– Я останусь в Париже и разделю с парижанами их счастье и несчастье.
И только после объявления полковником национальной гвардии Реньо де Сен-Жан д’Анжели, что Париж не в состоянии защищаться, она решилась оставить его и 29 марта, в девять часов вечера, выехала. На другой день к вечеру она прибыла в Рамбуйе, а затем отправилась в Наварру – к своей матери.
Для бывшей императрицы Жозефины было большим утешением видеть свою дочь и двух внуков.
А 31 марта 1814 года союзники вступили в Париж.
Шведы заняли особняк Гортензии, но они оказались столь внимательны, что комнаты, в которых она жила, оставили свободными.
Согласно конвенции, заключенной в Фонтенбло, Луи Бонапарту назначили 200 000 франков, а Гортензия с сыновьями получила 400 000 франков ежегодного содержания97.
Развод супругов был утвержден официально. Кроме того, Рeставрация оказала вскоре важную милость Гортензии: возвела в ранг герцогства владение Сен-Лё, которое сделалось собственностью бывшей королевы.
Примерно в это же время Гортензию постигло несчастье: она лишилась матери. Экс-императрица Жозефина почувствовала себя больной, возвратясь с обеда, который ее дочь устроила коронованным особам в Сен-Лё. Это было в начале мая, а 29 мая 1814 года ее уже не стало.
Одновременно с этим Гортензия рассталась с братом, принцем Эженом де Богарне. Тот был женат на дочери короля Баварии, и в 1814 году она ждала очередного ребенка, так что он вынужден был уехать. Таким образом, Гортензия осталась совершенно одна. Точнее, не одна, а одна с двумя маленькими детьми на руках.
И. В. Вернадский в своей блестящей работе «Романское начало и Наполеониды» пишет:
«Луи-Наполеон был вскормлен в родных преданиях и надеждах. Казалось, его мать приготовляла уже в нем для мира преемника идей ее отчима. Она окружала его всеми знаками царского церемониала и царского уважения; на слабую голову дитяти сильно действовала эта обстановка, в особенности, когда сама мать уступала ему первенство. С ранних лет в нем должна была развиться жажда царства, а развалины дядиной власти открывали для удовлетворения ее огромное поприще»98.
И что же это за «знаки царского церемониала и царского уважения»? Конечно, это были не излишества. Ни о каких излишествах не могло быть и речи. Напротив, «рожденный принцем крови, Луи-Наполеон был воспитан без роскоши, со всевозможной суровостью»99.
Он воспитывался под надзором умной и образованной матери и с юных лет обогатил свой ум познаниями. И связано это было с тем, что королева Гортензия прекрасно понимала, что счастье человека зависит от личных достоинств, и что при этом только условии он в состоянии достигнуть чего-либо выдающегося.
Уехав от бывшего мужа, Гортензия распустила свою свиту, кроме трех дам и аббата Бертрана, наставника ее сыновей, и занялась исключительно воспитанием детей. От природы одаренные, под надзором просвещенной матери и умного священника, принцы быстро шли вперед на пути науки.
О том, какого рода было это воспитание, может рассказать следующий случай.
Однажды Гортензия спросила Луи-Наполеона: «Если у тебя ничего не будет, то чем ты тогда будешь жить?» Ребенок, которому едва исполнилось в то время пять лет, ответил: «Стану продавать розы, как тот бедный мальчик, который каждый день продает их у ворот Тюильри». Присутствовавшие при этом засмеялись. «Не смейтесь, господа, – сказала Гортензия, – я даю урок сыну»100.
Между тем, Луи Бонапарт стал требовать возвращения к нему старшего сына, и по этому случаю он написал Гортензии письмо следующего содержания:
«Если вы пришлете мне моего сына Наполеона, это мне доставит удовольствие, а у вас останется еще младший – Луи. Если вы не захотите уважить мою просьбу, уведомьте меня: я согласен на все, ибо моя единственная цель теперь покончить с вами все дела и прекратить все сношения. Я жертвую всем для этого»101.
Гортензия отказала мужу в его просьбе, а тот, несмотря на свое обещание оставить ее в покое, подал иск в Парижский гражданский суд, требуя, чтобы сила закона вернула ему сразу обоих мальчиков.
В ответ Гортензия сама отправилась в Париж искать по этому делу защиты и покровительства у короля Людовика ХVIII. Вскоре она сумела снискать к себе его особенное внимание, и он при всяком удобном случае не переставал с восторгом отзываться о ней.
Но, как водится, нашлись люди, которым это не нравилось, и они решили действовать самым вероломным образом: они нашептали королю, что Гортензия якобы окружена самыми закоренелыми врагами короны, и этого оказалось достаточно, чтобы восстановить Бурбона против падчерицы свергнутого Наполеона. И с тех пор он перестал принимать ее.
Между тем, в начале 1815 года, суд приговорил возвратить старшего сына Гортензии отцу, и сделать это надо было в течение трех месяцев. По удивительному стечению обстоятельств Гортензия проиграла этот процесс в тот самый день, когда до нее дошла весть о высадке Наполеона, бежавшего с острова Эльба, на побережье Франции.
