В Москве в 1999 г. была принята специальная программа «Повышение роли семьи в формировании социокультурной и образовательной среды округа», направленная на смягчение последствий социального расслоения, выравнивание «стартовых возможностей» для бедных семей, профилактику безработицы молодежи, борьбу с распространением наркотиков, а также на помощь трудным детям и предотвращение межэтнических конфликтов. Работа велась сотрудниками комиссий по делам несовершеннолетних, милиции, а также школьными педагогами и врачами-наркологами. Они организовывали индивидуальные встречи с подростком и членами его семьи, обсуждали совершенное им правонарушение в комиссии по делам несовершеннолетних.
Всякая индивидуальная работа с подростком-правонарушителем (или с его семьей) имеет один существенный недостаток, обусловленный сугубо объективным обстоятельством — так называемым сдвигом во времени[111]. Он состоит в том, что существует разрыв, иногда довольно продолжительный, между формированием личности и ее последующим (в том числе преступным) поведением. Таким образом, личности тех людей, даже молодых, которые совершают преступления сегодня, сформировались минимум 5—10 лет назад. И теперь, конечно, поздно говорить об индивидуальной предупредительной работе с ними.
С теми же, с кем она сейчас возможна и, надо полагать, ведется, общество столкнется лет через 5—10, а то и позже, и совсем в других условиях. Поэтому индивидуальная профилактика и индивидуальное преступное поведение могут различаться по времени, порой весьма существенно, а это, безусловно, снижает роль такой работы, если вообще не сводит ее на нет.
Вывод, однако, не должен быть пессимистическим: он, на наш взгляд, состоит в том, чтобы учитывать эту временную составляющую и вести профилактическую работу постоянно; во всяком случае, не прекращать контроль за поведением лиц, которые когда-либо ей подвергались. Понятно, что при этом должна быть обеспечена преемственность в наблюдении, контроле и проведении индивидуального предупреждения между теми работниками правоохранительных органов и социальных служб, которые должны этим заниматься постоянно.
4. Профилактика среди взрослых правонарушителей
Конечно, возможна и иногда плодотворна профилактическая работа со взрослыми, особенно не имеющими семейных привязанностей (алкоголики, наркоманы, лица без определенных занятий и места жительства). В работах отечественных ученых, изданных в последние годы, высказано много предложений по организации труда, воспитательной работы и повышению образовательного уровня осужденных[112]. Но при этом нельзя не учитывать по меньшей мере два противодействующие этой работе обстоятельства: во-первых, у взрослого человека сложились уже достаточно устойчивые стереотипы поведения, и от одной или нескольких бесед с сотрудниками милиции они, разумеется, измениться не могут. Во-вторых, беседы отрывочны, недолговременны, нередко случайны, а негативное воздействие ближайшего окружения постоянно и навязчиво. Далеко не все способны одинаково воспринять общепринятые нормы: кто-то до них так и «не дорос», а другой ушел в сферу «автономной» (в данном случае — преступной) морали. Поэтому изменить антиобщественную установку взрослого человека, не прибегая к изоляции его от общества, очень трудно. Иногда она меняется отнюдь не под влиянием профилактических бесед, а в силу неожиданных, но весьма значимых для человека обстоятельств: тяжелой болезни, несчастья с членом семьи, увлечения религией.
Совсем бесполезны, на наш взгляд, индивидуальные профилактические беседы с дельцами, становящимися на путь уклонения от выполнения финансовых обязательств, отмывания «грязных денег», подкупа чиновников, участия в организованных преступных группировках и т. д. Здесь нравоучениями не поможешь; нужны более решительные меры: пресечение преступления, предупреждение о грядущей ответственности, а затем и наказание.
Конфликты. Немаловажное значение в индивидуальной профилактической работе имеет предупреждение и прекращение конфликтов, которые еще не образовали состава преступления, но близки к нему. Это, в основном, конфликты в семье, между соседями, иногда — между сослуживцами. Ранее мы касались этого вопроса (говоря о значении ситуации при формировании мотива).
Конфликт — это противоборство сторон (физических и (или) юридических лиц), руководствующихся разными интересами, но нередко преследующих одну и ту же цель. Например, причиной конфликтов в семье могут оказаться претензии на руководящую роль в воспитании ребенка, между соседями — споры о земельном участке и т. д.
Почти любой конфликт может быть разрешен мирными средствами (соглашением сторон, дружескими советами и т. п.) или угаснуть без видимых последствий. Однако иногда происходит так называемая эскалация конфликта: страсти накаляются, отношения все более обостряются и могут перейти в фазу противоправных действий одного или обоих участников (оскорбления, побои, драки, причинение вреда здоровью или имуществу, вплоть до совершения убийства). Поэтому вовремя пресечь конфликт нередко означает предупредить преступление.
