– Наша карета завязла вон там за поворотом, – объяснила Вера. – Мы шли в усадьбу за помощью.
– Сейчас это сплошь и рядом случается: ночью ледок прихватит, а под ним всё уже подтаяло. Нужно слег нарубить и вытащить по ним полозья, – объяснил юноша. Он нагнулся, достал из-под сена топор, а потом глянул на носки Вериных кожаных ботинок и предложил: – Да вы залезайте в сани, чего вам по снегу ходить, быстрее доедем.
Вера поблагодарила и уселась на сено. Осип примостился сзади на краю розвальней, а юноша устроился на передней стойке и щёлкнул вожжами. Конь тронул, и через несколько минут сани оказались у цели. Не доезжая до застрявшей кареты, юноша остановил коня и отправился смотреть на провалившийся полоз. Ямщик догнал его и стал что-то втолковывать, но паренёк отмахнулся и с топором наперевес двинулся через сугробы в лес. Пройдя несколько шагов, он облюбовал молодую осину и в несколько ударов срубил её. Сбивая с кустов иней, дерево рухнуло, а юноша, подойдя к его вершине, принялся обрубать ветви. Не прошло и получаса, как под полозья застрявшего экипажа насовали ветвей, а с просевшей стороны ещё и разрубленный на три части ствол дерева. Ямщик уселся на козлы, а новый помощник и Осип стали выталкивать карету. Кони тянули вперёд, люди толкали сзади, и в конце концов экипаж выкатился на ровную дорогу. Внутри ойкнула Дуняша, и Вера только тут поняла, что совсем забыла о своей горничной.
– Как ты там? – спросила она, распахнув дверцу.
– Ой! Слава богу, обошлось.
К Вере подошёл их спаситель и, оттирая снегом испачканные руки, уточнил:
– Вы куда следуете?
– В Солиту.
– Да? – удивился паренек. – У вас там дело или как?
– Я новая хозяйка усадьбы, Вера Александровна Чернышёва. Но я так и не спросила, кто вы…
Юноша растерянно замолчал, а потом его щёки вдруг залились багрянцем. Но он всё-таки собрался с мужеством и сказал:
– Меня зовут Марфа Сорина. Я сейчас управляю Солитой.
Вера остолбенела. Она даже не подозревала, что перед ней девушка. Вера сама была высокой, но дочка управляющего оказалась выше её более чем на полголовы. Длинный и широкий дублёный тулуп не скрывал мужского костюма Марфы – тёмные штаны были заправлены в валенки. Эта девушка была оригиналкой. При этом она явно не ожидала увидеть здесь новую хозяйку, а ведь её обещал предупредить Бунич.
– Разве Лев Давыдович не передал вам, что я скоро приеду? – спросила Вера.
– Так ведь он как уехал в прошлом году, так и не возвращался.
Расспрашивать девушку-управляющего посреди леса было глупо, и Вера предложила поговорить в Солите. Она забралась в экипаж и тихонько перекрестилась: наконец-то путь заканчивался, ещё чуть-чуть – и она войдет в свой новый дом. По дороге Вера думала о Марфе. Дочка управляющего отвечала и за полевые работы, и за восстановление усадьбы, и за благополучие крестьян. Не каждый мужчина за такое возьмётся, а тут – девушка. Интересно, а сама Вера справилась бы?..
Она так глубоко задумалась, что даже не заметила, что экипаж остановился, и опомнилась, только когда Осип распахнул дверцу. Вера вышла из кареты и огляделась.
Зрелище оказалось поистине грандиозным. Овальный заснеженный двор замыкался с двух сторон длинными колоннадами. В центре этой огромной подковы высился трехэтажный дом. Зелёный купол венчал его, как гордая корона самодержца. К концам исполинских дуг-колоннад примыкали два одинаковых двухэтажных флигеля. У одного из них и стоял экипаж. К Вере подошла дочь управляющего. Сообразив, что новая хозяйка любуется домом, Марфа, с чуть заметной ноткой гордости, объяснила:
– Французы тут всё сожгли. Перекрытий, крыши и оконных рам не было, но кирпичная кладка уцелела. Сначала перекрытия восстановили, крышу покрыли, на следующий год рамы новые вставили, а в этом году изнутри и снаружи оштукатурили и чёрные полы настелили.
– Так в доме нельзя жить? – уточнила Вера.
– Пока нет, но левый флигель, где господин Бунич с супругой после войны временно жили, сейчас свободен. Там чисто, женщины из деревни убирали три дня назад. Я отправлю кухарку застелить белье, а пока покушать и отдохнуть с дороги можно у нас. Прошу, ваше сиятельство, проходите.
Вера пошла за ней во флигель управляющего. Весь его первый этаж занимала одна большая комната с пузатым буфетом, парой одинаковых деревянных диванов и широким овальным столом под малиновой скатертью. Крутая лесенка вела на второй этаж, а прямо под ней убегал в глубь дома узкий коридор. По доносящимся оттуда вкусным запахам стало понятно, где находится кухня.
– Второй флигель такой же?
– Да, ваше сиятельство, всё точно так же.
– А сколько комнат наверху?
– Две спальни: одна большая, а другая маленькая.
– Вот и хорошо. Мы с Дуняшей поместимся наверху, а в кухне будет спать Осип.
Марфа засуетилась с сервировкой.
– Я накрою на стол, а обед скоро подадут, – сообщила она.
– А ваш батюшка пообедает с нами? Как его здоровье? – спросила Вера.
