В годы войны он постоянно стремился быть на виду, но избегал публично обнажать свои действительные устремления. И все-таки сохранилось свидетельство его ненаписанного митингового выступления. В нем он сформулировал свои действительные, сокровенные цели. Наглухо затянутый в кожаную тужурку, в бриджах и добротных сапогах, хищно блестя стеклами пенсне, Троцкий бросал в полумрак зала академическим тоном:
«Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем до животного состояния... А пока наши юноши в кожаных куртках — сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы, — о, как великолепно, как восхитительно умеют они ненавидеть! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию — офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, академиков, агрономов, писателей!»
Это не бред сумасшедшего — это откровения, прорвавшиеся в публичном выступлении, которые он, конечно, не афишировал в печатных публикациях. Он не просто любил власть — он ею упивался. Раковский уверял: «Троцкий имеет возможность «неприметным образом» оккупировать весь государственный аппарат. Что за странная слепота!»
Да, власть была вдохновением Троцкого. Обретению власти он подчинял все свои мысли, не брезгуя никакими средствами. Британский разведчик Брюс Локкарт, организатор антисоветского заговора в России, вошел в контакт с Троцким сразу после Октябрьского переворота. Встречаясь с наркомом иностранных дел в его кабинете, агент получал «из первых рук информацию о положении в правительстве и его решениях по всем вопросам». Локкарт свидетельствует, что «английская разведка рассчитывала использовать в своих целях разногласия между Троцким и Лениным» и сам он «мечтал устроить с Троцким грандиозный путч».
План Локкарта предусматривал сосредоточение в Мурманске значительных сил белогвардейцев и чехословацкого корпуса, насчитывающего 50 тысяч человек. Одновременно, под руководством британского военно-морского атташе Кроми, англо-французская разведка готовила в Мурманске высадку десанта. То есть мятеж чехословацкого корпуса, вспыхнувший летом 1918 года, должен был начаться не при его проезде в Сибирь, а под Петроградом
«Троцкий, — пишет Локкарт, — показал свою готовность работать с союзниками... он всегда предоставлял нам то, что мы хотели, всячески облегчал сотрудничество с союзниками». В соответствии с планами Локкарта Троцкий согласился на отправку чешских частей в Мурманск и Архангельск. И только категорический запрет Ленина на такую передислокацию сорвал замысел заговорщиков.
Но даже после этого запрета Троцкий сумел повернуть дело в свою пользу; не сумев направить чехословаков в Мурманск, он спровоцировал мятеж при движении их по Транссибирской магистрали. В результате в руки западных предпринимателей попала треть золотого запаса России, хранившаяся в Казани.
Еще одним известным событием того времени стало убийство 6 июля 1918 года посла Германии Мирбаха. Оно имело целью вызвать возобновление боевых действий с Германией. Это убийство стало началом мятежа левых эсеров. На допросе в НКВД 26 января 1938 г. Раковский разложил следователю все по полочкам* «Троцкий организовал при помощи своих друзей покушение Каплан (настоящая фамилия Ройд. — К.Р.) на Ленина. По его приказу Блюмкин убил посла Мирбаха. Государственный переворот, подготовлявшийся Спиридоновой... был согласован с Троцким».
Хорошо информированный А.Б. Мартиросян в книге «Заговор маршалов» указывает, что «приказ об убийстве Мирбаха по согласованию с французской разведкой был отдан представителем британской разведки Дж. Хиллом, являвшимся ближайшим помощником Троцкого в деле организации военной разведки (в России)».
Впоследствии Троцкий и сам не скрывал связей с исполнителем убийства. Блюмкин, писал он, «состоял членом моего секретариата и был лично связан со мной... Он был членом левоэсеровской оппозиции и участвовал в восстании против большевиков. Это он убил немецкого посла Мирбаха... Всегда, когда я нуждался в храбром человеке, Блюмкин был в моем распоряжении».
Впрочем, не все и не всегда удавалось Троцкому осуществить до конца. Молодая Советская республика была переполнена заговорами, как пороховая бочка. Один из них, получивший название «Заговор послов», готовился Савинковым при содействии французского посла Нуланса, чешского националиста Масарика, на деньги разведчиков Локкарта и Рейли.
План «грандиозного путча» по заданию руководства британской разведки разработал резидент англичан Сидней Рейли (Ро-зенблюм). Напомним, что Рейли являлся не только агентом британцев, но также торговым компаньоном дяди Троцкого Абрама Животовского, и Лейба Бронштейн познакомился с ним в январе 1917 года в Нью-Йорке.
План Розенблюма (Рейли) был дерзким и продуманным. 28 августа 1918 года в Большом театре намечалось чрезвычайное заседание ЦК большевиков. Начальник охраны Кремля, подкупленный за два миллиона рублей, обязан был расставить в зале латышских стрелков. Рейли, имевший удостоверение на имя сотрудника ВЧК, во главе особого отряда врывается на сцену; по его сигналу охрана закроет все двери и направит оружие на участников заседания. Одновременно в городе начинают действовать 60 тысяч офицеров, а войска Юденича совершают марш-бросок на Петроград.
