– Вы хотите сказать, что это подделка? – выдавил сэр Генри.
Фараон наградил его уничтожающим взглядом.
– Несуществующее не может быть поддельным. А этот предмет не существует в обычном смысле слова. Он создан сразу в нескольких временах – и ни в одном из них. Откуда он у вас?
– Это подарок, – ответил сэр Генри, не очень понимая, с какой стати он отчитывается перед этим странным и неприятным гостем.
– Подарок, – протянул фараон таким тоном, что становилось ясно – сэру Генри он не поверил ни на йоту. – Скажите, милорд, вам доводилось слышать о людях, уснувших на волшебном изголовье?
– Что все это значит?! – запоздало возмутился лорд Эшвуд.
– Это значит, – произнес до сих пор молчавший Тэлбот, – что нам необходимо оставить на ночь в спальне одного из ваших сыновей этот предмет. Можете не опасаться за его сохранность. Мы будем караулить его неотлучно.
Трудно сказать, почему сэр Генри дал свое дозволение. Возможно, он принял спутников Патрика за опасных сумасшедших, которым лучше не перечить. А возможно, ощутил в их мнимом безумии странную и страшную истину.
– Скажите, – промолвил он почти умоляюще перед тем, как выйти из спальни Алека, оставив там своих гостей. – Мои мальчики… они хотя бы живы?
– Да, – без колебаний ответил Тэлбот.
Сэр Генри вздохнул и тихо закрыл за собой дверь.
– Это ненадолго, – сухо сказал фараон, когда шаги лорда Эшвуда окончательно затихли. – Волшебные изголовья – существа с норовом. Человек за полчаса сна целую жизнь проживает, а то и не одну. Мы не знаем, как течет время для Эшвудов в их сновидении.
– Но ведь они не спали на этом изголовье, – удивился Патрик.
– Это не обязательно, – поморщился фараон. – Довольно и того, что лорд Эшвуд сам принес это создание в свой дом. Обычное волшебное изголовье мирно лежало бы под стеклом. Но это изголовье проклято. Ему понадобилось не так уж и много усилий, чтобы подчинить себе весь дом. Для Рональда и Алека любая подушка была частью проклятия. А вот вам, Шенахан, придется спать именно на этом изголовье.
– Зачем? – ахнул Патрик.
– Чтобы вернуть исчезнувших, – объяснил Тэлбот. – Вы не Эшвуд, проклятие не имеет к вам отношения. Просто заснуть в этом доме и даже в этой спальне недостаточно.
Патрик поежился. Исчезать из-под одеяла ему не хотелось. Но выхода не было.
– Вы уверены, что я справлюсь? – помолчав, спросил он.
– Если кто и справится, так только вы, – уверенно произнес Тэлбот. – Сэр Генри не сможет вернуть сыновей. Проклятие проглотит его и не поперхнется. Поэтому мы даже и не пытались ему предлагать. А меня или Досси изголовье вообще не пропустит.
– А меня пропустит?
– Вас – да. Шенахан, я вампир, мы спим не так, как люди. Наш сон… поверьте, у него иная природа. Я вообще не смогу войти вслед за Эшвудами.
– А я мог бы, – сказал Тэлбот. – Но не для того, чтобы вернуть Рональда и Алека, а чтобы их убить. Я ведь убийца вампиров, не забывайте. И там, куда приведет меня сон, я буду только убийцей.
– А кем буду я?
– Самим собой, – неожиданно улыбнулся Тэлбот. – Вы ведь детектив. Искатель истины во имя справедливости.
– Что я должен буду сделать? – произнес Патрик, стараясь говорить твердо.
Все-таки ему было страшно. До сих пор нелегкая заносила его в трущобы и особняки, в притоны и министерства, иногда это бывало опасно, иногда – противно. Однако в такую переделку он еще не попадал ни разу.
– Искать Эшвудов, – очень серьезно сказал Тэлбот. – И учтите, что это будет нелегко. Их фотокарточки вам не помогут. Они могут выглядеть как угодно.
– А для этого, – подхватил фараон, покуда Патрик молча переваривал неожиданные сведения, – вам надо будет лечь и уснуть. Не скажу, что это полностью безопасно. Но проклятие нацелено не на вас. По крайней мере, из нашего мира вы не исчезнете. Это Эшвудов проклятие утащило вместе с телом через черный ход – а вы войдете в главную дверь.
Патрик сосредоточенно разглядывал каминную полку. Фарфоровые безделушки на ней больше не казались забавными.
– На вашем месте я бы тоже боялся, – признался Тэлбот. – Это естественно. Однако постарайтесь не думать о своем страхе, когда будете засыпать. Он может привести вас неверным путем. Думайте о том, что вы хотите спасти невинных и восстановить правильный порядок вещей.
– Постараюсь, – кивнул Патрик. – Есть еще что-нибудь, что я должен знать?
В течение двух ближайших часов Тэлбот и фараон наперебой пичкали его всевозможными познаниями и рассуждениями. Патрик узнал о Китае едва ли не больше, чем обо всех тонкостях собственной профессии, вдоволь наслушался соображений о природе и причинах проклятия, и когда фараон объявил, что пора засыпать, был почти рад, что пытка информацией наконец-то завершилась. Он был так заморочен, что сил бояться уже не оставалось. Не для того ли Тэлбот с фараоном и затеяли этот разговор? Если Патрик чего и опасался сейчас, так разве того, что не сможет уснуть.
– И как на этом спать? – с сомнением произнес Патрик, дотрагиваясь до холодного фарфора.
