Все эти данные заставили г. м. Симборского сделать десантную высадку и укрепиться именно при устье реки Сочи. Но чтобы скрыть от горцев место действительной высадки десанта пароход прошел значительно севернее реки Сочи, делая ложные остановки напротив других урочищ, расположенных по берегу: Мамаи, Вардана, Обиша, Карипша и Пшага. Предпринятая хитрость, как казалось впоследствии, вполне оправдалась.
Восьмого апреля войска начали грузить свои тяжести и оканчивали изготовление сухарей, а девятого апреля прибыли из Одессы на сухумский рейд еще три зафрахтованных для десантного отряда купеческих корабля для одновременной переброски войска на сочинский берег. В этот день полки и команды окончили хлебопечение и сушку сухарей. К отряду присоединилась Абхазская милиция.
Десятого числа прибыло ожидаемое из Тамани сено для продовольствия лошадей и порционного скота, предназначенного для отряда как в дороге, так и по высадке на берег. Рассчитывать на продовольствие на месте нельзя было, зная привычку горцев: никогда не идти на сделки с неприятелем. К вечеру войска окончили нагрузку тяжестей. Все было готово за исключением посадки войск.
Весь день одиннадцатого апреля ушел на посадку на суда десантного отряда и, наконец, в двенадцать часов ночи, имея попутный ветер, эскадра снялась с якоря и двинулась по направлению к устью реки Сочи.
В состав десантного отряда, посаженного на суда, входили следующие войсковые части: два батальона Мингрельского егерского полка, три батальона Эриванского карабинерного полка, первая пионерная рота Кавказского саперного батальона, водно-горная батарея, а также Имеретинская, Абхазская, Гурийская и Мингрельская милиции.
Десантной эскадрою командовал контр-адмирал Артюков. Общее командование отрядом находилось под руководством ген. майора Симборского. Двенадцатого числа эскадра благополучно прибыла на высоту Константиновского мыса, но вследствие безветрия не могла двигаться дальше и вынуждена была здесь оставаться до следующего утра.
Рано утром тринадцатого апреля эскадра двинулась к месту назначения и в три часа по полудню находилась уже на высоте устья реки Соча – По (Сочи), где, выстроившись в боевой порядок грозно стала на якорь в 250 саженях от берега.
Первая часть десанта, посаженная на гребневые суда, по команде собралась в надлежащем боевом порядке за флагманским кораблем.
На берегу было заметно сильное волнение Многочисленные толпища черкесов, как конных так и пеших, заполняли все ближайшие к морю высоты и плоскости, предвидя недоброе. Все население, могущее носить оружие, было на ногах. Съезжались боевые черкесы из ближайших аулов. Женщины, старики и дети тревожно суетились возле саклей, вывозя свой домашний скарб и угоняя скот в горы.
В три с половиною часа по полудни был дан сигнал открыть с военных судов огонь по берегу усеянному завалами и занятому горцами, а в четыре часа первое отделение десантных войск было уже на берегу.
Устремясь на высоту, лежащую вправо от места высадки, где теперь находится маяк и расчищенная церковная площадь, войска заняли ее покатость и часть плоской вершины, невзирая на отчаянное сопротивление горцев, собравшихся в множестве на этом пункте.
Часть горцев, скрывавшаяся до тех пор в ущелье за теперешней Батарейкой и загнанная туда орудийной пальбой с эскадры, усиливалась с каждым мгновением.
Абхазская милиция, занявшая было гору близ самой кручи (возле маяка), падающей отвесной в сторону моря, была отброшена и спустилась обратно в долину. Третья карабинерная рота Мирельского егерского полка удерживалась еще на вершине горы и успела взвести туда под градом черкесских пуль одно горное орудие. Седьмая и восьмая егерские роты, составляя переднюю цепь, объединились правым флангом с ротою, занявшею гору. Подкрепленные Имеретинскою и Гурийскою милициями, под начальством Нижегородского драгунского полка капитана Плац-Бек Кокума, эти войска вели жаркую перестрелку с черкесами, засевшими по лесистому скату горы, составляющей почти прямой угол с вышеупомянутой горою. Левый фланг, обеспеченный рекою Сочи прикрывала девятая егерская рота.
Второй батальон Мингрельского егерского полка в этот момент успел только что выйти на берег и выстроиться в боевую колонну.
Видя опасное положение пехоты правого фланга, увлеченной чрезмерною пылкостью, г.-м. Симборский, находившийся уже на берегу, подкрепил ее немедленно двумя ротами второго батальона и взводом горной артиллерии, а вслед затем и остальными двумя. Меры этой было достаточно, чтобы стать твердою ногою на вершине горы (нынешней Батарейки) и занять большую половину разбросанного по ней аула Сочи и резиденцию самого князя Аубла-Ахмета, находящуюся на высшей точке горы. Вершина горы представала один из лучших стратегических пунктов на далекое расстояние во все стороны горизонта.
