Самостоятельно понять, какие именно задачи надо решать, а какие – лучше оставить в стороне, менталист… Нет, в принципе, может. Если ему придет в голову вообще над этим задуматься.
И, возвращаясь к решению, которое касается одного конкретно взятого моста. Может, стоит его «потерять»? Сделать вид, что не разобрался? Уж больно последствия вырисовываются… социальные. И просчитать их с хоть какой-то степенью достоверности у меня не получалось.
Мечущиеся по кругу мысли прервал тихий стук в дверь. Я бросил короткий взгляд в сторону окна. Утро? Ну, солнце, по крайней мере, встало.
– Входите.
Заглянула Аяана.
– Барин, к вам большой гость. Хозяин стройки, господин Волынский. Пригласить?
Плечи девушки были напряжены, из взгляда исчез запомнившийся мне по первой встрече смех. А ведь она действительно умна, эта черноглазая туземная дева. И в столь интересном доме у столь примечательной хозяйки она оказалась не случайно.
Народ Аяаны за тысячи лет путешествий вдоль Великой реки накопил немало мудрых преданий. Какова вероятность, что к ним прислушаются губернские власти? Пожалуй, раза в два выше, чем на благосклонное внимание со стороны императорского двора. Ноль, умноженный на два, равняется нулю. Такая вот занимательная арифметика.
– Барин?
– Попроси господина Волынского подняться.
– Слушаюсь, барин.
Руководитель строительства в несусветную рань был бодр, выбрит и затянут в безупречный парадный мундир. Заскочил ко мне по дороге к более высокому начальству. Что ж. Так даже лучше.
Я принялся перебирать сваленные на столе чертежи, ища нужные.
– Доброе утро, Нестор Вольгович. Как ваша нога?
– Что? – Я с недоумением посмотрел на ноющую и дергающую жаром конечность. – Болит. Вот, возьмите вот эту папку. И этот чертеж. Помогите свернуть. – И, несколько запоздало: – Вам тоже доброго утра.
Волынский мрачно, с явным подозрением, посмотрел на врученный ему ворох бумаг.
– Вы нашли ответ?
– Буду его моделировать. На основе вот этого плана вы построите понтонную переправу. По ней проведете кабель, но на противоположном берегу не фиксируйте. В точках, где, согласно проекту, должны находиться опоры моста, установите преобразователи магической энергии. Дюжина у вас должна быть в качестве запасных деталей для строительной техники, остальные можно реквизировать у экипажа «Княгини Хельги» или «Княгини Татианы». Настройки для преобразователей я рассчитаю и поправлю самостоятельно. Тут главное – не затягивать.
– Что? Послушайте…
– Все должно быть готово к двадцать первому июня. К утру. То есть закончить подготовку нужно двадцатого. Опоздаем – ничего не получится. Времени почти не осталось. Приступайте немедленно.
– Нестор Вольгович, вам не кажется…
– Вам нужен ответ? – неожиданно жестко перебил я. – Сделаете понтонный мост к астрономическому солнцестоянию – будет вам ответ. Не сделаете – объясняйтесь с императорской канцелярией сами.
Волныский посмотрел мне за плечо и коротко, по-военному кивнув, вышел.
Я сжал пальцами нос. Не оборачиваясь, пробормотал:
– Доброе утро, Илья Павлович.
И, не дожидаясь его напоминания о ноге, сел в кресло.
Первое свидетельство того, что требования мои были донесены до руководства, подоспело как раз к обеду. Явился вестник с заоблачных начальственных вершин в сопровождении самого Волынского, а также его инженера-строителя и старшего инженера-проектировщика. Звали вестника Верой Никандровной.
Вот кто бы сомневался.
– Но, Нестор Вольгович, – тряхнуло льняными кудрями прелестное создание, – установка временной переправы длиной в два километра – это очень дорого. А преобразователи магической энергии? Ведь после перенастройки их придется заново отправлять на завод. Вы знаете, сколько стоит один-единственный такой трансформатор? Сколько стоит его доставка по воздуху с другого конца империи?
Уверен, сама она эти суммы могла озвучить вплоть до последней копейки. С учетом инфляции. И прогнозируемого падения цен на гелий.
– Вера Никандровна, мне нечего добавить. Для того, чтобы показать причины обрушения моста, необходимо построить модель. Другого пути у меня нет, – хотя бы потому, что по-другому мне никто не поверит.
Она вздыхала и скорбно опускала ресницы. Бездонные синие глаза полны были вселенского упрека. Если бы ученый менталист только изволил объяснить! Видите ли, господа инженеры рассмотрели предоставленный чертеж, но не смогли определить, в чем смысл создания временной переправы, когда ниже по течению работает прекрасный паром. Казна не может позволить себе выбрасывать на воду лишние суммы. Бюджет проекта превышен…
Мы мотали друг другу нервы добрых два часа, но в конце концов цербер, охраняющий недра отечественного казначейства, все-таки уступил. Вера Никандровна подписала смету. При условии, что будет лично присутствовать во время эксперимента.
Теперь оставалось ждать. И раз за разом пересчитывать модель. Может, конечно, ничего не получится, но взрыва быть не должно. Я уверен.
