Побои, обрушившиеся на него при вступлении на родную землю, не поддавались разумному объяснению. В сотый раз он прокручивал в уме вчерашний вечер. Лейвел сказал, что Токо хочет его видеть. Он ответил, что не испытывает никакого желания идти к нему. И Лейвел спустил с цепи Сквида.
Кейд взглянул на часы. Без пяти семь. В девять Токо приходит в свою контору. Ну что ж, надо его там перехватить.
Он пошел по тропинке к старой усадьбе Кэйнов. При дневном свете дом не выглядел таким запущенным, каким показался ему в сумерках. Строгие линии, отличная планировка. Дом был построен еще руками рабов во времена, когда лес ничего не стоил. Открытая веранда под балконом второго этажа была просторнее, чем в нынешних постройках. Трава была скошена, а деревья, посаженные еще его прапрадедом, – подрезаны. Несмотря на почтенный возраст, апельсиновая роща выглядела превосходно.
Он вошел в покосившуюся калитку. И тут же увидел свежее объявление: "Продается. Собственность Токо Калавича".
От негодования он остановился и даже привалился к забору. Дом принадлежал Кэйнам больше ста лет, а сарай – еще больше. Он никому не давал права продавать дом!
"Мерзавец! – подумал Кейд. – Когда пришло сообщение, что я пропал без вести, Токо решил, что я никогда не вернусь!"
Он выкурил подряд две сигареты, привалившись к ограде, глядя на свое старое жилище и вспоминая счастливую пору детства.
Собственно, дом был в отличном состоянии. Заменить несколько досок, покрасить, и он еще послужит нескольким поколениям Кэйнов, если, конечно, его не снесет река – такой угрозе дом подвергался не один раз.
Мысли Кейда внезапно омрачились. Ведь он последний в старом роду Кэйнов! Вполне возможно, что у него не будет детей. Джанис так и не родила, хотя, видит Бог, первый год их совместной жизни они мечтали о ребенке.
Кейд совсем пал духом, словно перед ним выросла стена, на которую он был бессилен взобраться. Вспомнив о Джанис, он тут же перекинулся мыслью на Мими. Но она принадлежала другому. Она была сеньора Джеймс Моран. На мгновение он представил себе, что самолет Морана загорелся в воздухе, но тут же устыдился низости своей фантазии. И вообще Мими для него чужая. Он чувствовал к ней лишь физическое влечение. Морана он ей поможет найти, если это будет в его силах, а потом пожмет ей руку и адью!
Но сперва предстоит встретиться с Токо. Разговор обещал быть любопытным.
Он поднялся на дамбу и пошел на пирс, где стоял его вельбот. Мими проснулась и уже встала. Она была на камбузе и хлопотала у плиты. Он прыгнул на палубу и сунулся на камбуз.
– Привет! – поздоровался он, подавив в себе даже намек на какое-либо недоброжелательство.
Она на секунду подняла глаза на него:
– Доброе утро!
И конечно же именно в эту секунду кофе удрал из кофейника, а ломтик хлеба на вилке, которую она держала над горелкой, обуглился. Она тихонько выругалась про себя по-испански, сняла кофейник и выбросила сгоревший хлеб. При этом обожгла себе пальцы и тут же сунула их в рот.
Он с интересом наблюдал за ней. И вновь не мог не признать, что девушка необыкновенно хороша. Она закатала брюки до колен, и они стали просто модными. Когда она наклонялась, в отвороте рубашки мелькала умопомрачительная грудь кремового оттенка, по сравнению с которой бюст Мэрилин Монро уже не производил никакого впечатления.
– Не смейтесь! – с жаром воскликнула она и выложила подгоревшие гренки на тарелку.
– Вы были ко мне так добры вчера, что я решила попробовать приготовить завтрак. – И снова обратила все свое внимание на миску, в которой что-то размешивала.
– Прекрасно! – воскликнул Кейд.
Он устроился в сторонке, продолжая смотреть на нее. Одна мысль билась в его мозгу: как было бы здорово, если бы у плиты хлопотала Джанис!
Гренки подгорели. В кофейник она насыпала кофе не меньше четверти фунта. С видом средневекового алхимика она превратила яичный порошок в подобие клейстера и теперь собиралась сотворить из него омлет.
Порывисто откинув кудри со вспотевшего лба, она неуверенно сказала:
– Ну, как будто все готово. Выражаясь вашими словами, милости просим! – И окинула критическим взглядом свою стряпню. – Боюсь, что я плохая кухарка...
– Все отлично, просто превосходно! – сказал он.
Чтобы не обижать ее, он положил в рот ложку яичного клейстера и запил его горчайшим кофе. Удивительно было другое: как только Мими улыбнулась, омлет и кофе стали вполне съедобными и даже вкусными.
Мими все же сочла необходимым оправдаться:
– Дело в том, что я никогда этим не занималась. В Венесуэле другие порядки. Там готовит прислуга.
Он откусил гренок.
– У вас состоятельная семья?
Она пожала плечами.
– В Венесуэле у всех есть слуги.
"Кроме индейцев и метисов", – подумал Кейд.
– Что вы собираетесь делать, – спросил он, – если не найдете Морана? Напишете домой, чтобы вам прислали денег, и вернетесь к себе?
На лице Мими появилось выражение тревоги и озабоченности.
