Эд снова попытался вникнуть в суть дела.
– И в чём по его мнению состоит проблема?
– Он говорит, что я его не понимаю, – наконец выдавила она из себя.
– Что Вы не понимаете? – поинтересовался Эд.
И тут женщина разрыдалась горько и безутешно.
«Мой муж держит возле кровати несколько журналов», – вымолвила она между всхлипами. – «Плейбой», «Пентхаус»[21] и всякие другие. Он говорит, что ему сначала нужно их просмотреть, а потом уже ложиться со мной в постель. Он говорит, что они ему нужны для стимуляции». Она еле вымучила из себя это предложение, по лицу её текли слёзы. «Я говорила ему, что эти журналы ему не нужны, а он утверждает, что я его не понимаю. Он говорит, что если бы я его по-настоящему любила, то поняла бы, зачем ему журналы и позволила приносить их ещё больше».
Поинтересовавшись кем работает её муж, Эд неожиданно услышал: «Он – молодёжный пастор».
Никто не имеет права принуждать свою жену к тому, чтобы она делила интимность супружеского ложа с какой-нибудь бесстыжей порномоделью. В этом случае муж не только просил свою жену согласиться с его грехом, но и дать ему волю, позволяя покупать больше журналов. Он ещё и обвиняет её, чтобы обелить себя. Какой абсурд! Этот мужчина тоже изменял своей любимой и единственной.
Если мы совершаем грех распутства так просто только оттого, что мы мужчины, тогда как нам от него избавиться? Мы не можем отречься от своей мужской природы, да и не хотим.
Мы, например, охотно смотрим на своих жён и испытываем влечение к ним. Они кажутся нам прекрасными, и мы испытываем сексуальное наслаждение, разглядывая их, часто мечтаем о предстоящей ночи и любовных утехах. Когда всё на своём месте, мужская природа доставляет только радость.
И в то же время именно эта природа толкает нас на запретную территорию. Что же нам делать?
Нам нужно быть кем-то больше, чем самцами. Нам необходимо стать настоящими мужчинами.
Когда отцы убеждали нас «быть мужчиной», они хотели, чтобы мы равнялись на образ настоящего мужчины, который им был уже понятен. Они хотели, чтобы мы поднялись над своими естественными склонностями и плыли против течения. Когда наши отцы говорили: «Будь мужчиной», – они призывали нас последовать их примеру.
Наш Небесный Отец также побуждает нас быть настоящими мужчинами. Он хочет, чтобы мы были такими, как Он. Призывая нас быть совершенными, «как совершен Отец ваш Небесный», Он просит нас подняться выше естественной склонности похотливых глаз, прихотливого ума и блуждающего сердца. Его стандарты чистоты не даются нам так просто. Он призывает нас подняться и силой Своего присутствия в нас выполнить эту задачу.
Перед решающей битвой Иоав обратился к своим войскам с такими словами: «Будь мужествен[22], и будем стоять твердо за народ наш и за города Бога нашего» (2 Царств 10:12).
Другими словами, он сказал так: «Мы знаем, чего хочет от нас Господь. Так будем мужчинами и твёрдо решим выполнить это!»
Что касается целомудрия и чистоты, Бог хочет, чтобы ты встал и выполнил эту задачу.
[7] Настоящий мужчина
Перед тобой огромная задача. Ты сделал вывод, что рабство страстей не стоит твоей любви к ним. Ты твёрдо решил удалить малейший намёк на распущенность. Но как? Твоя мужская природа противостоит тебе, как злейший враг.
Ты впутался в эти сети, следуя зову своей мужской природы, а избавиться от них ты сможешь, если будешь мужчиной по духу.
Что значит быть настоящим мужчиной? Как, например, контролировать свой взгляд? В чём тут секрет?
В своём информационном бюллетене автор и проповедник д-р Гари Росберг писал о том как увидел пару рук, напомнивших ему о руках его отца, уже отошедшего в вечность. Он делился воспоминаниями о том, как много значили для него эти руки. Затем он направил ход своих мыслей на руки Иисуса, отмечая такую простую истину: «Это были руки, которые никогда не бесчестили женщину».
Эти слова ножом вонзились в моё сердце. Как бы я хотел сказать так о своих руках! Но мои руки развращали женщин, и я раскаиваюсь в этом грехе.
Углубившись в эти размышления, я вдруг осознал, что за весь год, прошедший после моего уверования, я ни разу не обесчестил женщины своим прикосновением. Какое радостное открытие!
Я снова задумался над словами Гари. Руки Иисуса никогда не оскверняли женщины, но Иисус также сказал, что похотливый взгляд – это то же, что и прикосновение. «Иисус был безгрешен», – подумал я. И тут меня озарило: в таком случае, Он не только не бесчестил женщину прикосновением, Он никогда не оскорбил её взглядом. Мог ли я так сказать о себе?
