Через пару мину, очевидно, обнаружив то, что они искали, опера бросили на стол дежурного, ставшую ненужной, амбарную книгу и вышли из дежурки, а я протерла, лежащей в кармане, спиртовой салфеткой небольшой участок потертой скамьи и уселась, стараясь дышать через раз — Наташа свою работу сделала.
Рассказ Кожина Евгения.
Громов меня предупредил, чтобы я из служебного кабинета, который я делил со следователем Прокофьевой, восходящей звездой нашей районной прокуратурой, которой прочили старшего следователя и выстраданную мной квартиру в новом «прокурорском» доме, вот я и сидел за столом, делая вид, что очень занят подготовкой уголовного дела, даже курить выходил как можно реже.
Все случилось неожиданно — в кабинет влетел опер из «убойщиков» Дорожного РОВД Плотников, и ставший реально «вареным» Варенников.
Кивнув мне, они нависли над столом Ирки Прокофьевой.
— Ирина Евгеньевна, у нас ключ от той самой квартиры, надо обыск делать…
— От какой квартиры? — Ирка недоверчиво вскинула на парней карие глаза, темные и большие, от туши, густо намазанной на ресницы.
— От той самой, что мы вам несколько дней назад рассказывали… — Вареный подмигнул следователю и недовольно покосился на меня.
Но, тут его ждал облом. Ирка в коридор с операми шептаться не выйдет, не тот она человек, а выставить меня из моего рабочего кабинета опера не посмеют, я их скорее, сам могу выгнать за хамство, поэтому и стали они нашёптывать с двух сторон в уши Ирины свои секреты и фамилию Громов я слышал совершенно отчетливо.
— И что? — Ирина, хотя я ее и не любил, как и любой нормальный следователь к энтузиазму оперов относилась со здоровым скепсисом, иначе можно было влипнуть в историю, о законности оперативные работники имели слабое представление, да и к тому, что знали, относились весьма поверхностно, очень своеобразно трактуя требования законодательства.
— А еще сегодня в дежурку, наверное, час назад, звонила какая-то баба, сказала, что Гроховская соседка и сообщила, что кто-то там, в квартире ходит. Ира, поехали скорее, я чую, что он пока в квартире, заодно и обыск сделаем, пока ключ у нас… — разволновавшись, Плотников перешел на полный голос, забыв обо мне.
Я, про себя, поморщился — по-моему, звонок от соседки, который я не сомневался, организовал Громов, было уже лишним, слишком он нагнетал атмосферу, я даже, казалось, слышал за кадром тревожную музыку.
— Сейчас, к шефу схожу, подпишу у него постановление… — Ира нашла в сейфе уголовное дело и решительно двинулась к входной двери, но я ее установил.
— Ира, а шефа нет и не будет. Он в городскую поехал, на совещание, сказал, что возвращаться не планирует.
— Блин… — Ира от злости даже каблучком притопнула: — Как всегда, непруха.
— Но тут, мне кажется, как раз случай, когда надо проводить неотложный обыск… — я пожал плечами и вновь уткнулся в свое уголовное дело — с Ирой мы старательно делали вид, что у нас дружеские, товарищеские отношения. Она еще не знала, что я знаю, что наша «звездочка» претендует на квартиру, на которую я стоял первым в очереди.
Глава 24
Глава двадцать четвертая.
Мертвые президенты.
Август 1993 года.
Локация — место прописки Громовых.
Мы с Игорем сидели на кухне его однокомнатной квартиры и пили кофе. Кофе был хороший, из Эквадора, упаковку я запомнил, надо будет купить такой-же.
Вообще, квартира Игоря, хотя и однокомнатная, но очень уютная, правда тесноватая, пригодная только для проживания одиночки — нам, двум мужикам, на кухне было не развернутся. Вот и попросил Игорь продать ему соседнюю с его квартиру, то есть мою, вернее, нашу с Кристиной, на расширение, так сказать. Ну а я взял и согласился, так как, по идее, эту квартиру я своей не ощущал. Дом хороший, кирпичный, место неплохое, две станции метро в десяти минутах ходьбы, но не лежит у меня душа к этому жилью, ощущение такое, что Алла, покойница, войдет в комнату. Наташа, с ее слов, ничего подобного не ощущала, возможно, потому, что всю жизнь прожила в огромной питерской «коммуналке», с двумя десятками соседей и, возможно, какими-то призраками, а вот я всегда чувствовал себя здесь гостем. Да и цену Игорь назвал вполне себе рыночную, причем договаривались о расчете в валюте, правда денег у Игоря пока не было, полный расчет предполагался в течении месяца, но я сказал ему не парится, дописал еще два соглашения, расписался за себя и Кристину. И были у горя какие-то подвязки на всем протяжении сделок по «недвиги», иначе невозможно это было провернуть за три дня ни за какие деньги. Но вчера он притащил мне постановление районной администрации, разрешающей отчуждение жилья с участием несовершеннолетней, а сегодня, к открытию Бюро технической инвентаризации, мы, гордо обойдя очередь у входа, часть из которых простояли в дворе БТИ всю ночь, прямиком в кабинет начальницы. Нет, не начальницы всего БТИ, настолько блат Игоря не распространялся, а в кабинет начальника отдела учета, и женщина, смотревшая на меня, как солдат на вошь, с милой улыбкой приняла от меня все документы на сделку, а через пятнадцать минут нам принесли расписку о приеме документов.