– Денег мне не пришлют, даже если я попрошу. Они же не дали мне денег на билет сюда. – Она решительно помотала головой. – Нет, теперь я уже никогда не смогу вернуться домой. Мой отец очень гордый. Теперь я должна сама о себе заботиться.
– В таком случае будем надеяться, что Моран отыщется. Вы слишком красивы, чтобы жить одной, без присмотра.
Мими почувствовала себя польщенной. Она положила руки на затылок и чисто женским движением выгнула грудь вперед.
– Вы считаете меня красивой?
Кейд едва удержался, чтобы не подтвердить это крепким объятием.
– Определенно.
После завтрака она мыла посуду, а он вытирал ее и ставил в шкаф. Атмосфера была совершенно домашняя, и он давно не чувствовал себя так приятна. Но раздражение против Джанис усилилось: ведь все могло быть так хорошо!
Как только на вельботе общими усилиями был наведен порядок, Мими заторопилась на берег.
Кейд пытался задержать ее.
– Человек, на имя которого вы посылали письма для своего мужа, раньше девяти в свой офис не приходит. – И, помолчав, добавил: – И потом сколько я ни старался, я так и не вспомнил ни одного Морана, что жил бы в этих краях.
Она посмотрела на него недоверчиво:
– Вы шутите?
– Нет, я говорю совершенно серьезно.
– Вы знаете этот город?
– Как свои пять пальцев! Знаю здесь каждый риф, каждое болото, каждый островок и заливчик. Дело в том, что я родился тут и жил до восемнадцати лет.
– Я вам не верю, – покачала она головой. – Не верю, что вы не знаете Морана. Вы просто не хотите, чтобы я нашла его.
Нижняя ее губа капризно надулась, она села на стул, сложила руки на коленях, взглядывая время от времени на Кейда из-под длинных черных ресниц.
– О'кей. Возможно, он крупный босс. В конце концов я не был здесь целых двенадцать лет.
Без пяти девять он проверил пистолет, выстрелив в воду.
– Зачем вы стреляете? – всполошилась Мими. – Зачем вам пистолет?
– Старая привычка. Без него ни шагу, особенно тут, в дельте.
Они направились в город. Кейд предпочел бы, чтобы на Мими было платье. На ходу бедра ее, обтянутые брюками, так обольстительно покачивались, что впору было сойти с ума.
– Где ваше платье?
– Сбросила, когда плыла. Оно было очень узкое.
С десяток мужчин и женщин, которых он не видел вчера, останавливали его и поздравляли с возвращением. Что бы ни говорили Токо и Лейвел, жители его родного города искренне радовались его приезду домой.
Утро был жаркое и влажное. Воздух был напоен запахом ила и богатой растительности дельты. Во всем мире нет второго такого места. Он дома и останется здесь.
Когда они свернули на Мейн-стрит, Мими тронула своей маленькой ручкой его локоть.
– Вы долго отсутствовали?
– Двенадцать лет, я уже говорил.
– И ни разу не приезжали домой?
– Ни разу. Я служил в авиации, летал на реактивных истребителях, а два последних года был в лагере для военнопленных на севере от Малу.
Мими сжала его руку.
– Я вам так сочувствую!
Ерунда, конечно, сколько людей говорили Кейду эти слова, но прикосновение пальцев Мими к его руке, интонация, с которой она сказала это, теплый взгляд по-настоящему взбодрили его. Где бы ни находился муж Мими, она будет его ждать, не думая о себе, и встретит его без упреков, с улыбкой на губах и слезами радости. Уж такой ее сотворила природа!
Кейд закурил, оглядывая новый офис Токо. Одноэтажное строение в современном стиле, широкие окна с цветными стеклами. На одном из них надпись: "Фирма Токо Калавич". Кондиционеры его уже не удивили и дорогая мебель приемной тоже. В приемной сидела молодая, нарядно одетая секретарша.
Бей-Пэриш мало изменился, чего не скажешь о Калавиче. Двенадцать лет назад это был чванливый контрабандист, промышляющий наркотиками и тайной переправой через границу иностранцев. Теперь он стал видной персоной, крупным предпринимателем дельты. Черные волосы на висках серебрились. На нем был черный костюм стоимостью не меньше двухсот долларов. На пальце сверкал бриллиант.
Нарядная секретарша провела их в кабинет, и Токо солидно встал из-за своего огромного письменного стола. Он протянул Кейду пухлую белую руку.
– Здравствуйте, Кейд! – сказал он, улыбаясь. – Я слышал, что вы вчера прибыли на новом вельботе. Мне очень хотелось встретить вас и сказать, как я счастлив, что вы вернулись, но, к сожалению, срочно пришлось лететь в Новый Орлеан.
Кейд демонстративно не заметил протянутой руки Токо. Тот без тени неловкости вернулся на свое место, по-прежнему улыбаясь. Но улыбка была уже предназначена Мими.
– А эта очаровательная молодая особа, уж не новая ли миссис Кэйн?
Кейд покачал головой.
– Нет, это миссис Джеймс Моран. Она ищет своего мужа, капитана Джеймса Морана, который оставил ей ваш адрес для передачи писем ему.
– Да, да... – кивнул Токо. – Джим Моран, знаю, знаю... – Он продолжал улыбаться Мими, не сводя своих карих глаз с третьей пуговицы на ее белой рубашке. – Он работал у меня несколько месяцев.