Марфа опустила глаза. Голос её дрогнул:
– Он умер. Месяц, как похоронили. – Марфа проглотила готовый вырваться всхлип и быстро переменила тему: – Не угодно ли вам шубу снять – здесь тепло.
Бело-синюю изразцовую голландку натопили от души. Вера сняла шубу и шляпку, отдала их Дуняше, а сама прижалась к теплому печному боку. Марфа тоже скинула тулуп и валенки, и теперь ходила по комнате в тёмном мужском костюме и коротких мягких сапогах для верховой езды. Широкие мужские панталоны и чёрный, в талию сюртук смотрелись не слишком изящно, но были почти новыми. Так одевались купцы средней руки или приказчики, и то, что Марфа по-мужски стриглась под скобку, делало её сходство с молодым купчиком ещё сильнее.
«Такой вот солидностью она старается впечатлить мужиков», – догадалась Вера. Впрочем, дело могло быть и в работе: в юбке и туфлях дерево не срубишь, а Марфа это сделала запросто… Но сейчас дочка управляющего так же ловко накрывала на стол, исполняя чисто женскую работу. Заметив взгляд новой хозяйки, она застенчиво улыбнулась и призналась:
– Как хорошо, что вы наконец-то приехали.
– Я вас больше не брошу, – пообещала Вера.
Она ещё не понимала, что случилось, но для неё самой всё совершенно изменилось. Она почему-то знала, что именно здесь теперь её место. Да, именно так! Здесь – её место. Может, это и вышло странно, но всего за пару часов новое дело полностью и безоглядно захватило Веру вместе со всеми её мыслями и чувствами.
Глава восемнадцатая. Встреча с капитаном Щегловым
Дело прежде всего! Вера очень торопилась. Пальцы её скользили по пуговицам чёрного сюртука, и наконец-то застегнули последнюю. Мужской наряд оказался таким удобным, что Вере уже не хотелось надевать платья. Да и куда их здесь было носить, если они с Марфой целыми днями ездили по работам? Понятно, что этот наряд смотрелся не слишком красиво, но в нём Вера чувствовала себя свободно и на строительных лесах, и в поле.
То, что Солита – большое поместье, она знала с самого начала, но то, что поля его окажутся необъятны, а крестьян в нём наберётся почти тысяча душ, стало для Веры настоящим сюрпризом. Почему бабушка промолчала об этом? Скорее всего, та давно смирилась, что имение разорено и пройдут десятилетия, прежде чем оно будет восстановлено. Но всё оказалось не так уж и плохо. Сорин был прекрасным управляющим, он успешно воспользовался свободой, предоставленной ему хозяйкой, и все большие и малые деревни, как венком окружавшие центральную усадьбу, давно оправились от последствий войны. Дома, церкви и школу отстроили, да и все крестьяне давно восстановили свои хозяйства. Прошлый год, когда в имении хозяйничала Марфа, стал на редкость урожайным, и, хотя стройка ещё требовала немалых средств, в денежном железном ящике, переданном новой хозяйке сразу по приезде, лежало почти четыре тысячи рублей серебром. Так что теперь Вере было где и с чем развернуться. Два месяца пролетели, как один день. Теперь хозяйку Солиты волновал сев, и сегодня они с Марфой задумали поехать на дальние поля – в низину за перелеском.
Вера уже собралась было выйти из своего флигеля и присоединиться к помощнице за завтраком, когда мимо окон проскакал Бунич. Ну и хитрец! Вера даже рассмеялась. Её душка-сосед подгадал верно – теперь его придётся звать к столу.
Бунич появился в Солите вскоре после Вериного приезда. Он так искренне каялся, что, застряв в Смоленске, не выполнил её поручение, так смешно закатывал глаза и заламывал руки, что Вера совершенно растаяла и пригласила соседа на кофе. С тех пор Бунич приезжал в гости чуть ли не ежедневно. Он развлекал и забавлял Веру, и всё бы ничего, но Лев Давыдович вдруг принялся за ней бурно ухаживать. Делал он это очаровательно: каламбурил, шутил, осыпал Веру комплиментами и удивлялся, что та сердится.
– О чём вы? Лесть любят все, – хохотал он.
Как ни старалась Вера быть суровой, но обижаться на этого уездного казанову не было никакой возможности.
«Посмотрим, что Бунич выдумает на сей раз», – размышляла она по пути во флигель управляющего.
Вера толкнула дверь и вошла. Бунич уже топтался рядом с накрытым столом. Услышав её шаги, он обернулся и расцвел улыбкой:
– Вера Александровна, вам и мужской костюм к лицу – но в платье вы просто неотразимы!
Вера пропустила его тираду мимо ушей и, поздоровавшись, осведомилась:
– Что привело вас сегодня так рано?
Это был явный намёк на настырность визитёра, но Бунич, не моргнув глазом, сообщил:
– Вы же знаете, что я держу большую солеварню. Мне каждый день нужны дрова, а дорога до моего леса совсем раскисла, позвольте привезти пару возов из вашей рощи, на несколько дней мне хватит, а там, глядишь, и грязь подсохнет.
Вера поморщилась. Она не хотела без нужды рубить свои леса, их и так проредили для стройки, поэтому отказала:
– К сожалению, не смогу выполнить вашу просьбу: я и сама больше рубить не стану, и другим не позволю.
– Да? Жаль… – легкомысленно отозвался Бунич, и стало понятно, что сегодняшняя просьба оказалась обычным предлогом, а отказ визитёра не расстроил.