать о своем народе. Фатали был более верен своему народу, нежели муллы, имамы».
Дожившая до наших дней жена среднего брата Гусейна Мамеда Караева, бабушка Хидижа, так вспоминает двадцатые годы.
В доме Караевых частыми гостями были композиторы Узеир Гаджибеков, Муслим Магомаев. Они приезжали в Шекинский район собирать народный музыкальный фольклор. В доме звучали тар и гобой, новые и старые песни. Гости из Баку жили в Кише и Охуде — соседствующих испокон селений — по два-три месяца. Традиция тесного общения с передовыми деятелями азербайджанской культуры на том не заглохла. Мамед Караев был дружен с поэтом Самедом Вургуном, который часто уже после Великой Отечественной войны приезжал в эти места, подолгу жил среди крестьян, ходил на охоту, писал. Шеки — один из древних азербайджанских городов, неизменно привлекающих к себе внимание живописностью облика, а также своими памятниками истории и зодчества. В городе много интересного. Исстари Шеки славен своим мастерством. В Азербайджане говорят: шекинца узнают не только по особенному выговору, но и по заливистому, заразительному смеху... С недавнего времени в городе проводят республиканский день юмора. Зять Фатьмы-ханум, преподаватель французского языка Кишской средней школы Кудрат Мурадов, собирает современный веселый фольклор своего края, хочет издать его отдельной книгой.
Но вернемся к началу. Ведь без прошлого нет будущего. Потому что в свете минувшего яснее настоящее.
Молодость сыновей Хаджи Исаха-эфенди Караева пришлась на первые годы Советской власти. Гусейн и Мамед закончили Азербайджанский педагогический институт имени В. И. Ленина. Один стал учителем литературы, другой — биологии. Сейди и Гасан, выпускники Шекинского педучилища, всю жизнь работали педагогами в начальных классах.
Младшие братья вошли в актив совета неверующих, организованного Гусейном. Гусейн призывал земляков открыто выступать против кулаков. Лично участвовал в вооруженной борьбе с басмачами. Учил грамоте не только детей, но и все население. Привлекал к учебе девушек...
Газета «Бакинский рабочий» писала в январе 1984 года: «Многие учителя Шекинского района, теперь уже со стажем, в свое время поступили в педучилище благодаря Гусейну-муалиму: с ними он занимался дополнительно. Кончили это училище благодаря Гусейну-муалиму: он их подкармливал из своих скудных домашних запасов, им помогал деньгами из своей скромной зарплаты...»
Гусейн не дожил до победы. Когда Гусейн умер, из кармана пиджака достали партийный билет и две похоронки. На сыновей — Аджар пал в Сталинграде, Фаррух — под Моздоком. Никто в семье — ни жена, ни дочери, ни младший сын — не знали об этом горе. Носил его Гусейн Исах оглы у самого своего сердца. В один день хоронило селение сразу трех учителей: отца и сынов-фронтовиков.
Учителем был и брат Гусейна — Мамед. После окончания, еще до Великой Отечественной войны, пединститута он поехал завучем школы в Геокчайский район. Был и директором, и заведующим роно, и председателем райкома профсоюза учителей. Вот что рассказала его дочь, Рафер Мамед кызы Караева: «Для многих ныне здравствующих людей района отец был не только учителем, он заменил им в трудные военные годы отца. Давно он уже покоится в земле родного селения Киш, и люди не забывают его, с гордостью говорят: он был наш учитель! А совсем недавно я узнала такую историю. Ханым Атаева — директор средней школы № 9, председатель районного женсовета — во время войны осталась сиротой. После окончания педучилища по настоянию отца все же поехала учиться в пединститут. Все четыре года он высылал ей деньги из своей зарплаты. В 1950 году девушка вернулась в Геокчай с высшим образованием. Стала учить дочь Мамеда Караева, то есть меня...»
За окном мелькали желтоклювые птицы. Они пели весенними голосами. Дозревали на деревьях в комнате золотые плоды. Гафар-муалим каждое утро срывал один из них. Мы пили чай с лимонами. Говорили о жизни. Гафар-муалим работает в основном в продленке, потому с утра часто свободен. Я ему рассказывал о своей земле — он очень молод (1959 года рождения), нигде еще, кроме Баку и Москвы, не бывал, — о себе и моей семье и работе... Все домашние были в это время в школе. Первым туда уходит Эйюб Гафар оглы. Директор идет в школу к восьми и возвращается после двадцати. Фатьма-ханум, жена Эйюба-муалима, преподаватель истории и обществоведения, имеет возможность приходить домой в свободные от уроков часы — в «окна». Она всякий раз весело вмешивается в наши с Гафаром беседы, что-то уточняет, вносит в разговоры искрометность, столь неожиданную для этой полноватой, круглолицей, похожей на крестьянку женщины. При этом я гляжу на Гафара и вижу, как любит он свою веселую смешливую маму. Гафар еще совсем мальчишка и не может справиться с чувствами. Он стесняется их, но хочет, чтобы я понял все правильно: мама такая всегда, всю жизнь, а не только для гостя читает на память стихи Пушкина, Лермонтова, поет русские песни...
