И он в самом деле попытался изобразить на ходу своими непослушными ногами танцевальные па. В результате он зацепил напольную разрисованную драконами вазу, примостившуюся в углу. Ваза дрогнула. И стала заваливаться на пол.
– Лови ее! – заорал Апогей. – Разобьется!
Кира ринулась на спасение вазы. Он тоже. В пути они столкнулись лбами. И, охнув, разлетелись в разные стороны.
Результат был плачевный. Во-первых, разбитая ваза. Во-вторых, упавший и порезавшийся осколками Очкастый, который окончательно пришел в себя и теперь громко протестовал, требуя объяснений.
– Какого черта тут происходит?! – вопил он все громче. – Пусти! Пусти меня, скотина! Это произвол.
При этом он энергично дрыгал ногой, за которую его держал свалившийся тут же Иван Алексеевич. И другой ногой – свободной – пленник тоже дрыгал. И этой самой злополучной ногой каким-то образом дотянулся до шаткого одноногого столика, на котором стоял еще один керамический шедевр. Столик полетел в одну сторону, а стоящее на нем керамическое чудо рухнуло на пол. И тоже разбилось.
Скандал! Настоящий скандал! Сколько убытков. А до вожделенного подвала еще так далеко! Теперь даже Леся не сомневалась, что этого хулигана и дебошира лучше закрыть. Так сказать, от греха подальше. А то еще чего-нибудь кокнет, а им потом объясняться с хозяевами дачи.
– Заткните ему рот! – страшным шепотом шипела заваленная осколками вазы Кира. – Соседи услышат!
– Пусть все слышат! – громко вопил совершенно потерявший совесть Очкастый. – Люди! На помощь!
– Убью! – прорычала Кира и в самом деле сделала рывок в сторону осатаневшего Очкастого.
Но ее опередил Апогей. Схватив Очкастого за шиворот одной рукой, он поволок его в подвал. Ворот футболки, за которую держался Апогей, перетянул Очкастому горло. И громко вопить он не мог. Только сдавленно кряхтел и пыхтел. Таким образом Апогей и проволок Очкастого почти по всему дому. Остальные преданно следовали за ними. Но внезапно Апогей остановился и, оглянувшись назад, возмутился:
– Ну и где тут этот чертов подвал?!
Разумеется, никто этого не знал. Даже сама Кира, предложившая запихать туда Очкастого, рассуждала чисто гипотетически. Раз есть дом, значит, должен быть и подвал.
– Так ищите! – страшным голосом прорычал Апогей.
Начались суматошные поиски подвала. Повезло Лесе, которая, пробегая в очередной раз по гостиной, споткнулась о тяжелый ковер. И рухнула на пол. Локоть ее при этом ударился о какую-то выступающую деталь. Убрав ковер и потянув ее на себя, девушка обнаружила лаз в полу.
– Сюда! – закричала она. – Он тут!
Потом начались мучения с запихиванием Очкастого в подвал. Он упорствовал. Растопыривался. И влезать туда не желал.
– Не хочу! Там темно! Кто вы такие? Что вам от меня нужно?
Но в конце концов совместными усилиями четверке друзей-похитителей удалось спихнуть своего пленника вниз. С диким воплем он полетел в подпол.
– Уф! Никогда не думал, что похищать людей – это так хлопотно! – вытирая крупный пот со лба, произнес Иван Алексеевич. – Даже на работе так не уставал.
Прикрыв крышку люка, так что крики Очкастого теперь были почти совсем не слышны, все четверо присели, чтобы прийти в себя. И именно в этот момент раздался звонок Кириного телефона. Звонил Заливной.
– Ну что? – бодро поинтересовался он. – Где вас носит? Какие-то проблемы?
– Н-нет, – промямлила Кира. – Все в порядке.
И окинув взглядом разгром в доме, сочла нужным понизить градус оптимизма:
– В относительном порядке.
– А где вы?
– Как это где? На месте.
– Не выдумывай! Я тут уже полчаса. И вас тут нет!
– На… на каком месте? – прошептала Кира.
– У меня на даче!
– Т-то есть?
– Где мы и договаривались! А где вы?
Если бы Кира это знала! От страшной догадки она вся покрылась мурашками. А волосы встали дыбом по всему телу.
– Другими словами, вы сейчас находитесь у себя на даче и ждете нас? – прошептала она.
– Ну, да! Эти сорванцы, мои внуки, вернулись раньше времени. Я их потряс и выяснил, что мои шахматы они брали на дачу. Тут же и потеряли королеву. Так что я решил не терять времени. И приехал. А вы где?
– На другой даче!
– На какой другой? – удивился Заливной.
– На чужой! Ключ оказался на том месте, где вы сказали. И мы вошли в дом!
Заливной крякнул:
– Немедленно сваливайте оттуда!
Ему хорошо говорить! Но как сваливать, если нужно еще забрать Очкастого? А тот как вначале не хотел влезать в подвал, так теперь же активно воспротивился обратному процессу. Извлекаться он упорно не желал. И вопил. Да так, что соседи, если еще не встревожились, должны были всполошиться неизбежно. Учитывая, что в любой момент могли появиться хозяева дачи или охрана поселка, следовало поспешить.
Но в Очкастого словно бес вселился. Он метался по подвалу, роняя на пол все, к чему прикасался. О что-то бился сам, что-то разбивал. Обижался, плакал и жаловался все громче.