Восторг, с которым Наполеон был принят французами, заставил Бурбонов немедленно удалиться из Франции.
В свою очередь, Гортензия предстала перед императором 20 марта 1815 года, и Наполеон попросил ее занять место Марии-Луизы при своем дворе. И нужно было видеть, с каким восторгом она бросилась в объятия новой жизни. Эта роль как нельзя больше шла и нравилась новоявленной герцогине де Сен-Лё, и, надо отдать ей должное, она мастерски исполнила ее.
– Бурбоны, – говорила она, – никогда не умели придавать блеска своему величию и соблюдать торжественность в приемах102.
А 21 марта Гортензия показала Наполеону своих детей. Император обнял их с большой нежностью, ибо его собственный сын, вместе с матерью, находился в тот момент в Вене.
Все были в восхищении от любезности и доброты Гортензии, и ей не раз приходилось слышать такие слова: «Мы до последней капли крови готовы поддерживать императорскую фамилию, потому что эта династия есть династия, созданная народом»103.
Но Франция, как известно, торжествовала недолго. Битва при Ватерлоо определила окончательное падение империи. Наполеон возвратился из армии, и его прощание с племянниками было весьма трогательным.
После поражения Наполеона при Ватерлоо союзники вновь вступили в Париж, и через девять дней Гортензию попросили удалиться из столицы и из Франции.
Луи-Наполеону было тогда семь лет.
– Я хочу остаться во Франции, – воскликнул он, чуть не плача, – я не желаю уезжать отсюда.
Мать с трудом смогла его успокоить.
Для Гортензии настали трудные времена. Мало того, что она должна была оставить Францию, ей и вне Франции непросто было избрать себе место жительства. Желая поселиться в замке Преньи, своем имении близ Женевы, она уехала в Швейцарию, но швейцарское правительство отказало ей в убежище. Тогда Гортензия переселилась в Савойю, в ожидании решения на этот счет Людовика ХVІII, но там ее постигло новое несчастье. Луи Бонапарт, в силу решения Парижского суда, настоятельно требовал своего старшего сына, и после самого трогательного прощания Гортензия вынуждена была расстаться с Наполеоном-Луи.
В конечном итоге она отправилась во владения Великого герцога Баденского, супруга которого Стефания де Богарне была ее двоюродной сестрой.
Купив себе в Констансе дом на берегу озера, Гортензия стала жить уединенно. Там ее посетил брат Эжен, которому, со своей стороны, она нанесла визит весной.
Оказавшись в Берге, на берегу озера Вурмзе, в загородном замке короля Баварии, зятя Эжена де Богарне, Луи-Наполеон впервые познакомился со своими четырьмя двоюродными сестрами и двоюродным братом.
Теперь у Гортензии остался один Луи-Наполеон, и на нем-то любящая мать и сосредоточила всю свою ласку и заботу. Воспитание сына составило главную цель ее жизни. Все свободное время она посвящала занятиям с ним: она сама учила его рисованию и танцам, прослушивала задаваемые ему уроки.
Однако уже в 1819 году они вынуждены были покинуть Берг. В итоге Гортензия купила себе за 30 000 флоринов замок Арененберг в швейцарском кантоне Тургау.
В 1825 году Луи-Наполеону минуло семнадцать лет, и он окончил свое домашнее образование. Его мать тем временем отправилась в Италию, где с трудом выхлопотала себе позволение поселиться. С этих пор она начала проводить зиму постоянно в Риме, а лето – в Арененберге. Луи-Наполеон всюду сопровождал свою мать.
В Швейцарии он изучал военное искусство на практике в Тюнском лагере, в Берне. В разгар этих занятий он узнал об Июльской революции.
Июльская революция 1830 года
Луи-Наполеон узнал об Июльской революции 1830 года, и с тех пор мысль о возвращении во Францию не покидала его. Но на этот раз он должен был отказаться от своих сладких надежд, ибо новый «король-гражданин» Луи-Филипп, сын герцога Орлеанского, дозволил Гортензии въезд во Францию… но без детей. Естественно, она не воспользовалась этим позволением, добровольно соединив свою судьбу с судьбой молодых изгнанников.
Так что же происходило во Франции?
Если в двух словах, то восстановленный на престоле после битвы при Ватерлоо Людовик XVIII царствовал до 1824 года. После его смерти от жесточайшей подагры трон занял его брат граф д’Артуа – признанный глава французской реакции.
Шарль-Филипп де Бурбон, родившийся в 1757 году и при рождении получивший титул графа д’Артуа, был человеком не слишком усердным в науках, легкомысленным и упрямым. Во многих отношениях он оказался полной противоположностью своему более благоразумному и основательному старшему брату, ставшему королем Людовиком XVIII.
После революции и до 1814 года он жил в Англии, вынашивая планы заговоров против Республики, а затем и против императора Наполеона. А когда его брат Людовик XVIII, не имевший детей, скончался, граф д’Артуа взошел на королевский престол под именем Карла X. Ему в это время было 66 лет, но он был полон решимости воплотить в жизнь все свои политические проекты и восстановить во Франции тот Богом установленный строй, который существовал до кровавого переворота 1789 года.