– Без снотворного, – отрезал фараон. – Никакого лауданума. Вообще никаких производных опия. Просто ложитесь и засыпайте.
Патрик послушно опустил голову на твердую поверхность.
– Жестко, – вздохнул он.
– Если хотите, могу спеть колыбельную, – предложил фараон.
Патрик представил себе поющего Досси и вздрогнул.
– Какую колыбельную? – жалобно спросил он.
– Древнеегипетскую, естественно, – хладнокровно заявил фараон.
Нет уж, спасибо. Еще приснится, чего доброго…
– Не думаю, что это мне поможет, – возразил Патрик, старательно елозя щекой по фарфору в попытке устроиться поудобнее. – Мне же все-таки не в Древнем Египте искать предстоит. Вот если только китайскую…
И тут Тэлбот запел.
Слова незнакомого языка обступали со всех сторон, обволакивали, таяли в воздухе… – нет, они сами были воздухом, и Патрик вдыхал их. «Ах да, Тэлбот ведь бывал в Китае», – успел подумать он прежде, чем сон крепко сомкнул его веки.
Когда Патрик проснулся, в спальне Алека он был один. Солнечный свет настойчиво пытался пробиться сквозь шелковые занавеси. Фарфоровый божок безмятежно улыбался с каминной полки.
Не получилось.
Патрик снова прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. А главное, чтобы изгнать подлое отчаяние пополам с облегчением. Ничего еще не закончено. Если нужно, он будет пытаться снова. И снова. И еще раз.
– Господин судья! Ваша светлость! Господин судья!
Женский голос был таким пронзительным, что Патрик поневоле открыл глаза.
Более британской физиономии Патрик в жизни не видывал. К тому же девица была белобрысая и в конопушках. Однако одета она была, как китаянка… ну, или нарисованные китаянки на свитках и вазах из коллекции сэра Генри были одеты именно так.
– Ваша светлость!
Ни светлостью, ни судьей Патрик не бывал отродясь, но поскольку в спальне никого, кроме него, не наблюдалось, вывод напрашивался однозначный.
– Господин судья, ваш завтрак уже готов. И вода для умывания. Что желаете?
– Умыться, – принял решение Патрик и откинул одеяло.
Только теперь он сообразил, что девица говорит на незнакомом ему языке, а сам он не только понимает, но и отвечает ей на том же чужом наречии. Все верно – ведь это сон, а во сне возможно всякое…
Во время умывания Патрик взглянул на себя в зеркало – и не слишком удивился, увидев там совершенно незнакомого китайца с длинными тонкими усами и редкой бородкой.
Они могут выглядеть как угодно.
Поправка, Тэлбот, – я тоже. И не только я. Это сон, а во сне все может выглядеть как угодно.
Продолжая выглядеть как угодно, Патрик приступил к завтраку. Это оказалось неожиданно нелегким делом, и не потому, что ирландец не знал, чем это все едят – вилкой, ясное дело, вот же она! – а потому, что не всегда мог понять, какие из этих блюд съедобны. Пришлось довольствоваться чашкой риса и парой маринованных слив: все остальное выглядело слишком странно. В реальности Патрик, вероятно, все же попробовал бы неведомую снедь, но во сне он не хотел рисковать.
Впрочем, настоящие мытарства наступили, когда Патрик принялся облачаться в одежды китайского судьи. Он ведь понятия не имел, как это все надевается и затягивается! По счастью, на стене обнаружился свиток с изображением какого-то божества, одетого, как чиновник. Сообразуясь с этой картиной, Патрик и придал себе подобающий вид. Упихивая волосы под черную шапку с «крылышками», он едва удержался от смеха: Тэлбот рассказывал вчера, что какой-то из императоров повелел сделать эти «крылышки» чуть ли не в пару футов длиной, чтобы не давать чиновникам перешептываться между собой. Мол, нечего болтать о постороннем, когда должно слушать императорскую речь с надлежащим тщанием.
– Ваша светлость, кэб подан!
Кэбом, разумеется, оказался паланкин. Сопровождающий его стражник, в противоположность служанке, с лица был китаец китайцем, зато сон обрядил его в форму британского «бобби», только при алебарде. Патрика так и подмывало назвать его констеблем.
Вздохнув, Шенахан полез в переносную коробку. О, теперь он в полной мере понимал несчастных чертиков на пружинке, которых упрятывают в шкатулки с сюрпризом! И неудивительно, что бедолаги выскакивают прямо в нос неосторожному, который откроет шкатулку. Патрик бы тоже выскочил из своего заключения – вот только крышку никто открывать не собирался. Единственное отличие от чертика, которое отчасти утешало Патрика, – он хотя бы мог смотреть в окошко.
А посмотреть было на что.
Лондонский Биг-Бен горделиво вздымался над облепившими его домиками-фанзами. Одинокая пагода, приткнувшаяся у дороги, выглядела и вполовину не так импозантно. Буддийский бонза учтиво поклонился проезжающему мимо судье, приподняв котелок и зажав под мышкой зонтик.
Мимо сновал разнообразный люд в совершенно невероятных одеяниях. Из-под расшитого утками-мандаринками халата вызывающе торчали белоснежные манжеты с запонками и крахмальный воротничок. Дама в бальном платье с турнюром и шлейфом семенила, покачиваясь, кокетливо выставляя то и дело крохотную ножку в «лотосовой» туфельке. Рыжий парень с мрачной физиономией лондонского докера щеголял огромной туго заплетенной косой.