Тактика погашения конфликтов рассматривается многими авторами[113]. Вкратце она заключается в следующем: а) выяснение позиций противоборствующих сторон; б) выявление причин возникновения конфликта; в) поиски взаимоприемлемого решения; г) при неудаче — поиски компромисса (уступок с одной или обеих сторон); д) при неудаче и в этом случае — рекомендация обратиться в официальный орган (суд, арбитраж, иное государственное учреждение).
Работу по прекращению конфликта обычно ведут следующие лица: а) сами его участники, тем более если у них есть желание добиться взаимного согласия; б) независимый посредник — уважаемый обеими сторонами человек, авторитету которого они вполне доверяют; в) официальные органы — сотрудники милиции, прокуратуры, местной администрации, в случаях когда другие возможности не могут быть по тем или иным причинам использованы.
Понятно, однако, что все они не помогают со стопроцентной гарантией пресечь конфликт, особенно если имеет место его эскалация. В таком случае, повторимся, приходится использовать инструменты власти.
Следует заметить, что во многих регионах нашей страны все еще действуют старые обычаи, когда примирение конфликтующих сторон общиной или самими сторонами поручается уважаемым в данном регионе людям, умудренным большим жизненным опытом («аксакалам») или признанным в данной местности третейским судьям.
Как отмечалось, в последнее время такими судьями стали выступать ущербные в криминальном отношении личности («авторитеты», «воры в законе»), часто применяющие угрозы и насилие для прекращения того или иного конфликта («теневая юстиция»). Основная причина этого явления — бездействие правоохранительных органов и безразличие общественности, которая могла бы и должна была бы стать инициатором упорядочения отношений между жителями того или иного региона.
Важное значение имеет предупреждение и прекращение межнациональных конфликтов, чреватых наиболее опасными последствиями[114]. Однако опыт этой работы не только невелик, но и недостаточно результативен. Пример тому — затянувшиеся конфликты на Северном Кавказе (Чечня, Ингушетия, Северная Осетия и др.), где многочисленные попытки ослабить их различными средствами пока что не привели к заметным положительным результатам.
Конфликтология — новая для России наука: в советское время она вообще не развивалась в силу господства «теории бесконфликтности» социалистического общества. Следовательно, надо восполнять этот пробел и своими силами, и используя опыт тех зарубежных стран, где преодоление конфликтов давно уже стало предметом серьезного изучения и распространенной практикой[115].
Работа с освобожденными из мест лишения свободы. Эти люди, как видно из изложенного выше, представляют особую трудность в плане индивидуальной профилактики. С одной стороны, они, казалось бы, уже прошли такой «курс» в исправительном учреждении и, следовательно, особенно воспитывать их не надо. С другой стороны, и об этом тоже уже говорилось, тюрьма не столько исправляет, сколько портит людей, закрепляя антиобщественные навыки. Это подтверждается статистикой. Из числа ранее судимых и привлеченных вновь к уголовной ответственности свыше 56% составляют лица, отбывшие наказание в исправительных учреждениях. В течение первого года после освобождения вновь совершает преступление каждый третий[116].
Г. Д. Агамов, приводящий эти цифры, считает, что причин такого положения несколько: отсутствие надлежащего социального контроля за поведением освобожденных, их бытовая и трудовая неустроенность, утрата прежних семейных связей и, напротив, восстановление преступных контактов и др.
Выборочное исследование показало, что из 300 освобожденных из колоний строгого режима 75% утратили полностью или частично социально полезные связи, 63% не получили никакой помощи в трудоустройстве и подыскивали себе работу самостоятельно; поведение каждого второго никак не контролировалось милицией, хотя 64% злоупотребляли спиртными напитками и первое преступление совершили в пьяном виде[117]. Если раньше предприятия и учреждения уклонялись от трудовых отношений с бывшими заключенными, не желая иметь в своем коллективе людей с таким «пятном» на биографии, то теперь чаще ссылаются на экономические факторы: у бывшего заключенного нет должного опыта работы, неподходящая профессия, нет привычки к труду и т. п.
Все это свидетельствует о том, что как на федеральном, так и на региональном уровнях необходимо создавать специальные программы индивидуальной профилактической работы с освобожденными из мест заключения. Такая программа должна включать как минимум следующие меры с указанием лиц и учреждений, ответственных за их осуществление: