И нет у меня столько направлений деятельности чтобы озадачить их всех.
2. Компетенция большинства выдвиженцев даже не нулевая, а отрицательная. То есть они завалят любое дело кроме посадки картошки в огороде
Слишком дорого обойдётся эксперимент, в результате все равно виноват буду я, а не тот кому поручили задание и он его с треском провалил — это стандартная психология подчиненного. Потому что денег не дал, или мало дал, и задание было нереальным, или сроки не правильные или указанные мной способы выполнения глупые — оправдать себя любимого всегда найдётся чем.
Надежда, что провалившиеся кандидаты потеряют авторитет не обоснована. Родственники по-любому будут поддерживать своего. Чисто из шкурных интересов, даже если он полный ноль и бестолочь окажется. Своим всегда кусок от председательского пирога достанется. Общественные интересы для них — понятие абстрактное и бесполезное
Добавил оптимизма дед Пантелей, ожидавший меня на выходе.
— Стасюня, — меня аж чуть не перекорежило от такого обращения, — вижу, ты человек хороший. Ведьму извел, татей умучил, о людях думаешь, заботишься. И ведь удумал всех сразу осчастливить? Так ведь?
— Если так, то что? — насторожился я при виде такой проницательности.
Дедуля криво усмехнулся, как-то нервно и резко.
— Многие пытались осчастливить. Одни аж семьдесят лет в светлое будущее тащили, за химок взявши. Не дотащили, умаялись по пути.
— У меня масштабы скромнее, да и насильно никого тащить не стану. И вообще такого желания у меня не было, чтобы всех и оптом. Ты, что-то путаешь, дедушка.
— Дык, не мудрено и спутать — чай, восьмой десяток заканчивается. Вот токмо, не любят люди благодетелей — ох, не любят. И не простят тебе щедрости и даров щедрых попусту. И не от злобы и зависти — то напраслиной будет. Русский человек за добро всегда добром ответить должен, а если ты лишаешь его такой возможности, то не подарок это, а подачка получается. Да и не от всякого подарок принимать можно — ты же сам это понимать должОн!
Вот и поговорили — понимай, как хочешь! Туману напустил так, что теперь и вовсе непонятно, куда рулить следует.
Следующим посетителем оказался племянник Игоря, владелец магазина и бара. Тот, не мудрствуя лукаво, заявился в гости прямо на дом с пачкой чая и бутылкой водки в качестве подношения. Получить, так сказать, благословение на ведение бизнеса от… А я и сам не знаю, кто я такой и на каких правах здесь власть раздаю.
Оказывается Сема теперь единоличный владелец и бара, и магазина, а бывший хозяин живо сообразил, что не совпадает по политическим убеждениям с новой линией партии, и благоразумно сбежал в другой район, уступив бизнес родичу по сходной цене. Правильно сообразил, поганец.
— Семен, тут такое дело, даже не знаю, как тебе сказать.
Акула торговли, покрывшись потом, судорожно попытался угадать насколько он продешевил с подарком, но так и не смог сообразить, лишь удрученно признал очевидное, что сильно не доложил.
— Нет, мне не нужен процент с оборота, — попытался успокоить Сему, но добился прямо противоположного.
Пациент, которому такая мысль даже в голову не приходила, чуть в обморок не упал от открывшейся перспективы.
— Ты будешь зарабатывать много больше, но не за счет накрутки. а за счет оборота. То есть не паленый узбекский портвейн по тройной цене толкать, а зарабатывать на огромном объеме продаж. Широкий ассортимент при минимальной торговой надбавке — и будет тебе счастье.
Сема совсем поник головой.
— Нет денег у людей. Толку с того ассортимента?
— Ошибаешься! Грядут глобальные изменения и платежеспособность населения скоро вырастет в разы. Представь, сколько ты сможешь заработать, если средняя зарплата в Бирюковке подскочит до двадцати-тридцати тысяч?
— А у баб? — тут же заинтересовался прирожденный спекулянт.
— У женщин чуть поменьше, но думаю тысяч пятнадцать уже к лету. На следующий год планирую удвоить.
— Что прям, по сорок тыщ платить будешь? Дык, в Михайловке, почитай, таких зарплат ни у кого нет! Где же такое видано? Сюда полрайцентра на заработки переберется за вдвое меньшую зарплату. Кто же будет платить сорок, если желающих за двадцать будет очередь стоять?
Удивительно быстро и точно сообразил, вот что значит, спекулянт прожженный, хоть и начинающий.
— Допустим, работы у меня хватит на всю Михайловку в перспективе, но ты прав. Скоро здесь будет огромный наплыв переселенцев, а это, значит, и строительство масштабное, и рост числа покупателей. Думаю, что тебе придется второй магазин строить, да и этот расширять тоже.
— И какова будет накрутка?
— Десять процентов. И не вздумай химичить и шельмовать с поставщиками. Попадешься — пеняй на себя. При грамотном подходе и полной монополии ты и так озолотишься.
— Может, пятнадцать? Хотя бы на некоторые товары? В виде исключения? — попытался выторговать себе ещё немного счастья Сема, и получил-таки мое согласие, но только в исключительных случаях и с письменного разрешения.
— А чье разрешение надоть? Твое али Серегино?
