Лидия быстро преодолела свои опасения в отношении «старья». Кривая ухмылка на портрете Гейнсборо или озорной блеск в глазах женщины в парике по моде восемнадцатого века напоминают о том, что люди не изменились. Власть, секс, слава и смерть – вот непереходящие потребности человека.
Меня привлекли работы, изображающие животных. Коты, собаки и лошади вырисованы на картинах, которым более 300 лет, с большой нежностью. Понимание, что связь между людьми и их четвероногими друзьями вечна, очень обнадеживает. Но проблема была в том, что в каждой тщательно выписанной паре глаз я видела Боно, пристально смотрящего на меня. Как Моне любовался вселенной в своем пруду, так и я видела возможность понять каждое живое существо в янтарных глазах Боно. Я начинала проникаться нашим узником.
Мы входили в дом под звуки лап, царапающих паркет.
– Ну что ж, – сказала я, глядя, как помпон на кончике хвоста исчезает под кроватью. – Еще два дня пережить.
Что вытворял Боно, пока мы исследовали город, остается загадкой. Я приуныла. Было такое чувство, будто с нами живет призрак.
– А что потом? – спросила Лидия. Она открывала банку с кошачьими консервами.
Мы отказались от попыток удержать Боно в бункере. Это было бессмысленно. Стоило мне чуть-чуть приоткрыть дверь, чтобы просунуть туда миску с едой, как он вырывался, и его было невозможно поймать.
– Джон сказал, что мы можем принести его назад в приют в конце недели. Помнишь?
Лидия выглядела потрясенной.
– Но мы не можем этого делать! – возразила она.
– Давай будем честными. Он – просто катастрофа.
– Нет! Он великолепен!
– Он только прячется под кроватью и зыркает на нас оттуда, как будто мы – пара убийц.
Глаза Лидии наполнились слезами и стали похожи на пруды Моне.
– Ты же говоришь, что ты кошатница, – сказала она.
– Ну да, но…
– Мы нужны ему, – ее голос прерывался от переполнявших эмоций.
– Да, но у него нет никакого прогресса.
– Никто и не говорил, что это будет легко, – сказала она. – Мы не можем оставить его, по крайней мере пока я не уеду домой? Осталось всего семь дней.
Конечно, я не могла отказать ей. Неделя пройдет довольно быстро.
Любовь Лидии к Боно усиливалась день за днем. Она ложилась на пол возле кровати, разговаривая с нашим невидимым гостем с нескончаемым терпением, и между ними образовалась заметная связь.
Боно обладал хитростью уличного кота. Что бы ни произошло с ним, он выжил. Временами он мог быть настолько тихим и неподвижным, что мы забывали о том, что он есть в комнате. Он подслушивал наши разговоры, и казалось, что тень под моей кроватью знала все о нас. Интересно, что происходило в его голове?
Днем он отказывался приближаться к Лидии, однако ночью выползал и забирался на спинку ее дивана-кровати и спал над ее головой. Как только она просыпалась, он немедленно исчезал.
Все это было очень трогательно, однако у меня были более срочные заботы.
Когда я заменила его еду, поставив новую порцию, без лекарства, он отнесся к ней с тем же презрением. Кот сел на голодную диету, поэтому не оставалось никакой надежды подсунуть ему лекарство. Более того, после нашей жестокой борьбы, когда я пыталась пропихнуть таблетки ему в горло, я стала для него самым ненавистным человеком.
Оставался только один человек, который мог нам помочь.
– Привет! Как продвигаются дела у Боно? – голос Джона излучал тепло.
Это был один из тех вопросов, на которые можно дать полный или краткий ответ. Я не была настроена признаваться в инциденте с дымоходом.
– Нормально. Он много пьет, но перестал есть консервы, которые вы нам дали.
– Понятно, – в голосе Джона не было тревоги.
– Первый раз это было понятно, потому что я раздавила таблетку и перемешала ее с пюре, – сказала я. – Должно быть, он теперь ненавидит его вкус.
– А у вас получилось затолкать в него таблетки, как я вам показывал? – спросил Джон.
– Только один раз, – сказал я, борясь с подступающими слезами. – Он теперь ненавидит меня.
Я видела по телевизору экспертов по поведению кошек. Проблемы, которые возникают у людей с их котами, почти всегда бывают по вине человека. Я обычно свысока смотрела на одну пару, у которой кошка бросалась на ноги. Они что, не видят, что животному скучно? Сейчас я сама в такой же катастрофической ситуации, как те неудачливые владельцы котов, которых показывают по телевизору. Я чувствовала, что на другом конце провода Джон вслушивается в мои слова внимательно, как психиатр.
– Нет, конечно, он не ненавидит вас, – сказал Джон. Его слова были наполнены добротой.
– И я не могу поймать его, чтобы совершить еще одну попытку. Он слишком резвый.
Джон, очевидно, имел дело с намного более серьезными проблемами в отношениях между людьми и котами, чем у нас. Он был таким спокойным, что мне хотелось кричать.
