Кондотьерами в Италии XIV—XVI веков назывались предводители наемных военных отрядов, находившихся на службе у отдельных государей и римских пап, набираемых преимущественно из иноземцев. После Октябрьский революции адмирал поступил «на службу Его Величества короля Великобритании», а в марте 1918 года он получил телеграмму начальника британской военной разведки, предписывавшую ему «секретное присутствие в Маньчжурии».
В апреле, направляясь в Пекин, Колчак записал в дневнике, что должен там «получить инструкции и информацию от союзных послов. Моя миссия является секретной, и хотя догадываюсь о ее задачах и целях, но пока не буду говорить о ней». В Омск он прибыл уже в сопровождении представителей Антанты. Здесь он стал военным министром, а позднее главой созданного ранее эсеровско-кадетского правительства.
В период сибирского «похода» Колчака неустанно опекали британский генерал Нокс и французский генерал Жанен со своим советником Зиновием Пешковым (Гаухманом) — младшим братом Якова Свердлова (Гаухмана). Капитан французской армии, родной брат-погодок Я.М. Свердлова и приемный сын Горького (Пешкова) Зиновий Пешков еще в июле 1917-го был назначен представителем французского правительства при Керенском. Как и Колчак, он прибыл в Сибирь через Японию и Китай.
Получается странный, если не парадоксальный симбиоз: с одной стороны Колчак и Зиновий Пешков, с другой — Троцкий и Яков Свердлов. Но и тот и другой союзы основаны на американо-франко-британских связях и деятельности разведок стран Антанты.
Таким образом, алчные взоры на Россию устремили не только кайзеровские советники. Вожделенный лакомый кусок от распадавшейся империи жаждали получить и другие предприимчивые нации. Впрочем, британский лев шарил своей когтистой лапой по российскому карману Закавказья еще до «освободительного» похода Колчака,
В ноябре 1918 года «сухопутный адмирал, не способный руководить военными и гражданскими делами на суше, кокаинист, позер и истерик», тайно состоявший на службе у англичан, объявил себя «диктатором России». Действительно, особая роль Колчака для Запада определялась не его военными талантами, а тем, что в его в руках оказалось золото Российской империи, захваченное чехами в Казани. Разогнав эсеров и пристроив к власти в городе правых и кадетов, адмирал начал продвижение из Сибири к Центру России.
Восточный фронт красных отступал. В ночь на 25 декабря войска диктатора заняли Пермь. С падением Перми возникла угроза захвата белыми Вятки, появилась возможность их соединения с интервентами, наступавшими из Архангельска.
Сдача Перми стала серьезным поражением Красной Армии. 1 января в Кремле слушали доклад Уральского комитета. Доклад оказался маловразумительным, Реввоенсовет, возглавляемый
Троцким, тоже не владел ситуацией. «Для подробного расследования причин сдачи Перми» решением ЦК и Совета обороны была создана «партийно-следственная комиссия в составе И.В. Сталина и Ф.Э. Дзержинского».
Поезд с членами правительственной комиссии прибыл на станцию Вятка-1 рано утром 5 декабря. Город переполняли слухи о предстоявшей его сдаче, в учреждениях царила сумятица и неразбериха. Сразу по прибытии комиссия срочно направила на фронт батальон, состоявший при вятской ЧК, и несколько сводных подразделений.
Положение красных войск под Пермью казалось катастрофическим. При беспорядочном бегстве из Перми войска бросили имущество и технику. В телеграмме Ленину от 5 января Сталин сообщил: «Расследование начато... От 3-й армии (более 30 тысяч человек) осталось около 11 тысяч усталых, истрепанных солдат, еле сдерживающих напор противника...» В ночь на 7 января Сталин и Дзержинский выехали в Глазов. Здесь они посетили 3-ю бригаду 7-й дивизии, состоявшую из трех полков и направленную для подкрепления 3-й армии уже после падения Перми.
Первый краткий отчет комиссия отправила в Москву 13 января. В нем указывалось, что причинами сдачи Перми стали усталость и измотанность армии, отсутствие резервов, бездеятельность командарма и оторванность штаба от войск. Но в качестве основной причины указывался недопустимый способ управления фронтом со стороны Реввоенсовета Республики
Выводы отчета были категоричны: «Первое же знакомство с бригадой показало, что она не имеет ничего общего с Красной Армией (явно контрреволюционные настроения, озлобленность против Советской власти, наличность внутри бригады сплоченной группы кулацких элементов, угрозы сдать Вятку и прочее). Кроме того, бригада и в боевом отношении не подготовлена (не умеет стрелять, обоз у нее летний), командиры не знают своих полков, политическая работа мизерная».
Вернувшись 19 января в Вятку, члены правительственной комиссии приступили к наведению порядка. Ликвидировав скопившиеся в городе учреждения, на совещании партийных и советских организаций Сталин создал Реввоенсовет, передав ему всю полноту власти. Экстренные меры дали эффект. При новой поездке в Глазов 21 января представители Центра застали улучшение положения 3-й армии. Она даже начала наступать.
