— Я здесь кое-что пронюхал, — прошептал он, не удосужившись как следует приветствовать начальника. — Спешу доложить. Мы идем по верному следу.
— Это я и без вас знаю, — пробурчал Тернов и вновь бросил взгляд на удаляющихся из зала флиртовцев. — Вон они, голубчики, отправились совещаться. А куда, знаете?
— Бросьте вы их, Павел Мироныч, — махнул рукой Лапочкин, — здесь дело поважнее наклевывается.
— Уж не ваш ли Джоник мифический? — злобно ответил следователь.
— Сдался вам этот Джоник, — нисколько не обиделся Лапочкин, — Джоник, верно, здесь был, но уже давно отправился на конкурс красоты. Да и английский посланник такой возможности не отрицает.
— Почему ж тогда старуха здесь сидит? — нелюбезно поинтересовался Тернов, почувствовав себя намного увереннее рядом с вернувшимся помощником.
— Потому что находится под внушением Раджи-Бабая, — пресерьезно ответил Лапочкин и мечтательно добавил. — Она в него уверовала.
— В кого? — не понял Тернов.
— Ну, это не важно, Павел Мироныч, — помощник будто стряхнул наваждение и даже передернул плечами. — Афишу видели? Что у входа висит?
— Видел. Афиша как афиша.
— А ведь имя Русский Великан дядя Пуд самолично туда вписал, в последний момент.
— Ну и что?
— А вы приглядитесь, у вас зрение получше моего! Или мне мерещится?
— Ладно, — не стал спорить Тернов, — быстро сообщайте, что собирались, да самое важное.
— А важное-то вот что. Вы заметили, что дядя Пуд выглядит побитым? Это его Коля Соколов отделал. Слышал в кулуарах, что архаровцы Коли даже в зал наведывались к папе Пуду, хотели поймать его с поличным. Ведь дядя Коля-то как опростоволосился? Обещал своего Русского Слона — и где он? Нету! Залежалый товар выставляет, прошлогодний снег.
— И что нам из того? — Тернов пожал плечами, заметив, что на арене Великан зажал правую руку соперника под мышкой и резким движением опрокинул Руси на арену, а Черепанов и Шалопаев вместе с подружками с трудом протискиваются к выходу. — Вон и эти молодчики поспешают на тайную встречу. Причем каждый с дамой, так сказать. Где они могут здесь оргию проводить?
— Есть, есть здесь укромные уголки, — заторопился Лапочкин, — да пусть раскочегарятся хорошенько, чтобы их с поличным поймать, согласно вашей версии.
— А согласно вашей?
— А по моей получается, они все на конкурс красоты кинулись, боятся опоздать. Сейчас и все остальные туда перебегут. Здесь неинтересно.
— Тогда что мы здесь делаем?
— Ждем финала, — лапидарно ответил помощник. — Недолго уж осталось. Самое же подозрительное, что встретил я здесь Чакрыгина. Тот еще жук, но бывает полезен, сами могли убедиться по пиджаку из ломбарда.
— Ни в чем я не убедился по пиджаку, — обиженно возразил Тернов.
— А Чакрыгин сам ко мне подошел, хотел подзаработать. Продал мне сведения. Полезные. О Буйволе, который сегодня одержал слишком быструю победу над атлетом Коли Соколова.
— Ну и что?
— Похоже, Буйвол переметнулся к Коле Соколову и победу купил предательством.
— Чьим предательством?
— А вы посмотрите, посмотрите на самодовольную физиономию Коли Соколова! Буйвол перекинулся к Коле Соколову, поддался. Возьмите во внимание, что Соколов разрешил беспрекословно выйти сопернику Эркюля в маске и с бородой. Это же против всяких правил!
— Ничего не понимаю, — Тернов отпрянул. — И Гаврилы Мурина здесь не вижу. И Платонова не хватает…
Над ареной раздался восхищенный вопль тысячи зрителей, аплодисменты, свист, улюлюканье.
Наваливаясь на Руси всей тяжестью и надавливая на его шею, Русский Великан медленно прижимал тело противника к ковру, переворачивая его на спину. Лицо француза налилось кровью, мускулы напряглись и вздулись так, что, казалось, вот-вот лопнут, но Великан уже довел к ковру левое плечо Руси, еще мгновение — и Руси лежит, прижатый лопатками к брезенту. Русский Великан распластался на нем и не давал шевельнуться. Великана оттащили за ноги. Он встал и принялся раскланиваться.
Уже звучал бравурный туш, уже летели на сцену букеты цветов от самых экзальтированных дам, а сверху, с галерки, — картузы и студенческие фуражки, уже бежали к арене с дальних рядов возбужденные зрители, и поэтому никто не заметил, как жилистый карлик Коля Соколов выскочил на сцену, взмахнул своим фирменным хлыстом и ожег им икры Русского Великана.
Победитель дернулся и рухнул рядом с побежденным. Тут уж к Коле Соколову бросился дядя Пуд.
Он повалил карлика на арену и стал его душить. Но карлик извивался, рвал руками уши нападающего, отчаянно дергал головой и пронзительно вопил:
— Убийца! Ты убил моего Слона! Признавайся, куда его закопал?
— Заткнись, сволочь! — орал дядя Пуд, — это ты убил моего Слона! Ты! Вор, разбойник! Гиена!
Последнее слово заставило Лапочкина вздрогнуть. Он оторвался от зрелища дерущихся антрепренеров, которых уже разнимали гвардейские офицеры из публики, и поискал глазами миссис Смит. Шустрая старушка давно оставила английского посланника и, прорвавшись на арену, склонилась над поверженным Великаном. Она смотрела на него с состраданием, затем опустилась на колени и решительно сняла с него маску. Лицо дамы вытянулось и приобрело жалобное выражение.
