В то время, когда президентом был Кеннеди, миру угрожал Карибский кризис, а разговоры о запрете испытаний и массовых жертвах велись повсеместно, ядерное оружие уже стало знакомой темой как в газетах и новостных журналах, так и в развлекательной культуре, перебравшись из фантастики в другие жанры, в том числе серию фильмов о Джеймсе Бонде. Но две картины 1964 года подняли образы и темы ядерного оружия на такой уровень влияния и значимости, что эти фильмы широко обсуждают и полвека спустя.
Оба фильма основаны на популярных романах – американском и британском. «Система безопасности»[67] Юджина Бердика и Харви Уилера сначала выходила частями в журнале Saturday Evening Post как раз под конец Карибского кризиса в октябре 1962 года. Так что роман идеально «зашел» аудитории, которая две недели гадала, не начнется ли ядерная война. Он рассказывал о техническом сбое, из-за которого американский бомбардировщик в ходе стандартного патрулирования отправился бомбить Москву.
Книга тут же стала бестселлером и привлекла внимание Голливуда. Впрочем, еще до завершения съемок продюсерам пришел иск от фильма-конкурента на тему случайной ядерной войны – «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» Стенли Кубрика. Он заявлял, что и роман, и фильм «Система безопасности» – копии его источника, британского романа 1958 года Питера Джорджа (выступившего под псевдонимом Питер Брайант) «Два часа до гибели» (в американском прокате – «Красная тревога»).
Кубрик, гений-самоучка с невероятно широким кругом интересов, за несколько лет до того увлекся темой термоядерной войны и решил снять свой следующий фильм о ней. Он погрузился в изучение теории и практики, прочел сотни книг, статей, диссертаций и исследований, беседовал с десятками экспертов. В качестве основы он выбрал роман Питера Джорджа, в котором ненормальный генерал SAC без одобрения сверху высылает бомбардировщики атаковать СССР. Эта книга, как и «Система безопасности», напряженная и совершенно серьезная.
Но, приступив к написанию сценария, Кубрик и романист Терри Саузерн все больше поражались фундаментальной нелепости теории сдерживания, ядерной войны и идеи о том, что угроза конца света может сохранить мир. И в итоге «Доктор Стрейнджлав» неизбежно превратился из драмы в одну из величайших киносатир. Эта смена тональности и отказ Кубрика придерживаться партийной линии «Мир – это наша профессия», которую пропагандировали SAC и другие голливудские постановки, например «Стратегическое командование ВВС» 1955 года с Джимми Стюартом и «Скопление орлов» 1963 года с Роком Хадсоном, в итоге стоили Кубрику официальной поддержки и одобрения ВВС США. Его это не смутило – он и сам сумел собрать материал из открытых источников и с такой точностью показал политику, процедуры и технику SAC, в том числе реалистичную кабину бомбардировщика Б-52, что удивил и обескуражил армию и правительство.
Тяжбу между «Системой безопасности» и «Доктором Стрейнджлавом» уладили во внесудебном порядке, и одним из условий было разрешить «Стрейнджлаву» выйти первым, в январе 1964‐го. «Система» пролежала на полке до октября, так что Кубрик нанес первый удар в этом кинематографическом Армагеддоне. Хотя «Стрейнджлав» оказался более успешным в прокате, оба фильма получили признание критиков и повлияли на общую культурную атмосферу. Вместе они прекрасно описывают тревоги начала 1960-х, но «Система» снята в строго реалистическом ключе, а «Стрейнджлав» – в более абсурдистском и экзистенциальном. Спустя 50 лет можно видеть, что при разных подходах к одной теме и сюжету «Доктор Стрейнджлав» сохранил свою актуальность и по-прежнему впечатляет, а «Система безопасности» кажется артефактом своей эпохи.
Кубриковский фильм не просто показывает абсурдность ядерной войны, но и развлекается с ней как может, что видно уже по именам персонажей. Например, сумасшедшего генерала, отправившего Б-52 бомбить СССР, зовут Джек Д. Риппер[68] – в самый раз для человека, готового совершить величайшее массовое убийство в истории. Главный герой – бывший нацист и стратег в инвалидном кресле, холодно и небрежно рассуждающий о массовых смертях и оружии судного дня, – это собирательный образ Генри Киссинджера, Эдварда Теллера и модного тогда интеллектуала ядерной войны Германа Кана. Кризис развивается только в трех главных местах: авиабаза Риппера «Берпелсон», зал совещаний Пентагона и кабина бомбардировщика Б-52, который вот-вот спровоцирует советскую машину Судного дня, чтобы та окутала всю Землю «радиоактивным кобальт-торием-Г».