Мятеж сорвал Дзержинский, арестовавший заговорщиков. Но Локкарт обиделся не на него, а на Троцкого, проявившего недостаточную решительность, и заявил, что «Троцкий так же был способен равняться с Лениным, как блоха со слоном».
Можно сказать, что в групповом портрете вождей: Ленин, Сталин, Троцкий, двое последних олицетворяли диаметрально противоположные силы — добра и зла. Только отказ Сталина выполнять директивы Троцкого и принятые им меры позволили в 1918 году удержать Царицын.
Впрочем, вопреки позиции Троцкого решались и многие иные вопросы. Когда летом 1919 года Колчак двигался к Центру страны, Троцкий заявил, что Колчак не опасен и надо перебросить часть сил против Деникина. С мнением Троцкого не согласились, а его самого отстранили от руководства операциями на Восточном фронте.
Разгром Деникина и коренной перелом в ходе Гражданской войны был обеспечен лишь благодаря принятию плана Сталина и его категорическим возражениям против предложенного Троцким наступления на Новороссийск. От руководства операциями на Южном фронте Троцкий тоже был отстранен. Характерно, что когда ЦК и Ленин не приняли предложений Сталина и пошли на поводу у Троцкого, то эта «неосторожность» обернулась варшавским крахом.
Несмотря на все откровенные просчеты, едва не граничившие с крахом всей Республики, популярность Троцкого после Гражданской войны не уступала популярности Ленина. И даже те, кто никогда не слышал его выступлений, считали, что Троцкий «хороший» оратор и верили в заслуженность его военного «авторитета».
В этом не было ничего удивительного. Троцкий пользовался беспроигрышной методикой. Главную роль в ней играло то, что собственные промахи он всегда топил в крови других, переваливая свою вину на казненных. Но свои политические и амбициозные пристрастия он совмещал с получением финансовых преимуществ для себя и своих покровителей.
В этих вопросах он никогда не проигрывал. Находясь на любом наркомовском посту, он умел извлечь из этого финансовую пользу для своих зарубежных друзей. В 20-м году Троцкий по совместительству возглавил наркомат путей сообщения, и уже в начале января он представил активу наркомата некоего Ломоносова, приехавшего из Америки.
Прибывший заявил, что России грозит «паровозный голод», и предложил сделать большой заказ за границей. Троцкий активно поддержал эту идею, убедив в ее необходимости правительство. Правда, платить за этот заказ нужно было золотом, причем авансом. Но более странная сторона этого предприятия заключалась в том, что заказ был предназначен для Швеции, которая не имела предприятий по производству паровозов. Поэтому договор предполагал первоначально инвестирование золота для строительства там мощностей, и лишь после этого шведы должны были выполнить заказ.
К этому времени дядяТроцкого Абрам Животовский перебрался в Скандинавию, он и руководил «проектом». Поступавшее в огромных количествах из России золото переплавлялось и отправлялось в Соединенные Штаты Америки. Дешевое русское золото покупал все тот же банк Якова Шиффа и братьев Варбургов «Кун, Леб и К°.», он получал баснословные прибыли. Именно в этот банк после увольнения из разведки поступит Вильям Вайман.
Но, давая возможность своим покровителям прибрать к рукам плохо лежащие российские ценности, Троцкий не терял из виду главный объект собственного вожделения — власть. В это же время он вновь заявил о своих претензиях на роль теоретика и основного лидера партии. Нет, Троцкий не нацеливался на свержение Советской власти как таковой. Он стремился к установлению власти, отвечавшей его пониманию истории и собственному положению в ней. Для этого он и организовал в стране дискуссию о профсоюзах.
Ступенью на его пути к власти должен был стать X съезд партии, прошедший с 8 по 16 марта 1921 года. Однако за шесть дней до открытия съезда в Кронштадте вспыхнул мятеж. Объективно этот взрыв был обусловлен недовольством проводимой экономической политикой, но субъективным поводом стали искусственно созданные за несколько дней до восстания продовольственные трудности в гарнизоне Кронштадта.
В «письме Илье Британу» автор утверждал, что Троцкий «испугался открытой схватки на съезде», понимая, что за Лениным пойдет слишком много делегатов. Но дело скорее в ином, Троцкий немного не рассчитал. Его и Тухачевского Ленин выдворил из Москвы на подавление восстания.
И на съезде Троцкий появился лишь за два дня до его закрытия, когда основные решения уже состоялись. Он попал в цейтнот и просто не имел времени на то, чтобы продолжить дискуссию. Кстати, существует мнение, что Троцкий мог приложить руку и к провоцированию самого мятежа. Оно подтверждается появлением в Кронштадте перед началом восстания известных американских анархистов, «знакомых Троцкого еще с периода пребывания в США».