Я невольно сравниваю Фатьму-ханум с ее младшей сестрой. Зивер-ханум, тоже учительницей. Всего лишь год разницы в возрасте сестер, а младшая в отличие от старшей, по-молодому черноволосой, совсем седая. Маленькая, хрупкая, родившая десятерых детей, она тоже всю жизнь работает в школе.
В тридцатые годы сестры Фатьма и Зивер первыми из девушек деревни Киш отправились в педагогическое училище. Спустя несколько лет, вернувшись в селение, первыми прошли по улице с открытыми лицами. Разгневанный мулла пришел к их отцу Гусейну-муалиму и заявил: «Нельзя идти против шариата»[3]. — «Нельзя идти против жизни» — таков был ответ мулле. Сестер преследовали насмешками и проклятьями. Грозили убить их и Гусейна-муалима, породившего вероотступниц. Но Караевы не испугались. Зивер осталась в родном Кише, а Фатьма пошла работать в школу соседнего селения Охуд.
Их педагогическая деятельность начиналась в тяжелое время. Шла война. Это туда уходили из азербайджанских городов и селений отцы и сыновья. Фатьма с горечью глядела, как собирается на фронт муж Зивер, и в глубине души благодарила судьбу, что сама пока не замужем. Замужество в такое время часто оборачивается вдовством. Думала и со слезами вспоминала, как по дороге из Киша в Охуд встретила в первый снег девочку. Та собирала хворост, была в одном платьице. Фатьма сняла пальто, одела девочку, дала ей ломоть хлеба — чурека и наказала поскорее возвращаться в селение. Сама же спешила к началу занятий. Сразу после уроков домой вернуться не удалось, нужно было срочно идти в дальнюю деревню, читать лекцию о международном положении... Только на следующий день узнала, что та самая девочка не вернулась из лесу. Позже нашли ее около вязанки хвороста, в глубоком овраге, видно, в метель сбилась с дороги.
Зивер подала заявление в военкомат. Хотела с мужем на фронт. Но ее не отпустили. Республике нужны были учителя, как стране солдаты. И Зивер стала рядовым в армии азербайджанского учительства. Нелегкое то было сражение. Но она и тысячи таких, как она, победили. Это их ученики трудятся сегодня в республике. Двадцать четыре года подряд была Зивер-ханум депутатом сельского Совета. Сотни парней и девушек из Киша научила труду и любви к Отечеству. И Родина наградила Зивер-муалим. В марте 1983 года на Всесоюзной встрече учительских династий, организованной ЦК ВЛКСМ, ей, как и Эйюбу Юсифову, был вручен Знак ЦК ВЛКСМ «Трудовая доблесть». Положила Зивер эту награду рядом с другими: медалями материнства, «За трудовую доблесть» и «Ветеран труда».
Преподает в школе теперь и Эльхан. Среди детей Зивер — шофера, плотника, монтера, слесаря, шелковода... — он — единственный учитель. С гордостью привела первого сентября 1971 года в Кишскую школу своего Эльхана Зивер. Тогда он только что кончил Шекинское педучилище, то самое, что в свое время и мать. Уже работая в школе, он поступил заочно на филологический факультет Азербайджанского государственного университета. Эльхан, как все Караевы, влюблен в Шекинский край. Не зря его дипломная работа называлась «Топонимика села Киш». Она положила начало увлечению этнографией. Эльхан готовится поступать по этой теме в аспирантуру. Кроме того, он ведет большую краеведческую работу. Следопыты Кишской средней школы разыскивают пропавших без вести на войне фронтовиков, изучают историю своего села и соседнего — Охуд.
Как Зивер в Кише, так Фатьма в Охуде была чуть ли не единственной грамотной женщиной, долгое время единственной, кто не носил чадры. А люди не отвернулись от нее, потому что она давала им знания.
Пусты и печальны были селения в годы войны. Голод, холод, похоронки... Детишки-сироты прежде, чем прийти на занятия, ни свет ни заря шли в горы за хворостом, тащили его через реку Киш в город, там продавали — на эти средства жили в ту пору многие семьи, оставшиеся без кормильца. Зимой еще кое-как можно было перебраться в Шеки через обмелевший и замерзший Киш. А весной река разливалась. Ребятишки переходили ее вброд. Появлялись в школе мокрые. Фатьма отпаивала малышей чаем, кормила хлебом и сахаром из своего пайка, а потом учила читать и писать слова «ЛЕНИН», «ПОБЕДА», «НАРОД»...