— А твоего соседа надо немного напугать, а то врывается в мою квартиру, как к себе в офис. Да и вопрос возникает — почему он вдруг стал Игорьком?
— Да прекращай, я с ним разговаривала только пару раз. Он такой забавный, шутит все время.
— Ну так иди к нему, расскажи, что я его наи…л, заодно пошутите вместе, я все равно сейчас не шутник. — меня просто крючило от боли во всех связках, я понимал, что веду себя неправильно, но ничего не мог поделать с собой, поэтому резко заткнулся и со стоном повернулся к стенке.
Я лежал, глядя в стенку и боролся с желанием проколупать ногтем дырку в обоях. Переворачиваться на другой бок я не хотел, боль отступила, поэтому я, ценя каждое мгновение без неприятных ощущений, старался не шевелиться. Наташа, не говоря ни слова, ушла из квартиры полчаса назад, громко хлопнув дверью. Демон, очевидно, что-то почувствовав, сидел в коридоре, напротив входной двери и периодически поскуливал.
Проснулся я, когда за окном стояла ночная темнота, свет в комнате не горел, лишь, из-за, плохо прикрытой двери, ведущей на кухню, выбивалась тонкая полоска света и доносилось журчание воды. Боль отступила, спряталась куда-то, затаилась в глубине надорванных связок и порванных мышц, и я медленно, как крадущаяся к мыши кошка, пополз в сторону кухни, на пороге которой стал осторожно, цепляясь за косяк, вставать.
Наташа мыла посуду, тихо что-то напевая себе под нос и не слыша меня. Я сделал несколько плавных шагов, ухватился за, вздрогнувшие от неожиданности, хрупкие плечи и ткнулся губами в нежное ушко, сдув с него легкую, платиновую, прядь.
— Прости, малыш. Не знаю. Что на меня нашло. Я постараюсь, чтобы этого больше не повторилось.
Время лечит. Меня вылечило время и молодой здоровый организм. Правда, спокойно вылечится мне не дали, из моей квартиры пришлось съезжать не долеченным, а всему вина моя паранойя.
Это произошло на пятый день моего затворничества в квартире, когда я мог уже передвигаться до кухни, туалета и обратно без внутренних стонов и промежуточных остановок.
Так, как у нас обоих случился незапланированный, неоплачиваемый отпуск, проснулись мы очень поздно, около восьми часов утра, оттого, что некая бесстыжая морда гремела, зажатым в зубах, поводком под самым носом спящей Наташи.
Выгуляв Демона на границе лога, девушка быстро разделась и нырнула ко мне, под одеяло.
— Фу! Ты что такой холодный? — озябшая от утренней прохлады Наташа откатилась от меня.
— Без тебя меня знобит. — я ухватился за талию взвизгнувшей блондинки и подтянул ее к себе (Если на протяжении двадцатиминутной прогулки прятаться на открытой лоджии в одних трусах, прикрывая подругу и пса с пистолетом в руке, очень сложно остаться теплым.).
— Паша! Давай поговорим серьезно. Давай я в магазин схожу, а то я на твою рисовую кашу с тушенкой уже смотреть не могу.
Да, у меня паранойя, я не выпускал Наташу никуда, кроме прогулок с Демоном под нашей лоджией, а на кухне у меня всегда хранится недельный запас «долгоиграющих» продуктов, который, кстати, за пять дней еще не закончился.
— Наташа, любимая, любой твой каприз. Не хочешь есть рисовую кашу с мясом — там лежит несколько банок зеленого горошка, а это, я тебе скажу, пища очень низкокалорийная и очень полезная.
— Да ну тебя. — девушка надулась: — Я уверена на триста процентов, что никто нас не караулит, никому мы не нужны.
— Хорошо. — я встал с кровати и поковылял к окну, где осторожно выглянул во двор из-за шторки: — Давай проверим. Ты сейчас, с пустым пакетом в руке, идешь на улицу, поворачиваешь направо, заворачиваешь за дом и, не торопясь, очень медленно, обходишь нашу «свечку», после чего возвращаешься в домой. Если после того, как ты выйдешь из дома, за тобой никто не последует, тогда будем считать, что я параноик и все опасности мне привиделись, а ты сможешь ходить куда хочешь, в любое время.
— Правда?
— Правда-правда, честно –честно. Слова тебе против не скажу.
После пяти дней «домашнего ареста» в гастроном, расположенный в соседнем доме, Наташа собиралась полтора часа.
Для этого надо было провести целый ряд косметологических процедур, из которых я знал только «помыть голову» и «высушить волосы».
Наконец, моя кормилица была готова.
— Наташа, давай без самодеятельности. — я положил руки на плечи девушки и заглянул в, широко распахнутые, голубые глаза. Я тебя прошу, будь осторожной, вышла, зашла за дом, там очень медленно обошла вокруг и медленно и осторожно вернулась домой. Все поняла?
Меня молча поцеловали в губы, после чего девушка вышла из квартиры, а я остался стоять в дверном проеме, прислушиваясь и принюхиваясь к подъезду, а как внизу хлопнули створки кабины лифта, поковылял к окну. Через несколько секунд, от соседнего дома медленно отъехала бежевая «копейка», с огромными, желтыми кругами противотуманных фар и наглухо тонированными по периметру стеклами. Скрипя подвеской, машина начала объезжать наш дом, после чего остановилась. Распахнулись двери и из машины выбрались трое худощавых, неопрятных парней, что, подозрительно оглядываясь по сторонам и прижимаясь к фасаду, двинулись в сторону единственного подъезда нашего дома. Через расчетное время внизу лязгнули сдвижные двери лифта, в шахте загудели моторы и мимо нашего этажа проехала кабина.
