Гордость Трента была ранена. Он втянул ее в это. Он и вытащит ее. Он резко откатил ее на два шага назад и ее волосы качнулись по инерции.
— Сейчас ты на линии, — сказал он угрюмо. Это была глупая идея, но несколько чар он знал наизусть.
— Спасибо.
Ее тихий голос заставил его замереть.
У нее дрожат руки.
Расстроенный, Трент пошел к столу, чтобы достать ее зеркало вызова. Если они будут делать это, то будут делать правильно. Рэйчел была явно шокирована, увидев свое зеркало.
— Где ты его взял? — спросила она, потянувшись к нему. — Я думала, оно пропало при землетрясении!
— Я попросил его у Ковена, — ответил Трент довольно. — Я знал, что когда-нибудь оно тебе понадобится.
Его улыбка испарилась, Рэйчел взяла зеркало с собственническим благоговением. Эту штуку украшали лей-линейные символы, вызывающие ноющую боль в пальцах и кончиках ушей.
— Расскажи, как ты планируешь остаться в живых на достаточное время, чтобы договориться с ним, если не будешь использовать то, что я приготовил?
Ее новая уязвимость стала неожиданностью.
— Вообще-то у меня нет плана, но прятаться в защищенной от заклятий комнате, в окружении оружия, не поможет. У него есть мое имя вызова.
Нет плана? Как эта женщина выживает?
— У меня тоже есть твое имя вызова, — сказал он, стараясь не сделать из этого угрозу. Она ничего не сказала, и Трент, наконец, вернулся к своему столу, ища в верхнем ящике свою ленту и шляпу. Будь он проклят, если снова встретится с Алгалиарептом без них.
— Может я просто…
— Только защита, — потребовала она. — Обещай мне.
Он медлил, взвешивая ее злость против того, чтобы солгать и заставить ее снять браслет.
— Проклятье, Трент, обещай мне, — повторила она, и он отвернулся, пока она не заметила его румянец. — Ты постоянно твердишь, чтобы я взяла на себя ответственность — так вот, это мое решение. Я должна сделать это по-своему.
Он захлопнул ящик, держа в руке ленту и шляпу.
— Дело не в том, что я не доверяю тебе.
Рэйчел фыркнула.
— Доверять мне? Он может убить тебя. Я не утверждаю обратного. Но если ты используешь хоть одни чары для чего-то, кроме защиты, я сама вырублю тебя ими. — Она помедлила. — Уверен, что хочешь остаться?
Он хотел сделать это не так, но кивнул. Рэйчел расслабилась, сидя в инвалидном кресле.
— Спасибо, — сказала она. — Когда начнешь снимать браслет, будет больно?
— Нет.
Трент расстроено поставил свой стул лицом к ней. Он больше никогда не сделает ей больно. Это было ужасно, когда его заклятье ударило в нее вместо Вайноны. Не встречаясь с ней глазами, он повесил ленту на шею и надел шляпу. Около него гудела линия, и он вздрогнул, воспользовавшись вторым зрением, чтобы убедиться, что в округе нет демонов, готовых утащить их.
— И почему я вообще здесь, если ты не позволяешь мне ничего делать? — проворчал он, пока изображение окрашенного красным Безвременья наслаивалась на реальность его офиса, трава высотой по колено, двигающаяся под песчаным ветром и разрушенный город, сверкающий в красном свете. Но потом он заметил, что Рэйчел снова дрожит. Его сковал страх. Он должен был разрушить чары в браслете, а Кери защищать ее от Алгалиарепта. Или Квен. Но не он. Те оба были достаточно опытны в общении с демонами. Но Рэйчел попросила его, Трента, и он ее не подведет. Больше никогда.
— Дай мне свои руки, — попросил он спокойно, хотя и сам боролся с дрожью.
Ее холодные пальцы скользнули к нему, они сжали руки друг друга, суставы их пальцев легли на зеркало вызова, вызывающем покалывание. Рэйчел казалась испуганной, и Трент легонько сжал ее пальцы, заставляя поднять взгляд.
— Не отпускай, пока я не скажу, — предупредил он и когда она кивнула, закрыл глаза, начиная заклинание. Оно было на эльфийском, и он подавил чувство неловкости.
— Sha na tay, sha na tay, — произнес Трент, его голос крепчал; он повторял это, ища внимания Богини, в которую неохотно начинал верить. Он видел слишком много, чтобы не верить. Пульс ускорился, и к нему будто прикоснулось сознание — один взгляд среди тысяч неохотно поворачивался в его сторону. Вокруг него была линия и опьяненный, он позволил ей заполнить свое ци. Убедившись, что привлек внимание Богини, он потянулся к ци Рэйчел.
Его глаза распахнулись: он нашел его пустым, полым и безжизненным — мертвым там, где когда-то светилась жизнь. Как и сама Рэйчел? Он задумался, даже с закрытыми глазами видя, как, затаив дыхание, она ждет, пока он разрушит чары. Она не чувствовала его там — его душу, вьющуюся вокруг ее души. Боже мой, что же я с ней сделал? Он должен оживить ее ци, прежде чем разрушать чары, и единственный способ сделать это безопасно — воспользоваться собственной энергией.
— Tunney metso, eva na calipto, ta sowen, — прошептал он, изменяя свое произношение, позволяя энергии своего ци вливаться в нее, и ее аура, казалось, начала пульсировать от этого.
