Затем, в 2013 году, появились результаты большого испанского исследования, которое попало в заголовки газет во всем мире и, казалось, раз и навсегда утвердило полезность средиземноморской диеты. Это исследование, получившее название Prevención con Dieta Mediterránea (исп. «Профилактика со средиземноморской диетой»), или PREDIMED, было проведено командой, в которую входил Серра Маджем. Исследование было грандиозным: 7447 мужчин и женщин в возрасте от пятидесяти пяти до восьмидесяти лет были распределены по трем группам. Двум группам было предложено придерживаться средиземноморской диеты, они отвечали за приготовление пищи. Кроме того, одна из групп, сидящих на средиземноморской диете, получала дополнительные порции оливкового масла первого отжима, в то время как другая группа получала орехи, предоставленные участникам бесплатно. Третья группа не получала бесплатной пищи и была контрольной[129].
После медианного периода исследования в течение пяти лет у 109 человек в контрольной группе были отмечены инсульт, сердечный приступ или смерть, связанные с сердечными заболеваниями, в группе, сидящей на средиземноморской диете с оливковым маслом первого отжима, – у 96 человек и в группе, сидящей на средиземноморской диете с орехами, – 83. «Средиземноморская диета рекомендуется для предотвращения инфаркта и инсульта», – такой заголовок появился на первой странице газеты The New York Times.
Однако, если вы посмотрите на контрольную группу PREDIMED, эти участники исследования не придерживались обычной испанской диеты. Вместо этого они были на диете с низким содержанием жиров, потому что эта диета была международным стандартом в течение многих десятилетий. Этой группе на диете с низким содержанием жиров было рекомендовано избегать яиц, орехов, жирной рыбы, масел и всех видов продуктов с высоким содержанием жиров. Но эта диета, как мы знаем, в настоящее время активно изучается, в том числе в рамках Инициативы по охране здоровья женщин, крупнейшего диетического исследования в истории. И эта диета убедительно доказала отсутствие какой-либо способности бороться с сердечно-сосудистыми заболеваниями, раком или ожирением. Поэтому PREDIMED, как и израильское исследование, просто продемонстрировало, что средиземноморская диета была лучше, чем диета с низким содержанием жиров[130].
Если бы израильского исследования никогда не существовало, все могли бы предположить, что средиземноморский вариант в PREDIMED был наилучшим возможным рационом для здоровья. Но эта третья, низкоуглеводная, группа в Израиле показала, что возможен еще лучший вариант. (Предыдущие более короткие исследования показали то же самое, как мы увидим в десятой главе.)[131] Средиземноморская диета вполне могла превзойти диету с низким содержанием жиров просто потому, что допускала больше жиров в пище, поскольку самая большая разница между группами, сидящими на диете с низким содержанием жиров, и группами, сидящими на средиземноморской диете, заключалась в количестве потребляемых орехов и оливкового масла. Было ли это действительно бóльшим достижением, чем та неудачная диета с низким содержанием жира Американской кардиологической ассоциации и Министерства сельского хозяйства США?
Вполне возможно, что любой национальный рацион будет выглядеть лучше по сравнению с диетой с низким содержанием жиров. Возможно, традиционная чилийская или голландская диета, например, или диета любой страны, употребляющей нерафинированные традиционные продукты, привела бы к меньшему количеству сердечно-сосудистых заболеваний по сравнению с диетой с низким содержанием жиров. Мы не знаем, потому что такие эксперименты не проводились. Только средиземноморская диета была изучена так тщательно. Средиземноморские диета и солнце захватили научный ландшафт.
Переосмысление того, почему критяне были долгожителями
Хотя пришлось покопаться в приложении PREDIMED, чтобы выяснить это, все участники исследования потребляли одинаковое количество насыщенных жиров. То есть они получали одинаковое количество жиров из мяса, яиц, сыра и т. п. «Ну, я думаю, что насыщенные жиры – не главная проблема», – сказал мне Серра Маджем еще до того, как появились результаты исследования.
Если это правда, то Кейс и его команда, вероятно, ошибались, полагая, что низкие показатели заболеваемости, которые они наблюдали в Греции и Италии, были вызваны отсутствием животных жиров, которые они измеряли. Эти исследователи были предрасположены к тому, что насыщенные жиры являются проблемой. Возможно, они упустили из виду другие аспекты питания, которые могли бы лучше объяснить отсутствие сердечно-сосудистых заболеваний у этих долгоживущих людей? Кажется, стоит вернуться к Исследованию семи стран, чтобы еще раз взглянуть на него.