Понять причины поражения под Пермью членам комиссии было нетрудно: истрепанные, плохо довольствуемые и усталые дивизии, сражавшиеся «при 35-градусном морозе», насчитывающие всего 17 тысяч штыков и сабель, — были не в состоянии перекрыть фронт, протянувшийся на 400 километров. Вина за такое состояние армии лежала на Троцком. Сталин с Дзержинским пробыли на Восточном фронте почти месяц, до 31 января. Переезжая с одного участка на другой, объясняя и требуя, настаивая и приказывая, они наводили порядок. В результате осуществленного комплекса экстренных мер фронт стабилизировался.
Однако выводы комиссии шли дальше простого рассмотрения частного состояния дел на Восточном фронте. Сталин и Дзержинский требовали: «отказаться от формирования больших, громоздких единиц (дивизий)... объявив предельной единицей бригаду». Вместе с тем они отвергали партизанщину: «Необходимо установить на фронтах... режим строгой централизации отдельных армий вокруг осуществления определенной, серьезно обдуманной стратегической директивы». Предметом критики стало и формальное отношение военного руководства к нуждам солдат, незнание действительного положения дел в армии, плохая организация управления войсками.
И все-таки основной, специфически военной причиной «пермской катастрофы» члены комиссии называют бюрократическую деятельность Реввоенсовета Республики, который расстраивает «своими так называемыми директивами и приказами дело управления фронтом и армиями». Они подчеркивали, что «без соответствующих изменений в военном Центре нет гарантий успеха на фронтах».
Одним из результатов ревизии Восточного фронта Сталиным и Дзержинским стало то, что на состоявшемся 18—23 марта VIII съезде РКП(б) большое место заняло обсуждение вопросов организации Красной Армии. Впрочем, они были не единственными, кто был недоволен методами руководства армией Троцким. Особое возмущение в методах Троцкого вызвала практика приказов о расстрелах командиров и комиссаров. Эта вакханалия террора при его наездах на фронт была общеизвестна, и еще перед съездом, стремясь нейтрализовать критику в свой адрес, Троцкий в специальном письме пытался оправдать свои репрессии и доказать правильность своей политики.
VIII съезд РКП(б) принял новую — вторую программу партии и избрал И.В. Сталина в ЦК; а 25 марта 1919 года, по завершении съезда, он вошел в состав Политбюро. Поездка на Восточный фронт отозвалась для Сталина и еще одним очередным назначением. 30 марта на заседании ВЦИК Сталина утвердили народным комиссаром Государственного контроля.
Он энергично взялся за дело. Уже 3 апреля он выступил на заседании Совнаркома с докладом и проектом Декрета о реорганизации Государственного контроля. Нарком начал реформу с того, что уменьшил число отделов с 25 до 11. На себя он взял руководство военно-морским отделом. 30-го числа он подписал извещение «Всем гражданам Советской Республики» о создании бюро жалоб и заявлений при Народном комиссариате госконтроля. Таким образом, помимо обязанностей в руководстве партии и Совете обороны, Сталин стал руководителем двух наркоматов в Советском правительстве.
В разгар Гражданской войны Сталин начал наведение порядка на фронтах и в тылу государства. То была «очередная задача» Советской власти. 5 мая он представил первые итоги работы Совету обороны, сделав доклад о результатах ревизии советских учреждений.
Однако завершить работу по наведению в стране порядка и дисциплины в деятельности органов власти ему не удалось. Планы Сталина опять корректируют обстоятельства, и жизнь потребовала выполнения им других государственных обязанностей.
13 мая командующий Северным корпусом Белой армии генерал Юденич начал наступление на Нарву. Его целью стал Петроград. Группа Юденича насчитывала 6 тысяч штыков и сабель и поддерживалась 1-й эстонской дивизией, имевшей — еще 6 тысяч. Одновременно на Гдов двинулся белый отряд Булак-Балаховича. Западнее Пскова пошла в наступление 2-я эстонская дивизия. Началась очередная интервенция. На Петрозаводско-Оленецком направлении в состав группы соединений белых, помимо царских офицеров, входили финны, англичане, канадцы, сербы, поляки. Наступление Юденича с моря поддержала английская эскадра под командованием адмирала Коуэна.
Этим объединенным войскам противника противостояла слабая 7-я армия красных, имевшая на фронте от Онежского до Чудского озера всего 15 500 тысяч штыков и сабель. Белые без труда прорезали редкую оборону большевиков и в мае овладели Ямбургом, Гдовом и Псковом. Юденич неудержимо приближался к Петрограду.
В этих непростых условиях ЦК партии и Совет обороны 17 мая приняли решение о направлении Сталина на Петроградский фронт. В выданном ему мандате говорилось: «Все распоряжения товарища Сталина обязательны для всех учреждений, всех ведомств, расположенных в районе Западного фронта. Товарищу Сталину предоставляется право действовать именем Совета обороны, отстранять и предавать суду Военно-революционного трибунала всех виновных должностных лиц...» Он снова получил чрезвычайные полномочия.