В юрте живет целая семья – мужчины и женщины вместе, и только у очень богатых имеются отдельные женские юрты.
Оседлое население живет обычно по арыкам, хотя вообще все туркменские кишлаки, кроме кишлаков имралинцев Ильялинского района, страдают от недостатка воды.
Строения в оседлых кишлаках ничем не отличаются от узбекских, но и в них юрты составляют неизбежное дополнение, и сами туркмены живут в них круглый год.
Основными родами занятий туркмен являются земледелие и скотоводство, причем преобладание того или иного зависит всецело от наличия воды.
По Ташаусскому округу, где живет 99 % туркмен, это распределение выражается в следующих цифрах (см. таблицу ниже).
Хозяйство хорезмских туркмен почти исключительно натуральное, потребительские интересы преобладают над товарными. Под товарные культуры (хлопок и люцерна) в 1926 г. было засеяно всего 29,3 % посевной площади. Торговля также развита слабо; торговали скотом главным образом старейшины родовых объединений и вожди.
Малоземелье туркменских хозяйств и плохое снабжение их водой привело к развитию грабежей. Родовые «каулеты» превратили грабежи во вполне нормальный, даже почетный род занятий для мужчины-джигита, причем вожди и духовенство наложили своего рода «акциз» на грабежи, снабжая туркмен оружием и забирая за это львиную долю награбленного. Потребовалось немало времени, крови и усилий, чтобы, сломив феодальную верхушку племен, повести решительную борьбу с бандитизмом, корни которого удастся вырвать совсем лишь по окончательном снабжении туркменских хозяйств водой и землей.
В физическом отношении туркмены – народ среднего и выше среднего роста, мускулистый, худощавый и великолепно сложенный; черты лица резкие и довольно красивые, растительность на лице богаче, чем у узбеков, принадлежность к монгольскому племени выражена не так резко. Одеваются они, как и узбеки, но халаты часто носят песочно-желтого цвета, а на ногах вместо сапог – сыромятные сандалии, прикрепленные ремнями.
О физических и моральных качествах туркмен и пригодности их к военной службе подробно сказано в главе II.
Общая численность киргиз-казаков в дельте Аму-Дарьи около 45 000 человек, из коих до 19 820 человек проживают в пределах Хорезма, в 2 почти равных по численности группах в Кунградском и Ходжейлинском округах ККАО.
Все они принадлежат к Малой орде и делятся на 3 главных рода: Алимулы, Байулы и Джетти-руг.
В ханское время они управлялись своими родовыми старшинами («бий») и родоначальниками («аталык»), но последними заведовал ханский чиновник («беклербег»). Кроме административной власти казакские старшины имели и судебную.
Почти все казахи – кочевники и занимаются скотоводством, немногочисленные оседлые казаки живут в южной части ККАО и ничем не отличаются от узбеков по внешнему виду и образу жизни.
Кочевые казаки живут в юртах, кочуя с места на место в зависимости от наличия подножного корма. Казакские родовые объединения достигают значительной величины, объединяя до 600 человек.
Как и все народности Средней Азии, казаки – мусульмане, но в их верованиях есть много характерных черт язычества.
В физическом отношении они представляют собою невысоких, но крепко сложенных людей с железными мускулами и отличным зрением и слухом.
Историческое происхождение кара-калпаков не выяснено; известно только, что в Хорезм они пришли между XVII и XVIII столетиями.
Они делятся на два главных племени: кунград и ундурт-руг, причем в последнее входят 14 родовых объединений.
И по внутреннему бытовому порядку и по родовому устройству каракалпаки очень сходственны с узбеками, и к ним можно отнести все сказанное выше про последних.
Живут каракалпаки, в количество 5369 человек, вдоль берега Аму-Дарьи, причем их усадьбы расположены чересполосно с узбекскими.
Даже кочевые каракалпаки не теряют окончательно связи с землей, снимая ее исполу у узбеков или своих оседлых сородичей.
Из прочих народностей в Хорезме в небольшом количестве встречаются: персы, арабы, немцы, евреи, татары, русские, армяне.
Обращаясь к экономическим и политическим взаимоотношениям народов Хорезма, мы должны обратить внимание читателя на следующее.
Решающую роль в развитии сельского хозяйства и в частности земледелия в хорезмских условиях играет вода; особенности климата, выражающиеся в сильной засушливости и высокой температуре, заставляют прибегать к искусственному орошению полей.
Для этой цели еще в древние времена была вырыта сеть оросительных каналов, подробно разобранная выше. Без воды земледелие в Хорезме невозможно. При достаточном ее количестве земля дает урожай «сам-пятнадцать» и «сам-двадцать». Там, где воды не хватает, – все сжигается солнечными лучами.
Между тем в отношении водопользования народы Хорезма находились далеко не в равных условиях: весь берег Аму-Дарьи и головы арыков был заселен узбеками, туркменам же достались земли на окончаниях арыков с недостаточным количеством воды.