Не мог. Спасённый и освобождённый для непорочной жизни, я всё ещё сознательно бесчестил женщин своим взглядом.
«Не терзай себя так, – кто-то скажет мне. – Мужчинам свойственно смотреть. Так уж мы устроены».
Но ведь поступая так, ты крадёшь. Похотливые мысли – это мысли вора. Ты крадёшь образы, которые тебе не принадлежат. Если ты переспал с кем-то до брака, ты прикоснулся к человеку, который тебе не принадлежит. Если ты заглянул за ворот чужой жене, ты присвоил себе чужое, ты украл. Это то же, как если бы ты шёл по центральной улице города и подобрал стодолларовую купюру, оброненную другим прохожим. Это не твои деньги, даже если он не заметил их пропажи. Если ты прикарманишь эти деньги, вместо того чтобы крикнуть: «Эй, погоди!», ты взял чужое.
Если у женщины распахнулась блузка, ты так же не имеешь права сказать: «Это в поле моего зрения. Я могу этим воспользоваться». Нет, ты должен отвернуться. В противном случае ты – вор. Ты должен оставить это ценное достояние в руках Бога и её мужа или будущего мужа.
Совершая кражу с помощью взгляда, мы присваиваем себе сексуальное наслаждение из чужого источника, от женщины, которая нам не принадлежит.
Не оскорбив ни разу женщины Своим взглядом, Иисус, несомненно, даёт нам образец для подражания в этой сфере.
«Ну конечно! – скажешь ты. – Он был Богом. Разве можно ожидать от меня того же?»
Может и так. Но если ты не можешь равняться на Иисуса из-за того, что Он Бог, давай посмотрим на другой образец настоящего мужчины, отличившегося своей бескомпромиссной чистотой.
Его звали Иов, и для нас он стал настоящим образцом нравственной чистоты и целомудрия. Читая о нём в Библии, мы видим, как Бог хвалится им перед сатаной:
«Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла».
(Иов 1:8).
Гордился ли Бог Иовом? Ещё как! Он отметил верность Своего слуги словами наивысшей похвалы. И если бы ты был целомудренным, непорочным и справедливым, Он с такой же гордостью отзывался бы и о тебе. Его сердце переполняла бы радость. Тебе уже дана свобода и сила для такой жизни. Нет никакой нужды в дополнительных наставлениях или освобождении.
С другой стороны, сравнивая свою жизнь с жизнью Иова, ты можешь почувствовать глубокое разочарование. Давай же посмотрим, как это у него получилось.
В Иова 31:1 мы читаем поразительные слова, сказанные Иовом: «Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице»[23].
Завет с глазами! То есть как? Он договорился со своими глазами не смотреть на женщин? Это же невозможно! Этого просто не может быть!
Но Иову это удалось, иначе он не смог бы связать себя такой клятвой:
«Если сердце мое прельщалось женщиною и я строил ковы у дверей моего ближнего, – пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею».
(Иов 31:9, 10)[24]
Иову это удалось, иначе он не смог бы произнести этих слов. Он знал, что жизнь его была непорочной, знал, что его взгляд и мысли были чисты. Он поклялся в этом своей женой и браком перед Богом и людьми.
Давайте вернёмся к началу этого повествования и прочитаем вступительные стихи книги Иова:
«Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла».
Это был простой человек! Если ты понимаешь смысл этих драгоценных слов, твою душу должен охватить восторг: Если у него это получилось, значит смогу и я! Бог хочет, чтобы ты знал – созданный мужчиной, ты можешь подняться выше своих греховных наклонностей.
Когда я впервые стал серьёзно задумываться над примером Иова, его слова занимали мой ум день и ночь. Мы с Иовом отличались только в одном – в поступках. Бог назвал его «непорочным». Я же не мог назвать себя непорочным, но я был человеком, как и он, а значит, была надежда.
Через несколько дней мой ум уцепился за слово «завет» – договор между Богом и человеком. Что мне конкретно нужно сделать, заключая завет? Я мог дать обещание, но смог бы ли я его выполнить – вот в чём вопрос.
А мои глаза? Мог ли я на них положиться? Выполнят ли они свою часть уговора? Глаза не могут ни думать, ни говорить. Как же они сдержат обещание?
День за днём я мысленно возвращался к этой затее с заветом, стараясь её себе вообразить, не оставляя всё это время своего греха. Что-то пробуждалось в глубине моей души.
Я помню этот момент, и то самое место на Мерл Хей Роуд в Де-Мойн, когда я сорвался. Я подвёл Бога своим взглядом в миллиардный раз. Сердце разрывалось от чувства вины, боли и скорби. Я ехал по Мерл Хей Роуд и вдруг вцепился в руль и через стиснутые зубы завопил: «Всё! Больше не могу! Я заключаю завет со своими глазами. Мне плевать, чего это будет стоить, плевать, если я умру, не достигнув цели. Конец. Всему