— Причем здесь Сергей?
— Ну, дык, все знают, что он и будет председателем. У него разрешение брать или к тебе напрямую обращаться?
— Иди уж, от греха подальше! Нострадамус нашелся! Все знают!
Все всё уже знают?! Кроме меня и самого Сереги. Нет, вариант, конечно рассматривался, и даже поначалу именно его кандидатура котировалась в моем рейтинге предпочтений весьма высоко. Честный, хозяйственный, умный, смелый — набор качеств просто замечательный. Единственный недостаток — родни в Бирюковке почти нет, то есть ни группы поддержки, ни своей команды. С другой стороны, родственные "специалисты" нам и не нужны в руководстве — лучше сделать ставку на способных выдвиженцев и талантливую молодежь. Знать бы где она водится ещё?
К сожалению (или к счастью?), обнаружился второй недостаток, который быстро перевесил почти все достоинства моего друга. Объявилась серегина жинка! Оставив ребенка на попеченье бабушки, она заявилась лично улицезреть нового собутыльника у своего супруга.
Девица видная, даже симпатичная, с роскошной русой косой — но только до того момента, как вопрос заходит о деньгах.
— Сирота она, с детского дома. Все детство в бедности и нищете, на казенных харчах. Бзик у нее — чтобы снова не оказаться в бедности, — попытался оправдать свою мегеру Серега, но не убедил. Это в царской дореволюционной России надо было жить, чтобы так голодать в девичестве.
В результате, мой статус проживания изменился с дружеского, на съемный. Четыре тысячи рублей и дрова мои! Это просто грабеж, по местным расценкам, если быть честным. Серега попытался намекнуть, что он компенсирует мне половину, но красавица и мегера окинула его таким взглядом, что стало ясно, что его самого скорее посадят на бюджетное финансирование, чем он кому-то что-то компенсирует.
Не то, чтобы мне жалко этих денег — так даже удобнее и не чувствуешь себя обязанным, но Серега тут же потерял в рейтинге кандидатов в председатели. Ибо с такой женой не он будет колхозом править, а она.
И если вопрос о выборах и кандидатах встал намертво без малейших признаков и перспектив успешного разрешения, то визит Семы неожиданно подтолкнул движение мысли в нужном направлении. То, что отказался от прибыли с торговли — это правильно. Отдача будет не скоро, а мороки и денег слишком много. К тому же, торгаш в деревне — это всегда мироед и кровопийца в глазах общества, даже если будешь отдавать все по себестоимости. Ибо не работает он в поте лица, а денежки кровные лопатой гребет. Поэтому пусть Сема и собирает сомнительную благодарность электората.
Однако платить высокие зарплаты для того, чтобы население их щедро отдавало кому-то другому за модные шмотки или, не дай боже, смартфоны, в каждую деревенскую избу — это как наполнять ванну решетом. Сколько не дай — народ долго и упорно будет закупать всякий хлам и барахло, компенсируя годы бедности и недостатка. Призывать разумно тратить или инвестировать — и вовсе бессмысленно. В лучшем случае в матрас складывать начнут и копить будут, что для нашей деревенской микроэкономики тоже смерти подобно — деньги точно также исчезнут из оборота.
Требуется такое решение, которое позволит держать денежный оборот под контролем. С точки зрения любого экономиста — это абсурдно и даже не очень законно. Выпуск денежных суррогатов или заменителей на территории РФ запрещен и за этим зорко следит прокуратура. К тому же это очень сложная задача чисто технически и организационно. Нужно обеспечить свои денежные единицы надежной защитой, иначе их будут печатать на любом цветном ксероксе, и ещё более сложная задача — сделать местную валюту более привлекательной, чем обычные деньги.
Кто-то скажет, что это практически невыполнимо! Можно привязать свою валюту к курсу доллара, но для большинства местных жителей — это достаточно чужое, абстрактное и отдаленное понятие. Зато любой проходимец со стороны, обладающий парой миллионов рублей, может скупить мои "ваучеры" в нужный момент и предъявить их к оплате, заодно обрушив финансовую систему Бирюковки, как ни весело и забавно это звучит. Да и курс доллара или евро — это вещь в себе, не знаешь когда в очередной раз подпрыгнет, что тоже плохо для стабильности экономики и авторитета. Поэтому вариант с долларов отпадает сразу.
Есть еще вариант, как у Мавроди, постоянно поднимать курс обмена ваучера, и тогда он точно станет привлекательным. Но это путь в один конец. Постоянный бесконечный рост курса автоматически приведет к появлению иждивенцев и доморощенных рантье, которые будут жить на проценты от этого роста. Не говоря уже о спекулянтах, которые обязательно слетятся на такую халяву, как только об этом станет известно.
Благодетельствовать всю область в мои планы не входит, поэтому мой ваучер "Колодец у дачи" будет иметь хождение только на территории села и нигде больше. А чтобы он ценился больше — только на него можно будет покупать эксклюзивные продукты производства нашей же фермы! Не знаю пока как, но надо создать такую продуктовую линейку только для внутреннего пользования, на продажу пойдет масло и творог с более низким магическим содержанием. Кроме того, ваучер будет обладать скрытым дополнительным бонусом — повышенной удачей. Не слишком мощной, но все же.