Наименьший процент орошаемости туркменских земель – 10,7 %, а у узбеков не ниже 46,4 %; заброшенных земель у туркмен 46,7 %, а у узбеков 24,8 %.
Естественно, такое распределение воды не могло не породить враждебных отношений между узбеками и туркменами.
Узбеки, пользуясь поддержкой хана и его правителей («хаким»), самым варварским образом эксплуатировали ирригационную сеть, и в то время как у них избытки воды отводились в сбросные каналы, туркмены страдали от безводицы. Это заставляло туркмен гнать на рынок свою единственную ценность – скот, что опять-таки было на руку узбекским купцам. Правящий класс не принимал ни малейших мер для снабжения туркмен водой.
Туркмены с древних времен имели оружие, они сохранили его и после завоевания Хивы русскими, хотя после 1876 г. и не несли больше службы в ханских войсках.
Английская интервенция в Закаспии[7], разоружение старой армии, прохождение белых войск – все это дало туркменам громадное количество оружия и боеприпасов самых современных образцов.
Поставленные в тяжелые экономические условия, обреченные на голодное существование и вымирание, туркменские племена не раз с оружием в руках восставали против ханского правительства, направляя свою месть на узбеков вообще.
Реками крови мирное узбекское население расплатилось тогда за преступную политику царизма, хана и его приближенных.
Туркменские племена наголову разбивали ханских нукеров, жгли и грабили города и заставляли недавно всемогущих хакимов бежать под защиту стен Хивы. Тогда ханом слались слезные мольбы о помощи к верному союзнику – царю, и из укрепления Петро-Александровского выходили русские войска, которые разбивали туркмен и «огнем и мечом» проходили по их кишлакам, оттесняя повстанцев в пустыню. Целый ряд туркменских вождей со знаменитым Джунаид-ханом во главе создали себе колоссальную популярность среди населения, руководя этими восстаниями и борьбой против хана и русских царских войск. После подавления каждого восстания ханы и их приспешники вновь натравливали узбекское население на туркмен, чтобы отвлечь его внимание от собственных классовых интересов, то же самое проделывали и туркменские родовые вожди. Тем и другим помогало вовсю продажное мусульманское духовенство.
Так пропасть между двумя братскими народами росла и ширилась. Царское правительство, ведшее в Хиве грабительскую колонизаторскую политику, всячески поддерживало и разжигало эту вражду, подрывавшую силу Хивы как государственного организма.
II. События, предшествовавшие кампании 1925 г. Силы сторон и группировка их в пространстве. Разгром вооруженных сил туркменских вождей летом 1925 г.
Так называемая «Хивинская революция» 1919 г. была национальным движением, очередным восстанием туркменских племен. Оно окончилось полным успехом туркмен, ибо на этот раз верный союзник хана – царские войска – не пришли на помощь хану. Джунаид овладел Хивой и стал фактическим диктатором Хорезма.
Эта диктатура и кровавый террор дорого стоили мирному узбекскому декханству; целые районы были выжжены, население вырезано, поля вытоптаны, женщины угнаны в пески.
Культурно и политически совершенно неразвитые, помнящие голод и нужду прошлого, туркмены, натравливаемые вождями и муллами, вымещали свои вековые обиды на тех, кто в этом не был виноват.
В начале 1920 г. по просьбе населения, измученного террором Джунаида, командующий Туркестанским фронтом т. Фрунзе двинул в Хорезм красные войска; Джунаид и его союзники – уральские казаки[8] были разбиты и бежали в пески; 28 апреля Хива была объявлена Хорезмской народной советской республикой.
Однако в новое правительство попали люди, которые мало отличались от ханских чиновников; узбекский национализм расцвел махровым цветком, целый ряд грубейших политических ошибок был допущен именно в этот период; Красная армия, принесшая освобождение декханству от бандитов, в глазах туркменского населения была отождествлена с казаками генералов Галкина и Мадритова[9]. Это, конечно, намного затянуло борьбу с басмачеством.
Гонения на туркмен, месть избавившейся от смертельного ужаса узбекской обывательщины, поставленная на почву шовинизма, – вот характерные черты этого периода.
Только по свержении первого правительства и переходе власти к Временному революционному комитету в марте 1921 г. принимаются первые робкие шаги к административному и хозяйственному переустройству территории по национальному принципу.
Аксакальства (аксакал – староста) перестраиваются в волисполкомы (шкуро), начинается работа по созданию низового аппарата. Однако в этом отношении достигаются крайне незначительные успехи лишь в узбекской части, в туркменских же районах по-прежнему царит полное безвластие.
Джунаид-хан, уйдя в пески, мастерски использует как ошибки неопытного аппарата, так и преступную работу ханских чиновников, в массе пробравшихся в государственный аппарат ХНСР. Он разжигает среди населения вражду к советской власти, рисуя ее и Красную армию как защитников узбекских интересов и продолжающих дело хана.