Помимо «проблемы Великого поста» (см. стр. 47) и того факта, что Кейс наблюдал за населением в нехарактерный для него период послевоенных трудностей, к его исследованию на Крите были и другие, не менее важные вопросы. Примечательно, что размер выборки, по-видимому, был очень скромным, изучалась лишь горстка людей. Первоначально Кейс разработал исследование с учетом двух источников диетической информации: письменных анкет на основе более крупной выборки населения – 655 мужчин, в случае греков, – и коллекции образцов всех фактических продуктов, съеденных в течение недели, на основе гораздо меньшей выборки. Эта коллекция продуктов была предназначена для проверки ответов на вопросник. И все же, к сожалению, ответы не совпали, как ожидалось. Два источника данных о питании дали разные результаты, которые не могли быть согласованы. Поэтому Кейс предположил, что критяне, должно быть, давали неточные ответы на вопросники, и сделал просто удивительную вещь. Хотя нужно внимательно читать между строк его статей, чтобы понять это. Кейс в конечном итоге просто избавился от данных опроса, которые собрал у 655 человек на Корфу и Крите[132]. Таким образом, для его расчетов оставался только один источник данных о питании: пища, собранная у небольшой группы мужчин. Эти трапезы собирались трижды на Крите и один раз на Корфу. На самом деле Кейс дважды ездил на Корфу, но ему пришлось выбросить один набор образцов, потому что некоторые из жиров были «уничтожены при обработке». Другие жиры впитывались в глиняную посуду, используемую для хранения образцов пищи. В конце концов, оказалось, что только информация от тридцати – тридцати трех человек была собрана на Крите и от тридцати четырех – на Корфу.
Итак, в основу средиземноморской диеты легли данные о людях, питание которых измерялось в течение нескольких недель пятьдесят лет назад, и это повлияло на весь ход истории питания в Западном полушарии. Такой небольшой размер выборки никоим образом не был статистически значим для 8,375 миллиона греков или даже 438 000 критян в 1961 году. Согласно статистическим данным, Кейсу потребовалась бы выборка из 384 человек на каждом острове, которая у него была, пока он не отбросил данные опроса.
Тем не менее в своих ранних публикациях Кейс оставил ошеломляющее впечатление, что основывал расчеты на данных о питании всех 655 критских мужчин, которых изучал, и это ошибочное представление было растиражировано через научную литературу.
Позвонив ведущему эксперту по эпидемиологии питания Сандеру Гренланду из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, чтобы спросить о размере выборки из тридцати трех мужчин на Крите, я почти услышала, как его брови поползли вверх. «Если тридцать три участника точно подтвердили какую-то предсказанную гипотезу, – сказал он мне, – одной из возможностей может быть мошенничество». Небольшие наборы данных, которые «выглядят “слишком хорошо”, считаются признаками возможного мошенничества, – сказал он. – Другими словами, эти данные Кейса выглядят такими же шаткими, как желе во время критского землетрясения».
Спустя длительное время после того, как Кейс опубликовал эти данные, в 1980-х годах, лидеры Исследования семи стран признали, что даже в этой крошечной выборке было так много различий от одного визита к другому, что из этих данных можно было сделать не очень-то много выводов о диете. Но это различие было потеряно для истории.
Затем, основываясь на этих шатких данных, Уолтер Уиллетт построил свою пирамиду. И его команда исследователей имела еще более слабую связь с первоначальной реальностью критской диеты 1960-х годов. Например, в их пирамиде нет свежего молока, но это казалось ошибкой. Я спросила членов Гарвардской команды об этом недосмотре на собрании Oldways в 2008 году; они были на сцене, и я подняла руку, чтобы задать вопрос из зала. Кейс опубликовал статью всего за несколько лет до появления пирамиды, в которой утверждалось, что средний критянин потреблял 8 унций (1 стакан) свежего молока каждый день, в основном козьего, но также и коровьего, больше, чем пила американская когорта. «Почему эта информация не попала в пирамиду?» – спросила я. Уиллетт даже процитировал эту статью Кейса[133], но затем объяснил, что как бы то ни было он вынужден исключить молоко, потому что в нем так «много насыщенных жирных кислот, которые, как полагают, вызывают ишемическую болезнь сердца». Страх перед насыщенными жирами, по-видимому, превзошел все другие соображения, даже фактические данные о потреблении молока. И, отвечая на мой вопрос, команда на сцене в Кембридже вспомнила только утверждение Уиллетта пятнадцатилетней давности: молоко «обычно не употреблялось», – ответили они.
Еще одной исторической неточностью пирамиды средиземноморской диеты является почти полное отсутствие красного мяса. Это нелепо, потому что критяне на самом деле предпочитали именно красное мясо. «На Крите в основном потребляют козлятину, говядину и баранину, иногда курицу или крольчатину. На Корфу в основном – говядину и телятину», – написал Кейс. Более раннее исследование критской диеты показало то же самое. И трудно найти кулинарную книгу или исторический текст об Италии, Испании или Греции, из которых не было бы ясно, что население этих стран предпочитало баранину, козлятину и говядину домашней птице. И древние греки не ели часто куриное мясо. В «Илиаде» погребение Патрокла описывается следующим образом: «Он учреждал им блистательный пир похоронный. / Множество сильных тельцов под ударом железа ревело, / вкруг поражаемых; множество коз и агнцев блеющих; / множество туком цветущих закланных свиней белоклыких / окрест разложено было на ярком огне обжигаться…»