– Надин ищет себе жениха, а Любочка слишком маленькая, – дипломатично сообщила Вера, надеясь, что собеседник не станет уточнять относительно её персоны. Так и получилось. Горчаков помолчал и извинился:
– У вас день рождения, а у меня нет подарка. Может, вы окажете мне честь и примете это кольцо? – Он снял с мизинца перстень с большим изумрудом и протянул Вере. – Оно принадлежало моей матери, я долго не хотел на него даже смотреть и достал из шкатулки совсем недавно. Вы так напоминаете её внешне…
– Я не могу, простите. Это слишком дорого. Тем более память о маме. Носите его сами.
Горчаков явно расстроился:
– Извините мою бестактность, я не подумал об этом. Но что же тогда вам подарить? У меня остались лишь экипаж и пистолеты. Выбирайте.
– Пистолеты – отличный подарок, мне хватит даже одного, – засмеялась Вера, – но только вам придется научить меня стрелять.
– Можно это сделать прямо сейчас, – предложил Платон.
Он достал из кармана небольшой пистолет с вензелем на рукоятке и протянул ей. – Пожалуйста, берите.
Металл скользнул в ладонь, и девичья рука качнулась под непривычной тяжестью.
– Ого, – пробормотала Вера и, ухватив пистолет покрепче, вытянула руку.
– Нужно взвезти курок. Давайте я помогу, – предложил Горчаков и, встав за спиной молодой графини, вытянул вперёд руки, сомкнув их на её кисти.
Какое искушение!.. Когда тело мужчины прижалось к Вериной спине, а её плечи оказались в плену сильных рук, девушка вздрогнула. Она прекрасно понимала, что Горчаков уже перешёл границу приличий, а она не должна была допускать подобной вольности, но сделала вид, что ничего не случилось. Платон взвёл курок пистолета и, согревая губами её ухо, шепнул:
– На конце дула есть маленький выступ, это – мушка, а смотрите вы через прицел. Нужно, чтобы мушка встала ровно посередине прицела, тогда и нажимайте на спусковой крючок.
Вера пыталась увидеть сквозь прицел мушку, но от волнения не понимала, где та находится. Тёплые губы вновь коснулись её уха:
– Готовы? Стреляем…
Вера, сама не понимая как, выстрелила. Грохот вернул её с небес на землю, она передернула плечами, и Горчаков, разомкнув объятия, отступил. Он как-то выжидающе посмотрел на Веру, но потом забрал из её руки оружие и заметил:
– У вас отлично получилось. Я вновь заряжу пистолет и верну его, ну, а сейчас нам пора. Думаю, что остальные услышали выстрел и станут беспокоиться.
Он не ошибся. Они не успели сделать и десятка шагов, как им навстречу выбежали Щеглов и Марфа. Увидев князя с пистолетом в руках, они забросали его вопросами:
– Что случилось?.. Почему вы стреляли?..
– Я подарил Вере Александровне пистолет, и она попробовала выстрелить.
– Странный подарок для дамы, – усомнился Щеглов.
– Я сама попросила именно такой, – призналась Вера, – мне давно хотелось иметь пистолеты.
Успокоившись Щеглов, потребовал общего внимания и достал из кармана тёмные деревянные чётки с шёлковой кисточкой на конце. Он протянул их Вере и провозгласил:
– Разрешите и мне преподнести вам скромный подарок.
– Спасибо, Пётр Петрович, – растрогалась Вера – вы очень внимательны.
Она пропустила бусины между пальцами, деревянные шарики были приятно гладкими, а черная пушистая кисточка щекотала ладонь.
– Надеюсь, что чётки вам пригодятся, – отозвался капитан и тут же напомнил: – Пора ехать, скоро уже стемнеет, а у нас ещё часа три пути.
Щеглов подхватил под локоть Марфу и двинулся вперёд, а Вера пошла рядом с Горчаковым. Она так и не решилась взять князя под руку. Тот, как видно, почувствовал её настроение и молча шёл рядом. Они выбрались на поляну, где оставили лошадей. Все следы от их привала уже исчезли, экипажи стояли на дороге, а кучеры сидели на козлах. Горчаков помог Вере подняться в экипаж и напомнил:
– Я заряжу ваш пистолет и отдам его, когда мы приедем.
– Хорошо, – согласилась Вера и впервые после выстрела решилась посмотреть в глаза князю. Тот казался очень серьёзным и глядел как-то вопросительно. Поймав её удивленный взгляд, Горчаков поклонился и, коротко попрощавшись, отправился к своему экипажу. Первой тронулась двуколка Щеглова, а за ней покатили остальные. Вера поудобнее устроилась на подушках сиденья, рядом с ней сразу же прикрыла глаза уставшая Марфа.
«Хватит на сегодня волнений, можно всё отложить до дома», – решила Вера. Своим домом она уже считала Солиту.
Время близилось к полуночи, когда экипажи наконец свернули к Солите. Вере страшно хотелось, чтобы Горчаков проводил их до имения, а потом остался ночевать (нельзя же выгнать человека посреди ночи!). Она уже размечталась, как поместит князя и Щеглова в своём флигеле, а сама уйдет спать к Марфе. Почему-то ей очень хотелось встретиться с Платоном за завтраком, в этом ей виделось что-то интригующе-интимное. Только вот исправник даже не подозревал о её грешных мыслях. На развилке дорог между Солитой и Хвастовичами Щеглов остановил свою двуколку и направился к карете Горчакова.
