Средства массовой информации были на подъеме – жиры и холестерин были чрезвычайно популярными темами, и, как радостно сказал Хегстед, «правительство и Академия были в ссоре!»
В The New York Times и The Washington Post появились резонансные статьи, и обе газеты сочли нужным опубликовать передовицу на эту тему. Члены Совета появлялись в телевизионных ток-шоу, а в телепрограмме MacNeil/Lehrer Report вышел целый сюжет на эту тему. Даже журнал People опубликовал статью с фотографией председателя правления Академии Альфреда Э. Харпера, сидящего дома и с любовью наблюдающего, как его жена взбивает омлет.
В целом средства массовой информации яростно выступали за рекомендации правительства по снижению содержания жиров. The New York Times заклеймила отчет Академии за то, что он «ограниченный» и не представляет «больше, чем одну точку зрения». Что в The New York Times неправильно поняли, так это то, что научные разногласия не были связаны с двумя противоборствующими гипотезами, каждая из которых имела собственный набор подтверждающих аргументов. На скамье подсудимых была только одна гипотеза, и ученые просто голосовали за или против доказательств, лежащих в ее основе. Было ли этого достаточно? Или нет?
The New York Times, по сути, провела опрос «По крайней мере, 18 других организаций здравоохранения и федеральное правительство поддержали снижение уровня жиров и холестерина в рационе», – против выступали только Академия и Американская медицинская ассоциация. Потенциальные минусы диеты – повышенный риск сердечно-сосудистых заболеваний из-за углеводов, повышенный риск рака из-за полиненасыщенных жиров в растительных маслах или неадекватный рацион для детей – вообще не обсуждались. В The New York Times заключили: «Федеральное правительство по-прежнему считает, что благоразумный человек должен потреблять меньше жиров и холестерина. Если Академия не сможет аргументированно доказать ошибочность рекомендаций правительства, то благоразумный человек последует этим рекомендациям».
Итак, вот новая реальность: политическое решение принесло новую научную истину. Вопреки обычному научному методу, который требует, чтобы гипотеза была проверена, прежде чем ее можно будет считать жизнеспособной, в этом случае политика нарушила этот принцип, и непроверенная гипотеза была объявлена господствующей доктриной, которая будет считаться правильной, пока не доказана ее ошибочность.
Для доклада Академии похоронный марш, несомненно, прозвучал 1 июня 1980 года, когда в The New York Times на первой полосе опубликовали статью о двух членах совета директоров и их связях с пищевой промышленностью. Роберт Э. Олсон, биохимик из медицинской школы Университета Сент-Луиса, был консультантом яичной и молочной промышленности, а председатель Харпер – мясной промышленности. Это были подтвержденные факты. Но опять же, корпоративные продовольственные компании пытались повлиять на всех участников спора. В то же самое время, когда было установлено, что два члена совета директоров имеют связи с мясной, молочной и яичной промышленностью, два других члена совета директоров Академии были сотрудниками пищевой компании, один из которых работал с производителем специй McCormick and Company, а другой – с Hershey Foods Corp. И с самого начала совет финансировался Фондом питания, в состав которого входили General Foods, Quaker Oats, Heinz Co. и Corn Products Refining Co., а также другие крупные продовольственные корпорации.
Даже несмотря на это мощное лобби, правление твердо выступило против новых рекомендаций по диете с низким содержанием холестерина и жиров. «Наша позиция в то время, – безапелляционно сказал председатель Харпер, которому на момент интервью было восемьдесят четыре года, – заключалась в том, что если у вас есть компетентный человек, который является советником пищевой компании, нет никаких причин, по которым он не должен работать в совете директоров».
Пресса и общественность мало что знали об этих широко распространенных затруднениях у всех сторон спора. У них только сложилось впечатление, что мясозаготовщики и фермеры, выращивающие кур для производства яиц, были коррумпированы, и оно поддерживалось прессой. К этому моменту опасность насыщенных жиров для здоровья уже стала настолько само собой разумеющейся, что предполагалось, что голоса в поддержку животной пищи имели скрытые мотивы. Критики назвали доклад «О здоровом питании» «заговорщическим и поверхностным», а представитель США Фред Ричмонд из Нью-Йорка открыто заявил, что «здесь должны были поработать» лоббисты пищевой промышленности. Фурор, вызванный докладом, поразил ученых Академии, непривычных к этому публичному негативу. Филипп Хэндлер, глава Академии, сказал другу, что докладу «О здоровом питании» уделялось больше внимания, чем всем другим многочисленным серьезным публикациям Академии за последние годы. «Мы были наивны в политике, – сказал он и пошутил: – Где-то проигрываешь, а где-то опять проигрываешь»[75].