Почти.
Полдень двадцать первого июня выдался солнечным, и, по местным меркам, теплым.
Я в который раз перепроверил калибровку преобразователей. Едва ощутимо коснулся реле, корректируя подачу энергии на сотую долю процента. Опустил защитный щиток и собственноручно, педантично завинтил болты, закрепляя его на месте. Посмотрел в сторону ожидающего на берегу высокого общества. Волынский со свитой своих инженеров. Дмитрий Расулович с парой подчиненных. Министерство путей сообщения представлял чиновник – как его? Кто-то-там Калистратович. Радовала взгляд Вера Никандровна – темно-синяя строгая амазонка шла ей невероятно. Сопровождавшие даму молодцы из казачьей стражи глаз отвести не могли.
Я выдохнул. Посмотрел на положение солнца на небе. Мысленно воззвал к Разуму и Просвещению.
И опустил рубильник, запуская трансформаторы.
На первый взгляд ничего не изменилось. Несла темные воды река. Противоположный берег терялся вдали. Я поднял к глазам висящий на шее бинокль, внимательно изучил переправу. Все было абсолютно нормальным. Ничего странного или неожиданного.
Пожалуй, на всякий случай все же стоит подождать. Минут пятнадцать. Или двадцать. Или полчаса.
Когда гости стали проявлять уже отчетливое нетерпение, я предложил им прогуляться по временному мосту.
– Но зачем?
– Посмотреть, что находится на другом берегу.
И, не дожидаясь ответа, первым шагнул вперед.
Переправу сколотили наскоро, из спущенных на воду плотов. Мокрое дерево опасно скользило под сапогами. Припекало полуденное солнце. Это были самые длинные два километра в моей жизни. Во всех смыслах.
Похоже, напряжение передалось и спутникам, потому что к противоположному берегу все вышли непривычно собранными. Волынский первый заметил, что что-то вокруг не то. Ну да ему и положено.
Я, торопясь, подхватил катушку с кабелем и, вытащив ее на твердую землю, зафиксировал. Пусть будет привязка. А то мало ли.
– Нестор Вольгович, – пятясь назад, спросил Волынский. – Где мы?
Начавшиеся было разговоры стихли.
– А вот это, – я выпрямился и отряхнул руки, – очень хороший вопрос.
– Господа? – требовательно спросила Вера Никандровна, – Что происходит?
– Здесь нет дороги, – начал перечислять Волынский. – Нет каменных складов, которые должны стоять к югу. Выше по течению не видно причалов. Вот этот лесок, господа, был вырублен три года тому назад. На его месте я лично строил времянки и бараки для рабочих. Которых здесь тоже нет.
Вот теперь их, кажется, проняло. Вера Никандровна медленно обернулась вокруг своей оси. Попыталась разглядеть покинутый нами противоположный берег. Тщетно.
– Такое ощущение, – тихо сказала она, – что ранее здесь не ступала нога человека.
– Ну, если верить местным преданиям, все же ступала, – педантично поправил я. – Возвращались обратно, правда, отнюдь не всегда.
– Где мы?
– По туземным поверьям – в мире духов. Согласно моим предположениям – просто в другом мире. Через русло реки проходит пространственная аномалия. Вызванная, суда по всему, преломлением мощнейшего на континенте энергетического и водного потока. Всплески активности коррелируют с солярными циклами. Хотя, полагаю, проход можно будет закрепить с помощью правильно настроенных преобразователей энергии. Естественным образом путь открывался во время солнцестояний. Но и мелких энергетических пиков, в сочетании с ледовыми заторами, оказалось достаточно, чтоб раздавить между реальностями все, что мы тут понастроили.
– То есть мы сейчас… Мы ступили… Мы находимся в новой, никому в нашем мире не известной колонии? – Вот она, достойная дщерь казначейства. Мгновенно оценила открывающиеся перспективы.
– Не обязательно, – предупредил я. – По легендам, место это не слишком дружелюбно. И не сказать, чтоб так уж необитаемо.
Илья Павлович поправил висящий на плече карабин. Военные, с самого начала удерживавшие вокруг дамы защитное построение, подтянулись поближе.
– У нас около пяти часов, чтобы осмотреться. – Я кивнул геодезистам и, запрокинув голову, стал изучать кажущееся таким знакомым небо. – Можно взять образцы пород и растений. Далеко не отходите. Не теряйте друг друга из виду.
Я снял с шеи бинокль, поднес к глазам. Парящая в небе птица оказалась не птицей, а вовсе даже ящером. И размах крыльев там был не менее четырех метров.
Я несколько ошарашенно потер глаза. Однако.
Илья Павлович отобрал бинокль. Всмотрелся.
– Мы отправляемся назад, – вынес он свой вердикт. – Немедленно. Подобные экспедиции так не организовываются.
После недолгих переговоров геодезисты с геологами, строителями и военным решили все-таки задержаться. А вот нас с Верой Никандровной под конвоем хмурого Ильи Павловича отправили обратно. Во избежание.
Дама была необычно молчалива. Опираясь на мою руку, осторожно вышагивала по мокрым доскам и о чем-то сосредоточенно размышляла. Мне, в принципе, тоже было о чем подумать.