– Всё, ваша светлость, здесь вам сворачивать: за оврагом дорога выведет на липовую аллею, а там и дом увидите. А мы через полчаса в Солите будем, – заявил он.
– Спасибо, я понял, – чуть поколебавшись, ответил Платон и выбрался из экипажа. Он подошёл к коляске и протянул Вере пистолет. – Я зарядил его, а порох и пули в запас привезу завтра, если вы, конечно, позволите мне навестить вас.
– Приезжайте, мы будем рады, – отозвалась Вера. Разочарование оказалось таким острым, что голос её дрогнул.
Горчаков попрощался и вернулся к своему экипажу. Исправник забрался в двуколку и поехал впереди. Коляска покатила следом. Вера не хотела оборачиваться, но не смогла справиться с искушением, и поглядела вслед свернувшему в лес экипажу. Двумя светлячками улетали в ночь огни в фонарях кареты, и Вере стало так грустно, как будто закончилось что-то хорошее. Она вздохнула и повернулась к Марфе.
– Как ты думаешь, куда пистолет положить? Не держать же мне его в руках.
– Можно в карман на дверце сунуть… Давайте, я уберу.
Вера отдала пистолет и вновь пропустила между пальцами деревянные четки. Полированные бусины согрелись в руках и приятно скользили, успокаивая и навевая дрёму. Подумав, что вот так, сидя, она и уснёт, Вера прикрыла глаза, но вдруг впереди раздалась ругань Щеглова, а потом его крик:
– Стойте! Тут дерево рухнуло, не проедем!
Осип натянул вожжи, и коляска остановилась. Марфа выбралась из экипажа и поспешила на помощь своему кумиру. Решив, что они и без неё разберутся, Вера осталась в коляске. Полная луна заливала округу молочным светом. Вера чётко видела двуколку и застывшую рядом с ней высокую фигуру Марфы. Пытаясь разглядеть препятствие, молодая графиня поднялась, но грохот выстрелов оглушил её. Вера рухнула на дно экипажа. Было безумно страшно и невозможно понять, откуда стреляют.
– Господи, да что же это?! – крикнула Вера Осипу.
– Не знаю, барышня, – отозвался тот, спрыгнул с козел, и нырнул под коляску.
Выстрелы стихли, но наступившая тишина оказалась даже страшнее. Как понять, где враг? Да и кто он, в конце концов?
«Господи, помоги! Только бы не спасовать», – взмолилась Вера.
Она услышала, как шевельнулся под экипажем Осип. Хорошо! Значит, хоть этот жив. Понять бы ещё теперь, что случилось с Марфой и Щегловым! Вера вытащила из дверного кармана подаренный Платоном пистолет, как он учил, взвела курок и вывалилась на дорогу. Она чётко видела двуколку исправника, седока в ней не было, Марфа тоже исчезла.
«Они наверняка прячутся где-то рядом», – предположила Вера.
За двуколкой мелькнуло, а потом исчезло светлое пятно шали. Марфа! Она там… Вера поползла. Она спешила под защиту Щеглова. Сейчас исправник казался ей спасителем – рыцарем на белом коне.
С того места, где прятались Марфа и капитан, раздался выстрел, и из леса, справа от дороги, прозвучал крик, а потом мучительный стон. Шум веток с той стороны подтвердил, что к раненому злоумышленнику поспешили на подмогу его товарищи.
Сколько же их здесь, может, целая банда? Вера ужаснулась, и пот холодной струйкой побежал по её спине. Хотелось только одного – добраться домой живой. Теперь она считала Солиту самым надёжным убежищем в мире, но дорога туда была перекрыта упавшим деревом. На лошадях не проехать, но ещё оставался путь пешком через лес. В темноте они вполне могли ускользнуть, нужно только собраться всем вместе. Марфа знала в окрестностях Солиты каждую тропку, она смогла бы провести их домой. Вера обогнула своих лошадей – те стояли на удивление смирно. Нужно было преодолеть освещенный луной участок дороги. Вере почудилось, что засевшие в лесу преступники целятся прямо в неё. Ужас сковал члены, она не могла себя заставить выползти на свет, но и около лошадей оставаться было опасно.
«Да разве можно так трусить? Размазня какая-то», – разозлилась на себя Вера, и, как всегда в минуту опасности, проступивший в душе несгибаемый стержень собрал в кулак её измученную страхом душу и вернул силы.
Вера поползла. В одной руке она зажала пистолет, и ей приходилось опираться на локоть, а на запястье другой запутались шнурок от ридикюля и подаренные Щегловым четки, они тоже мешали, но избавиться от них Вера не сумела. Она продолжала неуклюже ползти, переваливаясь с локтя на руку. Когда до двуколки оставалась всего пять-шесть саженей, Вера увидела, как слева от неё мелькнула тень. Шорох шагов подтвердил наихудшие подозрения. Вытянув руку с пистолетом, Вера повернулась в сторону опасности и тут же получила сильнейший удар по голове. Смерть подхватила её и понесла в глубокую непроглядную тьму, но в самый последний миг между сознанием и тьмой Вера успела выстрелить.
Глава тридцать первая. Хозяин Хвастовичей
– Вера, Вера! – её имя доносилось издалека, как будто кто-то заблудился в лесу, а теперь просил помощи.
– Я здесь, – откликнулась она и удивилась тому, как слабо прозвучал её голос.
– Слава тебе господи! – обрадовался мужчина, ему вторила женщина.