Между тем, невзирая на быстроту, с которой направленное подкрепление заняло вершину горы, третья карабинерная рота была оттеснена многочисленным и иступленным неприятелем, при чем горный единорог, ущемленный между деревьев, остался в руках черкесов.
Чтобы довершить занятие всей плоской поверхности горы и находящегося на ней селения, были посланы за предыдущими еще две роты Эриванского карабинерного полка при двух легких орудиях 3-й легкой батареи.
Таким образом, черкесы были прогнаны далеко с вершины и покатостей горы, на которой расположились два батальона Мингрельского полка бивуаками.
Остальные войска заняли пространство между подножием горы и рекою, наблюдая фронтом лежащую перед ними долину, левым флангом – противоположный берег Соча – Пста.
Итак, при трехчасовом боевом деле кончилось занятие предназначенного отряду места.
Потери в людях со стороны русских, по подсчету после боя, выразились в выбытии из строя 208 человек, из которых убитых было 31 человек и раненных 177 человек.
Все убитые были похоронены в одной братской могиле в долине реки Сочи на левом берегу ее.
Так закончился первый боевой день русских с черкесами 13 апреля 1838 года при устье реки Сочи.
На рассвете следующего дня вершины ближайших гор как по одну, так и по другую сторону долины реки Сочи были снова усеяны горцами и толпы пеших и конных тянулись по гребню со стороны урочища Мамаи.
Мамайцы, как было узнано впоследствии, ожидали десанта русских и у себя, вот почему они не участвовали в бою у Сочи.
Русский отряд ложировался в этот день на местах, занятых им в предыдущий день и начал расчистку леса, раскинутого по долине и отлогостям снежных гор.
Черкесы, поражаемые картечью и ружейным огнем, не оставляли беспокоить стрелковые цепи и резервы, прикрывающие наших рабочих-солдат. Усиливающаяся непогода с моря до полудня затрудняла чрезвычайно выгрузку на берег оставшихся на судах тяжестей. В полдень ветер усилился и сообщение с флотом прекратилось.
Пятнадцатого апреля отряд продолжал очищать ближайшие местности от леса, колючек и лиан, служивших горцам хорошею засадою. Исправлены были ложементы лагеря и начато корчевание деревьев на возвышенности, предназначенной для Сочинского укрепления.
Горцы, покрывая вершины соседних гор, перестреливались весь день с русскими цепями. Сильный прибой с моря не допускал восстановить сообщения с флотом.
С следующего дня черкесы заметно стали уменьшаться на возвышенностях гор и были совершенно выгнаны из опушек леса, покрывающего покатости их, отстоящие от цепей отряда не более как на два ружейных выстрела.
В этот же день приезжал в лагерь посланный от князя Аубла Ахмета с просьбой возвратить жителям аула Сочи тела их убитых и разменять пленных. На то и другое генерал-майором Симборским было дано согласие и с своей стороны дан был свет посланцу уговорить Аубла-Ахмета лично придать в русский лагерь для переговоров и для поручения письменных условий о покорности черкесов.
Ответы и сведения, полученные от посланного не дали большой надежды на успех мирного исхода дела. Можно только было узнать, что горцы уже в сборе, что они ожидают к себе некоторых из отдаленных князей, имеют намерение приступить к важным между собою военным совещаниям и что они понесли большой урон убитыми и раненными в первый день боевой схватки.
Семнадцатого апреля посетил лагерь князь абхазский Карондук Берзеков, уважаемый среди сочинских убыхов, как за знатность своего рода, та и за свои военные доблести. Он прибыл в русский стан от общества убыхов, живущих в трех часа езды от Сочи. Цель приезда была та же, что и первого посланца – получить тела убитых.
Берзеков подтвердил известие о сборе горцев, ожидающих к себе князей из отдаленных мест с тем, чтобы дать взаимную клятву не входить с русскими ни в какие дружественные сношения, ни продавать им и не покупать у них ничего, а для удержания самих себя от нарушения клятвы, взять обоюдно аманатов (заложников). Князь Берзеков между прочим, сказал, что черкесы предвидят необходимость покориться, но, что в настоящее время; они не чувствуют себя еще доведенными до крайности и при том надеются, что какое-либо благоприятное для них обстоятельство отдалит время это, а может быть и вовсе оставит их в том положении, в каком они находятся ныне. Последний также подтвердил о значительном уроне со стороны черкесов в бою тринадцатого апреля.
Двадцать третьего апреля отряд торжественно праздновал день закладки Сочинского укрепления, заложенного на возвышенном берегу близ устья реки Сочи (место маяка). Русло реки Сочи и устье ее в 1838 году было значительно южнее. «Еще лет сорок, сорок пять тому назад р. Сочи протекала в низовьях своих там, где теперь расположен базар». Слова Лордкипанидзе-отца.
Заложенному укреплению дано было название Александрия, в память заложения его в день тезоименитства императрицы Александры 23 апреля.
Через год форт Александрия был переименован, по невыясненной пока причине, в Навагинский по имени полка, который даже не был в числе десантного отряда при высадке на Сочинский берег, а также отсутствовал при закладке укрепления-форта.