Девчонки нервничают. Впрочем, повод для беспокойства налицо: подруга не ночует дома и не отвечает на звонки. Хотя, возможно, не отвечает лишь родителям, а подружки в курсе, где ее искать. Наверное, я бы так и решила, если бы не истерика Кати и страх в глазах Светы, хотя, по ее же собственным словам, «ее там не было». Где там? На скамейке в парке? Что-то девчонки скрывают и это «что-то» их здорово беспокоит.
Можно было бы понаблюдать за Светой, но вряд ли это даст результат, девчонка хитрая, и я ей явно не понравилась. Встречаться с Юлей сейчас она поостережется, проще позвонить и предупредить, что ее ищут.
Вот только не ясно, от кого или чего девочка прячется.
Если в парке что-то произошло, разумнее вернуться домой под защиту родителей. Это для меня разумней, а в их возрасте... Надо полагать, я старею, шестнадцатилетние девчонки кажутся мне несмышлеными детьми.
Однако такие детишки вполне способны наломать дров.
Ожидая звонка от Ритки, я съездила к Валентине, не застала ее дома, оставила записку. Как раз и Рита позвонила. Времени у нее было мало, кофе решили выпить в конторе. Двигая в сторону приемной, я встретила Деда.
– Ты ко мне? – спросил он.
– Нет. К Рите. Надо посплетничать.
– Раз уж ты здесь, выпьем кофе в баре. Оттуда позвонишь Рите, она спустится.
Я согласно кивнула, и мы отправились в бар. Разумеется, я ожидала, что Дед захочет мне что-то сказать, и то, что сделать это он задумал в неформальной обстановке, меня только настораживало. Сейчас начнет вещать о нашей ответственности перед народом, необходимости помнить о том, что мы всегда на виду, а многочисленные враги только и ждут случая... Время от времени приходится все это выслушивать, в такие минуты я откровенно скучаю, а Дед, конечно, злится. Но в этот раз о делах или об одном-единственном деле, которое он доверил мне, Дед говорить не пожелал.
– Думаю махнуть куда-нибудь на выходные, – заявил он. – Не хочешь присоединиться?
– Если будет время, – кивнула я. Дед поднял брови, собираясь выразить недоумение отсутствием того, чего, по общему мнению, у меня завались, но тут, должно быть, вспомнил, что дал мне работу. – Созвонимся в пятницу, – предложила я.
– Что там с девочкой? – все-таки спросил он.
– Пытаюсь ее найти. Скажи, все дети так надоедливы и беспокойны в этом возрасте или бывают исключения?
– Откуда же мне знать? Достоверно могу сказать лишь одно: в шестнадцать лет ты была прелестным ребенком, умной, доброй и очень веселой. Я помню, как ты смеялась, просто так, оттого что светит солнце.
– По-моему, это признак идиотизма, ты не находишь?
– Признак идиотизма шляться по кабакам в компании пьяного дегенерата и делать наколки на руках.
– Коля практически не пьет, – вступилась я за своего друга.
– Тогда ему стоит за тобой приглядывать.
На счастье, в баре появилась Ритка, и Дед оскудел словами, по-настоящему так и не успев разойтись. Ритка не торопясь приблизилась, Дед джентльменски пододвинул ей стул и поспешил откланяться.
– Воспитывал? – заговорщицки спросила Ритка.
– Не успел. Сегодня мне везет.
– Дед надеется, что ты вернешься. Сегодня сам сказал мне об этом. Ты же знаешь, не очень-то он любит откровенничать, а тут прямо так и заявил... он в тебе очень нуждается. Может, правда перестанешь дурака валять и вернешься на работу?
– Может, ты лучше заткнешься? – внесла я встречное предложение, и Ритка поспешила сменить тему.
– С женой Якименко встречалась?
– Имела удовольствие.
– Психушка по ней плачет. Как-то назвала меня «милочкой». Представляешь?
– Надеюсь, ты ей мозги вправила?
– Уж можешь мне поверить. Дама сразу почувствовала недомогание и из приемной свалила. О своем муже говорит так, точно он господь бог, совершенно помешалась на его положении. Если дядя слетит с насиженного места, ее хватит удар.
– А он слетит?
– Вне всякого сомнения. Дед им недоволен. А если Дед недоволен, значит, пакуй чемоданы.
– Ага, – согласилась я. – Или гроб заказывай.
Ритка поморщилась, потому что служила Деду верой и правдой, и хоть в сердцах порой могла высказаться нелицеприятно (разумеется, с глазу на глаз), критики в его адрес не выносила, но мне прощала, иначе с кем же ей сплетничать?
– Якименко эта мегера подцепила в институте, она там работала лаборанткой. Дура дурой, а хватило ума у жены отбить. Говорят, она спала со всеми, когда муж делал карьеру, от начальника до его шофера, по принципу авось пригодится, а муж делал вид, что ничего не знает. Та еще парочка.
– Да, парочка занятная, – согласилась я. – Ребенка который день нет дома, а у них беспокойство только о том, что люди скажут.
– Ты чем-то озабочена, – понаблюдав за мной, вынесла вердикт Ритка. Я кивнула.
– Что-то в этой истории не так. То ли родители недоговаривают, то ли у ребенка проблемы посерьезнее переходного возраста.
– Дурная компания?
– Да вроде бы ничего особенного. Шляются по ночным клубам, а чего не шляться, раз деньги есть?
– Тоже верно. Тогда что тебя так беспокоит?