– Какой скандалист! – возмутилась Леся, наблюдая за этим шоу, свесившись сверху. – Как ему не стыдно!
Очкастому стыдно не было. Он был в шоке. И в голове у него билась одна-единственная мысль – его похитили и теперь хотят убить.
– Не дамся! – вопил он. – Что я вам сделал?
– Много чего! И не только нам!
– Я доктор наук! Вы меня с кем-то спутали!
– Вылезай!
– Нет!
– Убью! – снова взорвалась Кира. – Вылезай, гад!
Но эффект от ее слов был прямо обратный тому, на какой она рассчитывала. Очкастый примолк. Но затем снова заблажил.
– Я так и знал! – с торжеством завопил он. – Убьете! Не вылезу!
Леся исподтишка показала подруге кулачок. И, свесившись вниз, ласково произнесла:
– Мужчина, успокойтесь. Вам ничто не грозит. Просто мы хотим поговорить с вами про шахматы!
Услышав это, Очкастый внезапно перестал голосить. И с удивлением посмотрел наверх.
– Про шахматы? – спросил он. – Про какие шахматы?
– Сам знаешь, про какие.
– Ну, допустим. И что?
– У нас они есть.
Очкастый окончательно затих и поправил очки, которые каким-то чудом продолжали оставаться у него на носу.
– В самом деле?
– Хочешь посмотреть?
Этот вопрос задал Апогей. И Очкастый, словно зачарованный, восторженно закивал головой. После этого он быстро выбрался из подвала. И добровольно проследовал за друзьями в их машину. Просто душка, а не пленник. Да уж, что ни говори, а только благодаря дипломатическим способностям Леси и находчивости Апогея всей компании очень вовремя удалось унести ноги с дачи. По пути они как раз разминулись с милицейской машиной, которая явно следовала в оставленный ими только что разгромленный дом.
– По нашу душу, – шепотом произнес Иван Алексеевич и незаметно перекрестил себе живот.
На дачу Заливного друзья добрались, следуя его четким инструкциям по телефону. Оказалось, что они зря с презрением отнеслись к грунтовой дороге. Нужно было считать и ее тоже. Свернув в очередной раз, Кира с радостью обнаружила все необходимые ориентиры в нужном порядке. Теперь сомнений не было. Они ехали в том самом направлении. И к тому же у ворот дома их встречал Заливной собственной персоной.
Все были страшно рады, увидев старика. Один Очкастый капризничал и продолжал выражать свое недовольство. Он оказался очень беспокойным попутчиком. И задавал по сто вопросов в минуту, которые буквально выстреливали из него.
– Куда мы приехали? – спрашивал он. – Кто этот человек? Где шахматы? Кто вы такие? Почему вы меня похитили?
– Замолчи! – посоветовал ему Апогей и показал внушительных размеров кулак.
Вспомнив, как он висел в его руках, словно беспомощный котенок, Очкастый притих.
– Ладно, ладно. Но можно мне взглянуть на шахматы?
– Это, пожалуйста. Сколько угодно.
Все прошли в дом. Тут оказалось мило, но совсем просто. И Кира не без содрогания подумала о том, на чьей же все-таки даче они устроили погром? Просто свинство какое-то! Приличные люди, наверное, там живут. А они ворвались к ним в дом, перевернули все вверх дном. Еще и милицию потревожили. Тоже, наверное, удовольствие не из дешевых. И она дала себе слово, что если вспомнит дорогу, то наведается к тем людям и постарается возместить убытки. Разумеется, не открывая свое инкогнито. А то, известное дело, что бывает за честность.
Кира до сих пор помнит один случай из детских лет. Страдая от острой нехватки сладкого в своем стремительно растущем организме, Кира стащила целый торт из холодильника. И слопала его в одиночестве, закрывшись в ванной комнате. Когда гости хватились сладкого и страшно удивились его отсутствию, Кира, как ни в чем не бывало, вместе со всеми приняла самое деятельное участие в поисках торта. И когда подозрение пало на соседку по коммунальной квартире, тоже голос не подала. И даже с некоторым удовольствием выслушала скандал, который разгорелся между хозяйкой торжества и невинно страдающей соседкой.
Но уже ночью Киру стали терзать угрызения совести. Время шло, а они становились все сильней. Промучившись ровно два дня и два месяца, Кира пошла с повинной. Но не просто с повинной. Она разбила свой грибок-копилку и извлекла из него сказочное богатство – почти десять рублей. На эти деньги она приобрела в магазине торт, гораздо больше и красивее, чем съеденный ею. И с этим тортом она отправилась каяться.
И что бы вы думали? Бабушка наградила ее? А соседка похвалила за честность? Ничуть не бывало! Торт у нее забрали – это верно. Но затем бабушка еще и отшлепала девятилетнюю Киру. А соседка заявила, что таких детей нужно держать отдельно от взрослых в целях их же собственной безопасности.
Так что имея опыт добрых дел, Кира не собиралась прилюдно каяться в содеянном. Достаточно будет и того, что она потихоньку возместит ущерб. Скажем, оставив небольшой конвертик с нужной суммой наличными где-нибудь на крылечке.
Успокоив себя этими мыслями, Кира наконец сумела сосредоточиться на том, что происходило в доме Заливного. А происходило тут следующее. Очкастый пристально изучал шахматы, вооружившись той самой Лесиной лупой, которую ему кто-то заботливо подсунул.