Стрейнджлав говорит, что немногие избранные «руководители правительства и армии» выживут в подземных убежищах, где можно «разводить и забивать скот» и предоставить «максимально привлекательных» женщин для быстрого заселения Штатов. Пока не происходит худшее и в концовке не включается машина Судного дня (нам показывают архивные съемки водородных взрывов под звуки We’ll Meet Again – сентиментальной баллады времен Второй мировой), Кубрик передает все до единого принципы и любимые фразочки ядерной стратегии того времени: тут и генералы, говорящие о гибели 20 миллионов американцев, что лишь «легонько потреплет» страну, и фрейдовские аллюзии вокруг ЯО и импотенции, и этические дебаты о первых ударах и «победе» в войне.
В «Стрейнджлаве» Кубрик сводит ядерную войну к ее самым фундаментальным человеческим элементам: секс, вынужденное сотрудничество на уровне животных инстинктов, физическое выживание. Его интересует не столько технология, сколько люди, построившие такую шаткую систему ради невозможного чувства безопасности и тем самым отдавшие себя на милость ее неумолимой логики, когда подводят все предохранители. Может, со времен выхода фильма детали политики SAC по поддержанию самолетов в боевой готовности (да и само SAC) изменялись или уходили в прошлое, но эти базовые человеческие чувства – нет, и они по-прежнему воплощены в ядерной политике и вооружении США.
В «Стрейнджлаве» не побоялись выставить людей в нелепом свете, но «Система безопасности» явно претендует на звание важной картины своего времени, подобно ее предшественнице – «На берегу». Простые и сухие мизансцены Люмета напоминают документальное кино – без всяких вольностей вроде музыки, юмора или романтического сюжета. Как и Кубрик, Люмет ограничивает действие несколькими местами: кабина стратегического бомбардировщика «Мститель»; бункер под Белым домом, где президент ведет переговоры с советским генсеком по телефону; зал совещаний в штабе SAC, где путь сбившегося с курса самолета показан на большом экране; и зал в Пентагоне, где генералы и советники взвешивают ситуацию и шлют рекомендации президенту.
«Система безопасности» четко дает понять, что здесь кризис вызван техническим сбоем, из-за которого бомбардировщики, ожидающие на своих «безопасных» точках, получили ложный приказ. Люди слишком зависимы от технических чудес, управляющих их судьбой, и потому виноваты в том, что может случиться. («Стрейнджлав», впрочем, человечество не оправдывает ни в чем.) К завершению фильма безжалостная логика сдерживания вынуждает американского президента принять страшное решение, чтобы избежать тотальной ядерной войны, но мир здесь, в отличие от «Стрейнджлава», все-таки спасен от Армагеддона.
В обеих лентах кризис, угрожающий человеческой цивилизации, разворачивается на глазах у горстки военных и гражданских, а мир ни о чем не подозревает. До появления круглосуточных новостных телеканалов и интернета оставались еще долгие годы, поэтому большинство граждан США и СССР и правда ничего не узнали бы, пока водородные бомбы не посыпались бы на их города. Зато с сюжетной точки зрения это придает обоим фильмам некое ощущение клаустрофобии, только усиливающее напряжение. Задумывалось так или нет, но еще это подчеркивает полную беспомощность общественности перед термоядерной войной и неизмеримую ответственность лидеров, которые распоряжаются судьбой всего населения планеты. Как мы увидим далее, фильмам на эту тему пришлось учитывать и реакцию людей, чтобы сохранить правдоподобность.
Впрочем, один не самый известный, но примечательный фильм того периода рассматривал ядерную войну с точки зрения среднего американца – «Паника в нулевом году» 1962 года. Хоть это и малобюджетная картина от независимой кинокомпании со специализацией на эксплуатационном кино, в ней представлен яркий и не такой умудренный, зато прямой взгляд на апокалипсис, каким его увидит не далекая властная верхушка, а простые смертные. Однажды утром типичная американская семья отправляется на пикник, но тут видит в небе яркую вспышку и слышит по радио предупреждение[69]. Сцена, где озадаченная семья останавливается на обочине, чтобы посмотреть, как над Лос-Анджелесом, откуда они только что выехали, поднимается огромный гриб, пугает даже при очевидно дешевых спецэффектах: они придают происходящему своеобразную ауру нереальности и даже усиливают сцену.
Убедившись, что припасов для выживания им пока хватает, семья решает продолжить путь к своему лагерю в холмах. Они начинают встречать признаки паники и неразберихи: магазины опустошены, спекулянты накручивают цены на товары первой необходимости, перепуганные люди прибегают к насилию, чтобы спастись от новых ядерных ударов. Героям приходится вступить в первобытную борьбу за выживание, где либо убиваешь ты, либо убьют тебя, и скрываются в пещере. Наконец по радио объявляют о завершении короткой войны и восстановлении порядка (по крайней мере в рамках военного положения). Семья возвращается к останкам цивилизации. ООН провозглашает, что мир начнется с «нулевого года» (отсюда и название), и завершается фильм словами: «Не должно быть конца – только новое начало».
Как фильм «Паника в нулевом году» не идет ни в какое сравнение с творениями Кубрика и Люмета. Но как пример ядерной паранойи обычных американцев и того, как они могут реагировать перед лицом атомной войны, это красноречивый документ.