— Игореша, передавай привет маме! — с этими словами нас из кабинета выставили и мы, с бывшим соседом поехали в бывшую мою, а теперь как бы не мою, квартиру, готовится к встрече дорогих гостей.
Нетерпеливый проказник Игорь так рвался приступить к ремонту нового жилья, что я даже решил ему помочь — просверлил в двух местах стену между нашими квартирами, где установил модные итальянские светильники, в которые были закреплены две видеокамеры. Чистые кассеты, заряженные аккумуляторы, и даже рабочие пульты дистанционного управления, все было готово и обошлось все это мне совсем не дорого, особенно по сравнению с тем, что стояло на кону.
Звонок телефона прозвучал, как всегда, неожиданно.
— Возьми. — я мотнул головой Игорю, тот кивнул, взял трубку и, почти сразу же, положил ее на рычаг.
— Сказали слово «выехали» и сразу положили трубку.
— Ну, значит все идет как надо, скоро немного поработаем и я освобожу твое новое жилье. — допил кофе, сполоснул за собой чашку и двинулся в коридор — наблюдать за обстановкой в дверной глазок входной двери.
Судя по всему, парни из «тяжких» надеялись застать меня дома — из распахнувшихся створок шахты лифта крадучись вышли Конев и Варенников, с пистолетами в руках, а через несколько секунд на лестничной площадке появился, чуть припоздавший Дима Плотников.
Мне стало интересно, почему пешком наверх пошел Плотников, если самым младшим у них является Руслан Конев? Тут либо они Руслану до конца не доверяют, считая, что встретившись со мной на лестнице один на один, Руслан меня отпустит, либо Руслан в этой шайке достиг того уровня авторитета, чтобы подниматься наверх в лифте.
Парни открывали дверь Наташиными ключами медленно и осторожно, стараясь не шуметь, в квартиру входили, как в боевиках, прикрывая друг друга, но это было мне уже не интересно — настала пора кинотворчества, великий режиссёр Громов начал творить.
Войдя в комнату, я включил обе камеры на запись и, осторожно поднявшись по стремянке, припал глазом к видоискателю одной из них.
Изображение конечно было не ахти, но все действующие лица были вполне узнаваемы, вся площадь комнаты попадала в объективы японской техники, а действия «актеров» были понятны. Войдя в комнату, Плотников попытался открыть дверь во вторую комнату, но тут его ждала засада — как комнату, так и кладовую я предварительно запер на свежеустановленные замки. Парни замки, безусловно вскроют или сломают, это для них не преграда, но все это будет потом, уже в присутствии понятых, а самое интересное будет творится сейчас, в обстановке, когда все свои. Для лучшего обзора мне пришлось вчера, в течении пары часов в одиночку, переставлять всю мебель, зато сейчас все самое интересное видно, как на ладони.
Пока Дима Плотников дергал запертые двери, здоровяк Руслан, крякнув, приподнял диван, а опер Варенников, откинув в сторону уголок ковра, щедрой рукой рассыпал на пол десяток блестящих квадратиков из фольги, и я даже догадываюсь, что там находится. Еще одну горсть упаковок наркотиков Варенников положил в шкаф, под стопку постельного белья, а затем началось самое интересное. Очевидно, что наркотиков для такого страшного душегуба было недостаточно, и Варенников достал из кармана пиджака газетный сверток, который, пометавшись по комнате и посовещавшись с Плотниковым, Сережа засунул в, стоящую на шкафе, коробку из-под обуви, в которой еще Алла хранила запас ниток, иголок и прочего «рукоделия». Судя по форме свертка, в бумагу был завернут один из пистолетов, которыми ребята снабжали своих киллеров-наркоманов при выходе на «дело».
Пока Плотников и Вареник занимались общественно-полезной й задачей, мой бывший приятель Руслан откровенно мародерил, открывая и выдвигая ящики в мебельной стенке. И наконец он добрался до ящика, ради заполнения которого я и бегал по диким менялам. Номинал валюты разглядеть в окошко видоискателя, конечно, невозможно, но сто граждан СНГ из ста, мгновенно бы опознали в банковской пачке, которую, воровато оглядевшись, Руслан сунул себе в карман, проклятые американские рубли с портретами мертвых президентов. Засунув пачку поглубже, Руслан позвал своих товарищей. Заглянув в выдвинутый ящик, парни на мгновение застыли — если не знать, что в банковскую упаковку сложены купюры по доллару, в поисках которых я оббегал весь Город, но издалека выглядело это круто. Обменявшись короткими фразами, опера взяли из ящика по одной пачке (крыса Руслан, не поморщившись, обогатился еще раз), после чего Конев вышел из комнаты, а двое его коллег, с видом людей, выполнивших тяжелую и нужную работу, уселись отдохнуть на диван.
Я даже не успел огорчится, что пленка в видеокамере крутится, неумолимо приближаясь к отсечке «сорок пять минут», когда в комнату стремительно вошла следователь районной прокуратуры Прокофьева Ирина Евгеньевна в сопровождении опера Конева, который сразу подвел следователя к тому самому, «золотому» ящику шкафа. Звук в комнате «писался» очень плохо, слова я не мог разобрать, поэтому для меня осталось неизвестным, как долго ломалась перед своим моральным разложением Ирина Евгеньевна, возможно пару раз сказала, что «Я не такая», но в конце концов пачка серо-зеленых бумажек исчезла в недрах дамской сумочки.