С грудными детьми, начавшими сидеть, мамы садятся за общий стол вместе с гостями. И детей постарше не спроваживают за закрытые двери, откупаясь конфетами и пирожными. Они находятся вместе со всеми, внимают взрослым разговорам, их угощают с общего стола. Все дело в том, что застольные разговоры и отношения взрослых в семейном и гостевом кругу так целомудренны, что взрослым перед детьми и скрывать-то нечего. Папы ухаживают только за мамами, мамы — за папами, тамада говорит красивые тосты, остроумные речи, пьяных за столом и в помине нет, все словно создано для того, чтобы дети учились красивому застолью, умению поддержать беседу, произнести тост за друзей, за родителей.
Нужно ли удивляться, что у подростка, знающего только такие застолья, не возникает порочного желания купить бутылку вина и тайком распить ее где-нибудь в подъезде или в подворотне? За десять дней пребывания в Армении я не видел не только что пьяного подростка, но и пьяного взрослого человека. Более того, в миллионном Ереване нет ни одного вытрезвителя. Культуре застолья, к которому дети приобщаются с ранних лет, конечно же, способствует и древнейшая культура питания Армении с ее дикими и культурными травами, пряностями, придающими одному и тому же продукту совершенно другой вкус, запах, цвет. Девушка к семнадцати годам умеет приготовить десятки простых на вид, но разнообразных по вкусу блюд, закусок, сладостей; очень развито здесь домашнее консервирование: из обыкновенных овощей — моркови, капусты, фасоли, сладкого перца, кабачков, помидоров с помощью все тех же пряных трав — укропа, петрушки, кинзы, базилика, майорана — заготавливаются впрок десятки банок вкуснейших закусок и полуфабрикатов.
Но детей в Армении не только учат, у них учатся. Ануш Коляевна, жена Норайра Миграновича, учительница армянского языка и литературы в Октемберской средней школе, самым большим событием, повлиявшим на нее как на педагога, считает... рождение своих сыновей. Их в семье Норайра и Ануш трое. Старшему, Арману, шесть лет, младшему — три месяца. Причем забота о них не только не мешала педагогической работе, с рождением каждого сына она, по ее словам, как бы поднималась на новую, более высокую ступеньку понимания детской души.
— А после рождения Мигранчика, — Ануш смеется, — все дети в школе как свои. Как мать детей понимаю их. Когда не было своих детей — не так понимала.
Мне вспомнилась анкета, проведенная среди калининских школьников областным отделом народного образования. На вопрос, какие качества учителя вы больше всего цените, дети на первое место поставили доброту, затем — справедливость и только потом — знания...
— Дети очень чувствуют, как ты к ним относишься, — поддержал жену Норайр. — Они не хотят, противятся получению знаний от человека злого, несправедливого, черствого. И наоборот — для учителя доброго в доску разобьются.
Норайр математик, заместитель директора октемберянской школы № 2 по воспитательной работе, секретарь парторганизации школы, он хорошо знает все тонкости в отношениях между учителем и учеником, ребенком и родителем, учителем и родителем. Его выступление на слете, посвященное психологии усвоения учеником новой программы по математике, было выслушано коллегами, представителями учительских династий, с большим вниманием и принято, как говорится, к сведению при разработке новой школьной реформы. Норайр считает, что новая программа по математике не стала сложнее, стал сложнее и заумнее ее язык, что и предопределило ее провал. Если старая программа разделяла учащихся на три группы: отличников, старателей, тех, кто постигал ее с трудом, но к десятому классу порой достигал уровня отличников, и неуспевающих, то новая делила всего на две — понимающих и непонимающих. Именно в этом, в отчуждении от математики ученика-старателя, он видит нравственную неполноценность новой программы.
Норайр, как я уже говорил, работает в городской школе, но живет в селе, в учительском доме, в квартире для молодых семей. Ему можно было бы рассчитывать на благоустроенную квартиру в Октемберяне, но победила тяга к земле, они с Ануш решили строиться в Октембере. И будущий дом стоит еще без крыши, но огород и сад уже начинают приносить плоды.
— Да и мальчишек будет чем занять, — сказал он, объясняя свое решение жить все-таки в селе. — Лучшее воспитание — трудовое, особенно в наше время, когда сомнительны некоторые ценности, привлекающие молодежь. Пусть знают, как растут овощи, фрукты, чувствуют притяжение земли.
Мы долго проговорили с ним о семейной педагогике. Норайр вспомнил вдруг о моих попытках завязать беседу на эту тему с отцом.
— Я понимаю, что вы хотели бы услышать в ответ, — заговорил он, — но у нас другие понятия... Отцу ведь действительно могло хватить на всю жизнь скупого завета: «Будь трудолюбивым!» В семье деда, как и в любой армянской крестьянской патриархальной семье, авторитет главы семьи был очень высок...
И Норайр Мигранович, 35-летний отец троих детей, заместитель директора школы по воспитательной работе, нисколько не смущаясь, рассказал мне о том, как недавно собирался на встречу выпускников своего десятого класса.