– Я – приемная мать-неудачница, – добавила я, в глубине души надеясь, что он будет настаивать, чтобы мы немедленно вернули Боно.
Вместо этого он обнадеживающе засмеялся:
– Нет, конечно. Просто засуньте таблетку в кусочек свежей куриной грудки или индюшатины. Он съест с удовольствием.
– Вы уверены?
– У вас все идет великолепно, – сказал он. – Звоните мне в любое время. Если меня не будет на месте, вы всегда можете поговорить с другим сотрудником.
Уверенность этого заклинателя котов была так убедительна, что мне даже показалось, что я справлюсь – если бы только он предложил переехать к нам на неделю.
Глава 14Любовь из укрытия
Любить кого-то несложно. Сложнее бывает завоевать ответную любовь. Ради нее люди дрались, умирали и создавали величайшие произведения искусства. По моему опыту, чем более отчаянно ты желаешь чьей-то любви, там быстрее от тебя бегут.
Я до сих пор не могу постичь, как Филипп и я влюбились друг в друга. Это было одно из тех редких, взрывоопасных событий, как столкновение астероида с землей. На восемь лет старше его, с грузом в виде двух детей, я вряд ли была желанной добычей. А он только-только вернулся из армии и обладал телом, словно вышедшим из-под резца греческого скульптора. Мы были настолько непохожи друг на друга, что множество раз нам было логичнее разбежаться в разные стороны. И я совру, если скажу, что не было таких моментов, когда мы были готовы это сделать.
Как мы умудрились пробыть, не разлучаясь, вместе более двух десятков лет, остается даже большей загадкой, чем начало наших отношений. За исключением моего нынешнего тайм-аута, когда мы оказались на разных сторонах земного шара. Он занимался бог знает чем в Мельбурне, в то время как я растрачивала свою свободу, добиваясь любви больного кота.
Будучи женщиной, я слышала бесчисленные правдивые истории отвергнутой любви. Любовь стала еще одним потребительским товаром. Людям кажется, что если они достаточно сильно желают чего-то и готовы заплатить достаточно высокую цену, то они это получат. Они прилагают слишком много усилий, слишком рано и слишком сильно раскрывая душу. И очень часто остаются с растерзанным эго и пачкой счетов от психолога.
Я считаю, что секрет в том, чтобы освоить навыки соблазнителей и укротителей животных. Если вы искренне желаете, чтобы кто-то увлекся вами, сначала покажите свое восхищение, затем создайте вокруг себя благоприятное пространство и немного отступите. Это позволит другом человеку – или животному – пронаблюдать за вами и решить, интересуете ли вы его. Это даст ему возможность двигаться вперед. Таким образом, он решит, что сам выбрал вас. Если же его отпугнуло ваше первоначальное проявление внимания, ну, тогда это значит, что вы не полностью унизили себя.
После ободряющих слов Джона я решила прекратить заниматься самобичеванием из-за Боно. Наши отношения начались плохо, но мы можем идти дальше. Когда кот сжимается от страха при звуке моего громкого голоса, я больше не буду принимать это близко к сердцу или стараться подражать мягкому воркующему тону Лидии. Ему придется привыкнуть к тому, что, несмотря на все мои провинности, я – это я.
В свою очередь, я не буду ждать от него многого, только принятия – и готовности проглотить еще одну таблетку. У нас обоих есть раны, слабые места и знаки вопроса в отношении нашего будущего. Теперь я позволю себе расслабиться, чтобы мы нашли возможность ужиться вместе, с Лидией в роли нашего посла еще по крайней мере на пару дней.
Кроме того, мы не могли отправить его обратно в приют до тех пор, пока Микейла не увидит его.
– Как ты считаешь, в квартире еще воняет? – спросила я, расставляя на каминной полке открытки, купленные в картинной галерее.
– Не могу понять, – сказала Лидия, превращая свою кровать обратно в диван. – Может, купим какой-нибудь освежитель?
– Лучше цветы.
Я побежала в магазин через дорогу и вернулась с полными охапками сильно пахнущей сирени. Мы установили ее в стратегических местах – у входа в бункер, у кровати и (чтобы отбить охоту к повторному представлению Боно) перед камином.
– И что теперь? – спросила Лидия.
– Наверное, ждем.
– Я имею в виду, как Микейла поднимется по лестнице без ключа? У нас нет ничего наподобие звонка?
К нам раньше никогда не приходили гости.
– Я не видела. Я спущусь вниз и подожду ее на улице.
Яростный звук звонка потряс комнату.
– Звонок! – сказала Лидия. – Должен быть какой-нибудь способ открыть дверь внизу отсюда.
Глядя на то, как она колотит по кнопкам на панели, у входной двери, которая выглядела так, как будто ею никто никогда не пользовался, я задала себе вопрос, почему она решила, что это должно работать. Должно быть, она пересмотрела «Друзей». Я поплелась вниз по лестнице, чтобы встретить нашу гостью.
– Не самая лучшая квартира в мире, – произнесла я, провожая Микейлу в нашу студию. – Но достаточно большая, чтобы обзавестись хозяйством.