Летом 1980 года Палата представителей и Сенат провели слушания по докладу, и репутация Академии была подорвана.
«Без особых сомнений, комитет [Палаты представителей] намеревался распять Ф. Хэндлера», – рассудил журнал Science. Действительно, писала редакция The Washington Post, доклад «запятнал репутацию» Совета и Академии за то, что они давали «осторожные научные советы». Отчет был суровым и справедливым, и в нем было больше экспертного анализа, чем в рекомендации Моттерна. Но гласность – это сила, и широко распространенное пренебрежительное отношение к работе Совета по докладу «О здоровом питании», к сожалению, сохранилось вплоть до сегодняшнего дня. Поскольку Академия является одной из немногих научных организаций, которая обеспечивает работу системы сдержек и противовесов в отношении работы других авторитетных органов по вопросам питания и болезней (к ним относятся NIH, USDA и AHA), то крах ее критического доклада по вопросу питания стал значительным событием, поскольку после этого не осталось никакой официальной научной организации, которая могла бы выступить в качестве оппозиции.
Исследование LRC ставит точку в спорах
Последнее слово в споре по поводу гипотезы «диета – сердце» было сказано Национальным институтом сердца, легких и крови (NHLBI) в начале 1980-х годов. Помните, что два исследования были запланированы десятилетием ранее, когда институт решил не тратить миллиард долларов на одно окончательное полномасштабное исследование «разумной диеты». Одним из этих двух небольших исследований был MRFIT, эксперимент, проведенный Стэмлером с использованием модели «кухонной раковины»[76], который имел такой неутешительный результат. Другим исследованием было Клиническое исследование липидов и первичной профилактики коронарной недостаточности (LRC) стоимостью 150 миллионов долларов, крупнейший в истории эксперимент по проверке гипотезы, что снижение уровня холестерина может защитить от сердечно-сосудистых заболеваний. MRFIT был огромным разочарованием для гипотезы «диета – сердце», поэтому все ждали результатов LRC, надеясь, что они будут лучше.
LRC возглавлял Бэзил Рифкинд, руководитель отделения липидного обмена NHLBI, вместе с Дэниелом Стейнбергом, специалистом по холестерину из Калифорнийского университета в Сан-Диего. Они обследовали почти полмиллиона мужчин среднего возраста и обнаружили 3800 человек с достаточно высоким уровнем холестерина (265 мг/дл или выше), что предполагало высокий риск сердечного приступа; мужчины были разделены на две группы. Обе получили рекомендации придерживаться диеты, снижающей уровень холестерина, с меньшим количеством яиц, более постным мясом и молочными продуктами с более низким содержанием жира, чем в среднем по стране. В группе лечения также давали препарат, снижающий уровень холестерина, под названием холестирамин, в то время как контрольная группа получала плацебо.
Важно понимать, что в этом исследовании не анализировалась диета. Обеим группам в исследовании было рекомендовано есть одну и ту же пищу с низким содержанием жира. Таким образом, диета не была стандартизированной, проверенной в ходе исследования; в этом случае был протестирован только препарат холестирамин. Исследователи объяснили критикам, что причина отказа от тестирования диет заключалась в том, что им совесть не позволяла вмешиваться в питание, снижающее уровень холестерина, и это при том, что одной из первоначальных целей исследования было проверить, может ли диета, снижающая холестерин, в первую очередь, защитить от сердечно-сосудистых заболеваний. Это был кафкианский (абсурдный) круг рассуждений. Гипотеза Кейса, очевидно, сумела преодолеть обычные препятствия в виде необходимости научного доказательства, так что простой акт проверки эффективности диеты теперь считался неэтичным.
Несмотря на отсутствие оценки диеты в исследовании, результаты LRC после публикации в 1984 году тем не менее были восприняты как триумф гипотезы «диета – сердце». Часть этой гипотезы касалась важности снижения уровня общего холестерина для предотвращения образования бляшек, и препарат действительно приводил к большему снижению уровня холестерина в группе лечения по сравнению с контрольной. В группе лечения также было немного меньше инфарктов и меньше смертельных исходов от этой причины[77].
Однако, как мы и ожидали, эти результаты кажутся многообещающими только до тех пор, пока их не рассмотрят более внимательно. Например, разница в количестве инфарктов была относительно небольшой и оказалась статистически недостоверной в соответствии со статистическим методом, который авторы изначально выбрали.
В конце исследования ученые предприняли необычный и спорный шаг – задним числом выбрали более упрощенный статистический метод, с помощью которого их результаты можно было бы назвать статистически значимыми[78]