— Вам это может показаться забавным, но мне нужно было отпроситься на этот вечер встречи у отца. Не у жены — у отца. И отец, прежде чем дать добро, целый час пытал меня: «Где будет встреча? Кто придет на встречу? Будут ли женщины? Будут ли танцы? Что будете выпивать? Во сколько часов вечер закончится?..» Потом еще советы мне дал, как вести себя. Понимаете разницу? У нас с годами ответственность отца за поведение сына не уменьшается, а растет. Чем старше сын, тем большую ответственность несет за него отец.
Что делает для поддержания авторитета родителей школа? Норайр Мигранович рассказал мне, что учителя не только никогда не отчитывают родителей в присутствии детей, но и не отзываются о них плохо заочно. Посягнувший на родительский авторитет учитель рубит сук, на котором сидит, так как все взаимосвязано: плох тот, кто не уважает моего отца, плох отец, а следовательно, плох и я. Отсюда один шаг до детского нигилизма, до вседозволенности.
— Норайр, — спросил я. — Если у вас взрослый заметит на улице подростков, нарушающих правила поведения, сделает он им замечание или пройдет мимо?
— У нас? Обязательно сделает. И подросток тут же исправится. У нас подросток знает, что огласка плохого поступка ляжет пятном на всю семью, на отца, на родню, он этого очень боится...
Была и еще одна проблема, занимающая меня: проблема молодой семьи. О том, что у нас в больших городах процент разводов среди молодых супругов велик, известно всем. Специалисты объясняют это явление многими причинами.
В Армении процент разводов ничтожен. Проблема эта занимала меня не сама по себе. Думаю, не последней причиной, вызывающей очерствение и ожесточение детской и отроческой души, является тот факт, что она воспитывалась в разрушающихся, конфликтующих семьях. Об устоях армянской семьи мне рассказывало старшее поколение Овсепянов и поколение молодое. Мнение их, несмотря на разницу в возрасте, было одинаковым: все дело в поддержании традиций. На армянскую свадьбу приглашается иногда до ста человек. Кажется, излишество? Ну а если молодые перед лицом всей родни, друзей, соседей как бы обязуются в том, что их чувство серьезно, что они намерены создать прочную семью? После такой свадьбы о разводе и подумать страшно. Не менее важна и такая традиция: молодожены должны жить для семьи, поскорее обзаводиться детьми. Эта традиция легко прослеживалась на семействе Овсепянов. Мигран Манукович учился, имея троих детей, Сирвард Мануковна — тоже. За шесть лет супружеской жизни Норайра и Ануш родилось трое детей. Аршак учится на первом курсе университета, но у него есть ребенок. Дети в армянских семьях не мешают молодоженам быть счастливыми, отцам добиваться своей цели.
Мы много говорим о сексуальном воспитании молодежи. Есть оно и в армянских семьях, о нем стоит упомянуть, особенно касательно воспитания девушек. Здесь заповедан культ целомудрия, идущий также от патриархальной семьи. В основе его выношенная веками идея о том, что предназначение женщины прежде всего в материнстве. Чтобы армянская женщина бросила своего ребенка, поместила его в приют, в детдом? Не бывает такого. Брак заключается не для комфорта и наслаждения, а для продолжения рода человеческого...
Всякая культура — это система запретов: моральных, поведенческих, пищевых и т. д. В армянских школах, например, запрещены танцы и дискотеки, что никого не удивляет и не шокирует, потому что в пользе запрета убеждены все — и педагоги, и родители. В то же время там переходят улицу где и когда кому вздумается даже в таком городе, как Ереван, и, говорят, дорожных происшествий в нем много меньше, чем в подобных городах с более строгой регламентацией дорожного движения. В Армении культ модной обуви и полное равнодушие к головным уборам.
Чтобы понять культуру народа, его обычаи и привычки, пристрастия и пренебрежения, нужно хорошо знать историю, психологию, экономические условия, в которых он находился и сейчас находится. Мои проводники — Мигран Манукович и Норайр Мигранович — хорошо знали все это и с присущим Востоку гостеприимством делились своим знанием со мной. В наших культурах я замечал много сходных черт. Как на давно знакомое, оставившее след в душе, смотрел я на пейзажи Сарьяна и Айвазовского, находя рядом портреты Рокотова и Петрова-Водкина, покупал книги Саят-Новы и Севака на русском языке, видя, как покупают рядом Толстого и Горького на армянском. Но, вспоминая об Армении, о ее каменистой, цветущей земле, о ее снеговых вершинах, о памятниках Сардарапата и Эчмиадзина, а главное — о людях, с которыми довелось мне общаться, я думаю, что самое поразительное, что я открыл, — это самобытность. И заключалась она в том, что люди не торопились зачеркивать бесценное наследство, которое досталось им от отцов и дедов.
Дом на острове.ЕЛЕНА БРУСКОВА
Почему-то я ее себе такой и представляла: неброские, но со вкусом подобранные цвета одежды, современная стрижка, чуть-чуть косметики. Молодая, следящая за собой женщина. Молодой ученый, с самого начала своей работы знающая, чем она будет заниматься. Хорошо воспитана, хорошо держится, наверное, счастливая семья, ухоженный дом. До семьи в ту первую встречу мы с Лэени Симм не дошли, потому что речь шла о ее научной работе. Для непосвященного тема звучит непривычно — орфоэматика — з