Лифт высадил своих пассажиров на следующем этаже, звякнули тросы, освобождаясь от груза и подъезд накрыла тишина — никто не стучал в дверь и не открывал запоры своим ключом. Странные пассажиры притаились этажом выше меня. Через некоторое время кабина покатилась вниз — судя по всему, сейчас должна была подняться Наташа. Она и поднялась — дверь лифта распахнулась, Наташа улыбаясь мне, вышла из кабины, я сделал шаг вперед и, ухватив ее за руку, рывком втащил через порог квартиры, лишь после этого с верхней лестничной площадки высунулось недоуменное лицо, обтянутое сухой кожей.
— Пацаны! — сверху побежало несколько человек, но я уже захлопнул дверь, в которую через мгновение, с разгону, ударилось тяжелое тело.
— Ты мне чуть руку не выдернул! — по инерции возмутилась Наташа, расширенными глазами глядя на дергающуюся дверную ручку.
— Ты хотела, чтобы нас сейчас резали — я припал к дверному глазку, чуть-чуть отведя в сторону круглую шторку — в полутьме подъезда у моей двери возились несколько оборванцев, что-то пытаясь сделать с могучей, металлической дверью.
Минут через десять они успокоились, изобразили топот ног, уходящих от двери, но, поняв, что на эти уловки мы не купились, выкатились из подъезда, а вслед за ними из квартиры вышел я.
Парни некоторое время о чем-то спорили с водителем, вернувшейся «копейки», после чего загрузились в автомобиль, и, «собирая» днищем «копейки» все ямы в асфальте, медленно покатились в сторону проспекта, не обратив внимание, что вслед за ними двинулся белый «Ниссан».
Через несколько минут я понял, куда двигаются мои недоброжелатели, поэтому, «сделав их как стоячих» на светофоре, я рванул в сторону, якобы родного для меня, Дорожного РОВД.
Ребята в бежевой «копейки» были или полнейшими дебилами, либо юными друзьями милиции, во всяком случае, они, без тени сомнения, подкатили прямо к крыльцу РОВД и один из них, кивнув, стоящим на входе, сотрудникам в форме, смело вошел во «дворец правосудия». Через некоторое время посланец вышел из здания милиции в сопровождении оперуполномоченного группы по раскрытию преступлений против личности Димы Плотникова, который сел на переднее пассажирское сидение «копейки», заставив оборванца тесниться третьим на заднее сидение. Я резко вырулил из-за ряда припаркованных автомашин в соседнем дворе, чтобы бросится в погоню, но тут де расслабился — копейка просто отъехала от входа в РОВД метров на пятьдесят, по улице Полярников. Я спокойно выехал со двора, развернулся на перекрестке и, проехав мимо тонированной «единички», припарковался метра в семидесяти от нее, наблюдая в зеркало заднего вида. Совещание опера и его криминальных выкормышей продлилось не долго — Плотников вылез из машины и спокойно двинулся в сторону РОВД, а машина с жуликами, проехав мимо меня, двинулась в сторону гаражного кооператива по улице Дорожной, возле Мелового переезда.
Вечер того же дня.
Локация — квартира Громовых.
— Паша! — Наташа просто повисла на мне, сжав шею и прижавшись все телом — моя подруга категорически отказывалась оставаться дома одна, даже с Демоном.
— Хорошо. Собирай остатки вещей и поедем. В ближайшие дни мы сюда не вернемся. — я все равно собирался съезжать с этой квартиры, ставшей для нас ловушкой, к которой, рано или поздно, противник все равно подберет ключи, к примеру, подорвав дверь парой шашек. Конечно, я потом жестоко отомщу, взорвав в три раза больше, но, это произойдет только в том случае, если я останусь живым.
Через час я припарковал автомобиль у здания областного суда, благо ни о каких шлагбаумах еще слыхом не слыхивали, а по темному времени суток стоянка у присутственного места была свободна.
— Смотри, милая — вон за той дверью сидят пара вооруженных милиционеров. Если будет какая-то суета, они выйдут и всех разгонят или наряд вызовут. В любом случае, здесь с тобой ничего не случится. Я буду примерно через час-полтора. А, потом мы поедем к моим, поживем у них. И не криви губки — долго ты своей будущей свекрови глаза мозолить не будешь, съедем от них через несколько дней. — я поцеловал надутые губки и осторожно прикрыл дверь «Ниссана», сделав знак Наташе, чтобы заблокировала двери машины изнутри.
Группа криминальных соратников «тяжких» оперов вольготно расположилась на территории гаражного кооператива «Любитель −13», заняв, не знаю уж, на каких условиях, два смежных бокса.
Кроме, уже знакомой мне, бежевой «копейки», перед распахнутых ворот гаража стояла «уставшая» «вазовская восьмерка», из которой доносился чей-то рев «Гоп, стоп, чешуя!». Вокруг самодельного мангала, передавая по кругу трехлитровые банки с пивом, профессионально сидело на корточках с десяток парней. Другие обитатели кооператива, с наступлением темноты, спешили покинуть это развеселое место, обходя рассевшуюся компанию по широкой дуге.