– Я же сказала...
– По-твоему, родителям известно, где она? – нахмурилась Ритка. – Тогда с какой стати бежать к Деду?
– Ладно, – махнула я рукой, потому что не очень-то люблю гадать на кофейной гуще. – Мне пора ехать, а тебе трудиться.
– Обожаю, когда ты вредничаешь, – сказала Ритка.
Мне стало стыдно, и я поцеловала ее в знак примирения.
Теперь путь мой лежал в ночной клуб «Марсианские хроники». В этом клубе я как-то бывала и, несмотря на раннее для подобных заведений время, надеялась застать там ребят из охраны. Клуб с улицы особо не впечатлял. Он занимал первый этаж двухэтажного дома, на фасаде скромная вывеска, железная дверь с «глазком» и листком бумаги, приклеенным скотчем: «Требуется уборщица. Вход со двора». Во дворе дверь была тоже железной, имел место и звонок, я надавила на него и стала ждать. Наконец дверь открыли и я увидела парня, чей вид не имел ничего общего с моими представлениями об охране. Щуплый очкарик прищурился, а потом раздвинул рот до ушей.
– Вы меня ищете? – спросил он задушевно.
– Конечно, – кивнула я. – Чашка кофе, ответ на два вопроса – и я буду любить вас всю оставшуюся жизнь.
– Могу ответить сразу: не женат, не привлекался...
– Тогда вы мужчина моей мечты.
Он пропустил меня и закрыл дверь.
– Кофе за мной, – сказал он, продолжая улыбаться. Мы прошли в бар.
– Вы здесь менеджер? – задала я первый вопрос.
– Да. Кстати, я Олег. А как зовут вас?
– Ольга. Я своего рода тоже менеджер, только контора у нас иного профиля. – Я протянула удостоверение, а он внимательно изучил его.
– Вот в чем дело, а я голову ломаю, откуда мне знакомо ваше лицо. В жизни вы красивее, чем на экране.
– Просто на телевидении одни бездари, вечно портят мою красоту. Мы поссорились, и теперь меня почти не снимают.
– Вас это огорчает?
– Ничуть, красота целее будет. Теперь, когда мы так мило поговорили по душам, у меня второй вопрос.
Кто из охраны дежурил в субботу?
– А что случилось? – смеяться ему сразу расхотелось.
– Две девчушки школьного возраста посетили вас в тот вечер, и одна из них не вернулась домой. – Я выложила на стойку фотографию Юли. Бармен заинтересованно косился в нашу сторону, поймал взгляд Олега и тут же отошел.
– Послушайте, у нас солидное заведение, – заверил меня Олег, от недавнего улыбчивого паренька и следа не осталось.
– Верю, – кивнула я. – Скажу больше: очень бы не хотелось разочаровываться, видя ваше нежелание помочь.
– Да ради бога... поговорите с ребятами, если кто-то видел этих девушек...
– Тогда начнем с бармена, – согласно кивнула я и махнула ему рукой, он приблизился, избегая моего взгляда. – В субботу была ваша смена? – спросила я.
– Моя, – ответил он, взял в руки фотографию и сказал:
– Я ее помню. С ней девчонка была, такая же пацанка. Явились уже пьяненькие, водки просили. У нас водки вообще нет. Я сказал, что несовершеннолетним ничего, кроме пива, не наливаем, они принялись пререкаться, здорово достали, я их хотел выгнать. Потом из бара они ушли, но где-то через полчаса вернулись.
Взяли пива и совсем осовели. Я думаю, они где-то водку раздобыли.
– Где? – спросила я для поддержания разговора.
– Скорее всего в магазине напротив, он круглосуточно работает. По субботам в такую погоду у нас обычно ребятня тусуется, а цены здесь немалые, вот они и приспособились со своим ходить.
– Разве это не запрещено?
– Конечно, запрещено. Но за всеми не уследишь, а летом и вовсе просто: выйдут на улицу, хлопнут по стакашку и назад.
– Не помните, в котором часу они ушли?
– Из бара около двенадцати. Вы с охранником поговорите, с Володей. Он их должен помнить. Одна из них в коридоре на каблучищах навернулась, он ее поднимал, еще потом мне замечание сделал: мол, зачем малолеткам наливаешь.
– Где его найти? – спросила я Олега.
– Идемте, он уже должен быть здесь.
Володю мы нашли в холле, он листал журнал, развалясь в кресле. Олег взял на себя труд объяснить ему, кто я и откуда, мне осталось лишь согласно кивать в такт.
Володя взял фотографию и очень внимательно стал ее разглядывать.
– Здесь она, конечно, моложе, но узнать можно. На той слой штукатурки, как на клоуне. Да, были две девчонки, пьяные в лоскуты. Народу в субботу немного, и не обратить на них внимания я просто не мог. Одна даже упала, на ногах не держалась. Я им посоветовал немного отдохнуть в уголочке, но им до моих советов...
В общем, я их предупредил, что вести себя надо скромнее или вышвырну. Вот эта, что на фотографии, мне грозить стала, папой очень пугала. Потом они ушли.
– В котором часу?
– Десять минут первого.
– Откуда такая точность? – удивилась я.
– Покурить вышел, на доме напротив часы на фасаде. Может, обратили внимание? Ну вот, стою, эти две соплюхи выходят и направились напрямую к Горбатому мосту. Я почему на часы и посмотрел, самое время для шлюх, у них там сбор после двенадцати.