— Лев Милеевич! — как маленькая девочка позвала она на помощь. — Лев Милеевич!
Лапочкин намеревался броситься на помощь старушке, но увидел, как из-за барьера прыгнул ловкий верзила, оттолкнул непочтительно бабушку доктора Ватсона, схватил за руку победителя чемпионата и повлек его прямо к служебному выходу.
Тернов и Лапочкин рванули наперерез и выхватили револьверы.
Беглецы встали перед оружием как вкопанные.
— Как вы смели толкнуть миссис Смит? — грозно надвинулся на верзилу Лапочкин.
— Что это у вас на щеке? — Тернов резким движением сорвал пластырь со щеки Русского Великана.
— У него на щеке укус господина Сыромясова, — послышался за спиной сыщиков голос агента.
— А старую даму толкнул этот вот Забродин, — Чакрыгин, взявшийся как из-под земли, указал на верзилу.
— Он лжет, — возразил верзила. — Меня зовут Арсений Винников. Я ассистент дяди Пуда и обязан спасать от врагов нашего будущего Олимпийского чемпиона.
— Ассистент? Где-то это слово я слышал. В следственной камере разберемся, — заявил Тернов. — Всех участников побоища арестовать сию же минуту. Мало у меня своих мертвецов, так еще с вашими слонами разбирайся! Всю статистику мне портите!
Глава 23
— Дорогая Дарья Эдуардовна, — говорил прочувствованно помощник следователя, утешая бедную женщину в полупустом зале Михайловского манежа, — господин Тернов проявил великодушие, разрешил мне задержаться с вами на часок. Он как истинный джентльмен обязал меня доставить вас в ваши апартаменты в «Бомбее». — Лапочкин прокашлялся, и смущенно добавил, — а еще он просил вам объяснить: никакого доктора Ватсона здесь не существует.
— Как не существует? — старушка всхлипнула и приложила кружевной платочек к покрасневшему носу. — Это мой внук! Я еще из ума не выжила! Я поверила Раджи-Бабаю, что внучок мой находится здесь, я была уверена: этот Великан и есть мой Джоник! Как я им гордилась! Мой Джоник такой же крепыш, и волосики у него с рыжинкой… Естественно, я бросилась к нему на помощь… Но… Мне кажется, это был не он…
— Увы, дорогая миссис Смит, не он. — Лапочкин сокрушенно вздохнул. — Я уверен, ваш Джоник не допустил бы нарушения своего интимного пространства.
— О, Лев Милеевич! — с восхищением протянула бабушка доктора Ватсона. — Как вы правы! Никто бы не смог укусить моего Джоника за щеку! Вы и вправду видели укус? Под пластырем?
— Совершенно верно, сударыня. Так что забудьте об этом. Если ваш Джоник и был здесь, как утверждал Раджи-Бабай, он, скорее всего уже ушел. Возможно, он тоже в гриме. И не исключено, что английский посланник прав: искать его надо на конкурсе красоты.
Дама испытующе взглянула на старого служаку.
— Вы хоть понимаете, что мое счастье в ваших руках?
— Гм, гм, — Лев Милеевич поперхнулся и отвел глаза, — я, право, не готов…
— У нас еще есть целый час! — воскликнула с жаром миссис Смит. — Мы должны попытаться! Вы не можете лишить меня законной награды за все мучения.
— Гм… гм… Это так неожиданно, в общем, так сказать, если бы это могло, но это не может, уж юный пламень мой…
— Так вы хотите получить удовольствие?
Лапочкин заерзал на стуле.
— Вообще-то я уж давно…
— Так я и знала, — прервала его мучения миссис Смит. — И возраст здесь не помеха! Вот я, например, не стесняюсь, потому что не ханжа. И вы будьте таким же. Я же вам на первой же встрече сказала: мы созданы друг для друга.
Лапочкин встал, втянул голову в плечи и закусил губу, в мозгу его вихрем пронеслись фантастические картины эротического порядка. Однако решительная бабушка доктора Ватсона поднялась, и, взяв сыщика под руку, стремительно двинулась из зала.
Морозный ветер слегка остудил пылающие лоб и щеки Льва Милеевича, приготовившегося к сокрушительному позору в постели миссис Смит, но судьба оказалась милостива к нему, и минут через пять сыщик даже обрадовался: вместо любовного испытания Дарья Эдуардовна уготовила ему посещение конкурса красоты. Милая Дарья Эдуардовна! Не о грехе и разврате помышляла она, а о своем внуке Джонике!
Хоть столичные газеты и кричали на всех полосах о предстоящем конкурсе, хоть и отводили внушительные площади на сплетни и домыслы вокруг состязания, но если быть точным, то следовало бы писать об обычном благотворительном бале-маскараде, который давали в пользу детского дома трудолюбия Невского общества пособия бедным. В рамках бала проводился и так называемый конкурс на звание королевы красоты.
Удостоверение Лапочкина, пригрозившего вдобавок распорядителю бала карой за помехи дознанию, позволило ему и его спутнице беспрепятственно проникнуть в Благородное собрание. Им вручили программки с номерными купонами, на плечи Лапочкину накинули какой-то голубой плащ, подбитый белым кроликом, предлагали еще и заячьи уши, но от них Лапочкин гордо отказался. Дарья Эдуардовна в черном платье с кружевами и черной кружевной мантилье, закрепленной на накладных буклях черепашьим гребнем, выглядела достаточно благородно, распорядитель бала предложил ей только черную полумаску с блестками, на длинной ручке из бамбука.