Пальцы Рэйчел сжались сильнее. Она что-то почувствовала; он делал все правильно и заставил себя успокоиться. Это было неописуемо интимно: он будто прикасался к ее лицу, пальцами перебирал ее непослушные волосы, заботился о ней, когда она была беспомощна.
Но она такой и была.
Пение перешло в бормотание, когда ее глаза распахнулись, явно ощущая разницу. В них мелькнула влага, и он закрыл глаза, не в силах вынести ее понимание того, что он с ней сделал. Ее ци наполнилось его энергией, снова живое, но чары все еще не давали ей подключаться к линии, зацикленные навечно. Он замедлил свое пение, разбирая чары на части, расширяя слоги, опустошая их, а следовательно и их значение, все дальше и дальше друг от друга, пока заклинание не истрепалось достаточно, чтобы ритм потерял свое значение и… распался.
На мгновение, их души будто возникли в одном месте, их энергия была единой. Рэйчел ахнула, и они изумленно уставились друг на друга.
— Мой Бог, — прошептал Трент.
Что же я с ней сделал? — подумал он смиренно. Чары были разрушены, но не запечатаны, и ее душа была обнаженной перед ним: шрамы ее трагического прошлого и победы над болью, необходимость найти свое место. Он хотел просто прижать ее к себе и сказать, что все будет хорошо, что она выжила и красива.
Но он не мог. Она никогда ему не поверит.
— Ты закончил? — прошептала она.
Качая головой, Трент облизал губы.
— Tunney eva so Sa'han, esperometsa.
Рэйчел ахнула, линия затопила ее через него, и он опустил голову, держа ее пальцы, пока они горели — между ними двигались энергии и становились все сильнее. Он опять делал ей больно, но не мог остановить это. Линия бежала через них обоих, сильнее, чем он когда-либо чувствовал. Но потом он понял, что она упивается этой мощью, заставляющей его сжимать зубы от боли.
— Прости меня! — воскликнула она, тоже осознав это, и он усилил хватку прежде, чем она вырвется.
— Приглуши ее, чтобы я мог думать, — попросил он, и поднял взгляд, когда она это сделала, желая прикоснуться к ее лицу для утешения — ей было стыдно, что она причинила ему боль. Она стыдилась, что сделала больно ему.
— Sha na tay, euvacta, — прошептал он, запечатывая проклятье, чтобы оно больше никогда не действовало.
Рэйчел судорожно вздохнула, когда он отдернул руку. Опустив голову, Трент отпустил линию, чувствуя переполненность, покалывание, будто пробежал под грозой полностью обнаженным. Его руку свело судорогой, и он спрятал ее, пытаясь пересилить боль.
— Теперь оно закончего и запечатано, — сказал он не совсем уверенный, что она слышала его. Девушка с отчаянием стаскивала браслет с руки.
Серебряный металл почернел, и с последним рывком обруч соскользнул с ее руки, упал на пол и покатился, останавливаясь под искусственным солнцем. Широко раскрытыми глазами она посмотрела на обруч, потом на Трента. Какой же он идиот. Ей не нужна его помощь. Эта женщина могла направлять достаточно Безвременья, чтобы уложить слона.
— Лучше? — спросил он, а потом поморщился, поняв, что она плачет.
— Спасибо, — сказала она, ее рука лежала на зеркале, чтобы вызвать Алгалиарепта. — Прости, — добавила она, и он покраснел, поняв что трет руку там, где сжимали ее пальцы.
— За это? — спросил он, отпуская руку, и она покачала головой.
— За то, что произойдет.
Она хотела вызвать Алгалиарепта. В его офис. Совершенно без защиты. Его тут же охватила паника, и он задвинул ее подальше. Адреналин требовал движения, и он отодвинул стул с линии, оставляя больше пространства для того, что могло произойти. Хотя они находились внутри, он чувствовал давление песчаного ветра в Безвременье и приторного, прогорклого запаха жженого янтаря. Он встал рядом с ней, глядя на красное солнце и сухие луга, наслаивающиеся на его офис. Прикосновение Рэйчел к его руке шокировало Трента, и он дернулся.
Она пыталась раскрыть его кулак, и его пальцы распрямились.
— Когда это закончится, можно мне вылечить их?
Мои пальцы, догадался он, дрожа от ее прикосновения к его ладони.
Она говорит о возвращении потерянных пальцев.
— Если хочешь, — сказал он с фальшивым спокойствием, потом отстранился, подавляя сахарно-воздушное чувство, когда ее рука соскользнула с его руки. Это адреналин, подумал он, не встречаясь с ней глазами.
— Ты уверен, что сможешь вылечить демонов?
Кивнув, он встал за ее спиной, не зная к чему это приведет. Она хотела большего, и когда он промолчал, положила руку на символ вызова и закрыла глаза. Волосы Трента, казалось, встали дыбом, и он убрал пальцы до того, как они коснутся ее плеча.
— Может он мертв или в тюрьме, — предположил он, не дождавшись ответа, и она сильнее прижала пальцы к зеркалу.
— Он может спать, — сказала она, заставляя его задуматься над беспокойством в ее голосе. Она волнуется? О своем демоне-учителе?
Рэйчел дернулась, слегка поерзав в кресле, будто прислушиваясь к голосам, которых он не слышал, и его охватило жуткое ощущение. Она говорила со своим демоном, и он снова поборол желание положить руки на ее плечи. Подняв голову, он оглядел Безвременье — реальность его офиса почти полностью исчезла.